— Уверен, то, как мы прибыли стало неожиданностью.
Макрам откинулся на спинку дивана и закинул лодыжку на противоположное колено. Великий Визирь неодобрительно поднял бровь, но ничего не сказал. Макрам подавил усмешку. Хотя ему не всегда нравилось, что он был принцем с небольшой властью, ему нравилось быть солдатом, имеющим свободу оскорблять любого, кого он выберет.
— Похоже, мы прервали какую-то церемонию.
— Принцесса-султан достигла совершеннолетия и готова выйти замуж. Султану представляли женихов.
— Понимаю, — сказал Макрам. — Приношу извинения за наше неудачное время появления.
Ему показалось, что она была рада закончить церемонию до её естественного завершения, возможно, ей не хватало выбора. Может быть, она предпочла бы мужчину, который вот-вот станет самим Султаном? Возможно, именно это и имел в виду Султан, когда посылал предложение о союзе. Это объяснило бы, почему он настаивал на их поспешном прибытии.
Макрам хотел бы, чтобы он не был настолько слеп к ситуации, чтобы он знал, какие условия Султан намеревался предложить.
— Странно, что вас не проинформировали о ходе процедуры, — Великий Визирь улыбнулся. — У вас было время обдумать условия Султана?
Макрам вытянул руку вдоль спинки дивана и ответил не сразу. Вопрос указывал на то, что Великий Визирь не знал, что Султан не предлагал условий в своей переписке. Знал ли он вообще, что Султан общался с Саркумом? Конечно, Султан сообщил бы своему Совету о своём намерении вести переговоры с Саркумом, он вряд ли мог пойти на такой грандиозный шаг без одобрения, как минимум, большинства. Если нет, он рискует развязать гражданскую войну.
Отсутствие информации о письмах Султана наводило на мысль, что они держались в секрете от Великого Визиря, а это, в свою очередь, наводило на мысль, что он не шёл рука об руку с Султаном. А если это было не так, то Макрам подозревал, что Визирь оказывает сильное влияние на управление Советом в противовес альянсу. Значит, это мужчина, которого не стоит слишком сильно оскорблять.
Великий Визирь пошевелился, явно недовольный отсутствием реакции Макрама.
— Я пока не обдумывал, — ответил Макрам.
Тарек и Махир вернулись с подносом кофе, который они поставили среди оставшихся тарелок с едой. Махир убрал со стола, переложив пустые тарелки на подносы и убрав их с пути. Он был настоящим сенешалем, вероятно, благородным сыном, обученным этому делу с юных лет. Тарек просто притворялся им и поэтому не потрудился навести порядок в комнате. Он притворялся рабом достаточно долго, чтобы налить кофе из медного ибрика в крошечные чашечки и поставить одну перед Макрамом и одну перед Великим Визирем. Это был неплохой поступок, учитывая, что Тарек гораздо больше привык разливать арак для товарищей, чем кофе для знати.
— Проведи капитану Хабаалу экскурсию по дворцу. Мы хотим, чтобы они чувствовали себя, как дома, — сказал Великий Визирь Махиру, поднимая свою чашку.
Тарек взглянул на Макрама, приподняв брови, ему уже порядком поднадоело, что ему приказывают удалиться. Макрам наклонил голову в знак признания и приказа. Тарек едва сдержался, чтобы не закатить глаза, но потом поклонился и последовал за Махиром в коридор. В Аль-Нимасе Тареку не нужно было так уж притворяться благопристойным. Он будет в плохом настроении, если ему придётся продолжать заниматься этим в течение всего их пребывания в Нарфуре.
Кадир поставил чашку, не отпив, и Макрам сделал то же самое.
— Мне сказали, что Аль-Нимас страдает от разногласий в Совете Старейшин точно так же, как Нарфур страдает от того же в Верховном Совете? — Великий Визирь сказал это непринужденно, как будто он только что не намекнул, что у него, вероятно, есть шпионы в Аль-Нимасе.
Интересно. Кто в Саркуме стал бы шпионить для тхамарского мага? Были ли его шпионы среди проголосовавших «за» или «против» вступления Кинуса на трон?
— Я представляю только Мирзу и боюсь, что не могу говорить о мнении старейшин в Аль-Нимасе, — сказал Макрам.
