Мы приземлились на горе Ликва и ждали под одним из деревьев, пока не наступила ночь.
— Итак, — произнес он вслух, когда я отдыхала, прислонившись спиной к его груди. Он все еще был обнажен, но мы оба были слишком убиты горем, чтобы в данный момент испытывать желание. Наши пальцы были переплетены. Жужжание насекомых было таким же громким, как, например, удары кувалды на оживленной дороге.
— Думаю, нам не следует представляться твоему отцу как мы есть.
— Ты имеешь в виду притвориться другими людьми? — спросила я, сбитая с толку.
— Да. Это единственный способ, чтобы Горан ничего не заподозрил.
Я вздохнула. Отец предупреждал меня, чтобы я не позволяла ему ничего заподозрить, что он был могущественным даже тогда.
Нас окутала тишина. Как мы собирались заставить моего отца, сэра Роберта и Горана доверять нам?
Я выступала за сохранение наших истинных форм, я — Драконианец, а Блейк — Рубикон.
Он не думал, что это хорошая идея, поскольку двух Рубиконов одновременно не существует, и его отец может забеспокоиться.
Я утверждала, что мой отец, из любопытства узнав меня — всадника Рубикона — успокоит сэра Роберта. Мы придем с миром, даже если мне придется повторять это тысячу раз, чтобы сэр Роберт не впал в паранойю и не наделал каких-нибудь глупостей.
Блейку это совсем не нравилось, но это был единственный способ пробудить их интерес. Мы надеялись получить приглашение остаться в замке, хотя бы на одну ночь.
Я сделаю все, чтобы встретиться со своей матерью, все, что угодно.
Отец ясно дал понять, что о матери не может быть и речи. Что мы не сможем добраться до нее. Что она не хотела никого видеть. Она даже не хотела видеть моего отца. Не говоря уже о двух незнакомцах.
Блейк погладил меня по руке.
— Мы заставим их поверить, Елена. Обещаю.
У меня было плохое предчувствие по этому поводу. Что, если они нам не поверят?
— Как мы это сделаем, Блейк. Вернуться в нужное время, в то самое время, когда мы оба уже родились?
Он хмыкнул.
— Я не знаю, как работает эта способность, Елена. Мы что-нибудь придумаем.
Когда наступила темнота и засияли звезды, я увидела, как в сознании Блейка зарождается яркий свет на небе. Я вскинула голову, но увидела только звезды, никакого света.
И все же Блейк видел это.
— Ты не видишь?
— Если только не смотрю твоими глазами, то нет.
— Тогда ты права. Это всего лишь штука Рубикона. — Он встал и протянул мне руку. Его рука не покидала мою, когда он провел ею по своей шее. Я забралась ему на спину, а потом он побежал, спрыгнул со скалы и превратился в воздухе.
Я все еще не могла видеть своими глазами яркий свет, но через разум Блейка я могла видеть его так же ясно, как и он.
Он подходил все ближе и ближе. Наши сердца бились в одном ритме. Мы оба испытывали радостное предвкушение, но в то же время были напуганы тем, что обнаружим за этим светом.
Крича, я закрыла глаза от яркого света. Свет поглотил нас. Все, о чем я могла думать, это о той ночи, когда мы сделали это в первый раз. В ту ночь, когда моя мать выстрелила в меня одной из своих стрел.
Я не хотела, чтобы это повторилось снова.
Дневной свет просачивался сквозь мои веки.
«Мы сделали это?»
Я открыла глаза и увидела перед собой земли. Тут и там стояло несколько домов.
«Где мы?»
«Твоя догадка так же хороша, как и моя». Блейк полетел к деревьям. «Я понятия не имею, что делаю, помнишь?»
Я слышала, как внизу кричали люди. Мужской голос проревел:
— Готовь ловца драконов!
Я не могла видеть, кто это был, но знала, что это было нехорошо. Мы вероятно оказались во времена Китто, когда они использовали отвратительные приспособления для поимки драконов.
Два Рубикона не могли существовать в одно и то же время. Если бы мы нашли его, то не смогли бы убить. Моему прапрадедушке нужно было убить его. Иначе наша родословная никогда не стала бы королевской.
Тревога переросла в панику. Изменение прошлого обходилось слишком дорогой ценой.