Великий Визирь слегка улыбнулся в знак согласия.
— Я с нетерпением жду ваших переговоров с Султаном. Будет очень интересно понять, что может предложить Саркум, резиденция Старого Султаната.
Подразумеваемое оскорбление не задело, как, возможно, намеревался Великий Визирь. Тхамар процветала после Разделяющей Войны, если отсутствие двух Домов было процветанием. Саркум не процветал. По крайней мере, там, где дело касалось магии. Но даже во время своей короткой и отрешённой поездки по городу Макрам смог провести оценку, на которую он поставил бы переговоры. Это было место, привыкшее к миру и процветанию. Даже их бедняки казались лучше накормленными и одетыми, чем те, кто жил в Аль-Нимасе. Тхамар не был готов к войне.
Быть может, у них есть могущественные маги, но их было недостаточно, чтобы противостоять огромной армии Республики. Султану нужна была армия Кинуса, в этом Макрам не сомневался. Что ещё он может хотеть или быть готов предложить, Макрам предположить не мог.
— Когда наречённый Принцессы-султан займёт трон?
Смена власти поможет либо помешает любым переговорам, которые начались с одним Султаном и закончились с другим.
— Ах, Принцесса-султан.
Великий Визирь, наконец, потянулся за своей чашкой кофе, и Макрам с благодарностью сделал то же самое. Он нуждался в приливе энергии.
— Я бы надеялся, что это произойдёт скоро, по крайней мере, брак. Но, к сожалению, я не владею ситуацией, — он отхлебнул кофе. — Она умная девушка, но боюсь, её отец слишком часто баловал её, — он нахмурился, как будто ему было больно так оценивать её. — Она не горит желанием выходить замуж и лишаться своих свобод. Я верю, что если бы она добилась своего, то тянула бы время бесконечно. Я не верю, что она хочет этим навредить, только то, что она не осознает, какое влияние это оказывает на людей, не зная, кто будет править после её отца, как неопределенность может вызвать раздоры и привести к росту разногласий.
Он сделал ещё глоток кофе и поставил чашку обратно на стол.
Макрам пригубил из своей чашки и опустил обе ноги на пол, ставя чашку на блюдце. Избалованная дочь в качестве союзника усложняла ситуацию, в которой и без того было трудно ориентироваться.
— Возможно, нам следует выдать её замуж за Мирзу и покончить с переговорами и неопределенностью правления одним махом, — в шутку предположил Макрам.
Великий Визирь усмехнулся и покачал головой.
— Пока я не узнаю, друг Саркум или враг, я бы ни обрёк Мирзу на такую участь.
Он продолжал улыбаться, но Макраму показалось, что в его улыбке было больше расчёта, чем юмора. Макрам не счёл эту девушку такой уж невыносимой, как предполагал Великий Визирь, но ведь он провёл с ней всего несколько минут.
— Не знаете ли вы, когда я мог бы обратиться к Совету и Султану при более подходящих обстоятельствах? Я не могу оставаться вдали от Аль-Нимаса бесконечно долго.
На самом деле ему нужно было вернуться как можно скорее с условиями переговоров. В противном случае риск, на который он пошёл, бросив вызов Кинусу и отправившись в Тхамар, оставит его брата в не лучшем расположении духа, чем он уже был. Этот союз должен был заставить замолчать тех, кто утверждал, что его брат непригоден для правления. Тех, кто питал идею о том, что Макрам должен занять трон. Какими бы дураками они ни были, они бы успокоились, узнав, что у них есть сила Тхамара, чтобы помочь предотвратить нападение Республики.
— Я прослежу, чтобы это произошло в пределах малого оборота, — сказал Великий Визирь. — Теперь я должен откланяться. Я хотел быть уверен, что о вас позаботились. Если вам что-нибудь понадобится, пожалуйста, сообщите мне о своих потребностях.
— Конечно, — Макрам встал. — Спасибо.
Он коротко поклонился, затем пошёл с Великим Визирем к двери, стараясь не показывать своего облегчения, спеша или подталкивая его в коридор с излишним энтузиазмом.
У него болела голова, порез на руке горел и пульсировал, а сон неумолимо тянулся к нему. Закрывая за Великим Визирем дверь, он едва не захлопнул её окончательно, но сумел сдержаться.