ВОСЬМАЯ ГЛАВА
ЕЛЕНА
Мы приземлились в лесу. Блейк снова принял человеческий облик и поспешно натянул одежду. Мы подумали, что если бы смогли пройти мимо Китто, то наша затея была бы менее ужасна. Эта эпоха была нам хорошо знакома. Драконианцы того времени были похожи на викингов. Упрямые, как черти, с которыми невозможно вести переговоры.
И они убивали всех драконов. Они еще даже не знали, что у драконов есть человеческая форма.
Ни при каких обстоятельствах Блейк не мог предстать перед ними драконом.
— Нам нужно точно узнать какой это год, Елена.
— Не уверена в этом. Я не хочу застрять здесь, Блейк.
— Этого и не произойдет, но мне нужно знать, та ли это временная шкала, о которой мы думаем.
— Хорошо, тогда изменим нашу внешность, и я пойду с тобой.
— Нет, ты останешься здесь. — Он был непреклонен.
— Я не собираюсь расставаться. — Мой голос стал резким и высоким. — Разве ты не усвоил за все эти годы, что дерьмо случается, когда мы расстаемся?
Он сжал челюсти и напомнил мне Герберта.
— Я иду с тобой. В противном случае мы останемся здесь до наступления темноты.
— Ладно, хорошо. Пошли.
Он пробормотал заклинание, которое изменило наш гардероб только для того, чтобы мы могли вписаться в эпоху моего пра-пра-прадеда. Его джинсы и черная футболка с V-образным вырезом превратились в свободную белую тунику и коричневые кожаные штаны. Я обнаружила, что на мне тонкое коричневое платье, больше похожее на мешок из-под картошки, вместо свитера и джинсов.
«Черт, Блейк. Ты не мог бы сделать мою одежду немного менее отвратительной?»
Он усмехнулся.
Это действительно был облом, что мы могли перемещаться только ночью. Мы застряли здесь, к лучшему или к худшему, по крайней мере, на несколько часов. Только тогда мы бы смогли попробовать совершить прыжок во времени, чтобы попасть в нужную эпоху.
«Где мы?»
«Думаю, мы где-то в Тите.»
«Тите?»
Я посмотрела вниз на гору. Это было совсем не похоже на Тит.
«В это время они жили по-другому, Елена. Ты не найдешь ни городов, ни современной сантехники, поэтому советую тебе набраться терпения».
Я нервно рассмеялась. Я не хотела думать о том, чтобы попытаться пописать, не в эту эпоху. Пока мы шли, я гадала, как они заботились о своем туалете в эту эпоху.
«Лопата и пара минут копания», хмыкнул Блейк. «Не закатывай на меня глаза. Я серьезно. У нас нет лопаты, Елена.»
«Тогда заткнись.»
Блейк рассмеялся. Я закинула на плечо свой рюкзак, который напоминал мешок с картошкой даже больше, чем мое платье, и последовала за ним. Он нашел широкую грунтовую тропу через лес, хорошо протоптанную путешественниками. Без сомнения, она вела в деревню, где мы могли бы точно узнать, в какое время мы попали.
Деревня была невелика. В основном она состояла из домов, построенных из камней, с соломенными крышами. Пахло мусором, плесенью и мочой. Я прикрыла нос рукавом.
Из домовых труб вился дым, но мы никого не видели на грязной улице. Мы подошли к небольшой таверне с винной бочкой, выжженной на деревянной коре, прикрепленной к дверному проему. Когда мы проходили мимо, пьяного мужчину вышвырнули за дверь. Он бешено замахал грязными руками, когда споткнулся в нескольких футах от меня.
Блейк принял боевую стойку, которую годы тренировок сделали инстинктивной. Он протянул мне руку, словно защищая. Я побежала к нему. Мы оставили пьяницу позади; без сомнения, тот лыко не вязал.
Улицы были покрыты слежавшейся грязью. Воздух был густо наполнен пылью. Как люди жили в эту эпоху? Я закашлялась, когда вонь просочилась через рукав в ноздри.
Открылась дверь, и женщина выплеснула ведро грязной воды прямо мне под ноги.
Я остановилась и смотрела, как содержимое растекается по улице, в нескольких дюймах от моих пальцев.
