роде.
При этой мысли я потеряла самообладание.
— Какую долю, мудак? — Я бросила на него смертельный взгляд, мои пальцы сжались в кулаки и впились в ладони.
Не в силах сдержать следующую волну ярости, прокатившуюся по мне, я призвала всю свою силу, чтобы напасть на него. Никаких справедливых предупреждений для него. На этот раз при внезапной атаке мой огонь может просто достать его. Даже если это не убьет его, я намеревалась расплавить его скальп и сделать лысым.
И будь прокляты эти последствия!
— Думаешь, тебе удастся откусить от меня кусочек, — заорал я, — ты, гребаный бредящий придурок?
Мускул на его челюсти сердито дернулся. Морскому Полубогу все еще было трудно сдерживать свой гнев. Бьюсь об заклад, за все его долгое существование я была единственной, кто продолжал проклинать его и выжила.
Жаль, что ему не удалось заставить свою пешку убрать меня.
Пусть я буду проклятием его существования и занозой, которую он не смог выдернуть из своего кислого бока.
Эсме расширила свои бледно-зеленые глаза. Возможно, она слышала о моей репутации, но никогда не видела, как я бодалась лбами с одним из Полубогов.
Пакстон зарычал, и я зарычала громче него, готовая снова сразиться с ним.
Мари нервно переступила с ноги на ногу, придвигаясь ближе к двери, словно готовясь сбежать. Никто не хотел стать жертвой в войне между морским Полубогом и мной. Они все познали это.
Гектор молниеносно переместился и встал между мной и Пакстоном.
Зак и Аксель тоже вскочили на ноги, ругаясь и готовые броситься на Пакстона.
— Не надо. Думать. Об. Этом, — сказал Гектор Пакстону, огонь смерти вспыхнул в его глазах, когда они впились в моего врага, — Я щит Мэриголд. Я ее вечная броня. Мне все равно, даже если ты мой кузен. Мне похуй, что когда-то ты был моим союзником. Еще раз тронь моего Ягненка, и я разорву тебя на куски.
Мне больше не нужно было сражаться в одиночку. От осознания этого в моей груди разлилось тепло. Я шагнула вперед, чтобы встать рядом с Гектором, и обняла его за талию, чтобы показать, что ценю его безоговорочную поддержку и преданность.
Моя другая рука дернулась, на кончиках пальцев вспыхнули искры огня.
— Мэриголд, — предупредила Мари позади меня. — Ты не можешь прикасаться к его коже.
Я знала, сколько мужества потребовалось ей, чтобы бросить мне это предупреждение.
— С этим все в порядке, — заверила я. — Я в порядке.
— Ты не понимаешь, Мэри… — заплакала Мари.
Довольный моим жестом, Гектор притянул меня ближе к себе и провел костяшками пальцев по моей щеке.
Мою кожу покалывало, а пальцы ног поджались. Я приоткрыла губы, желая от него большего, и Гектор провел большим пальцем по моей нижней губе.
— Позже, Ягненочек, — сказал он, и довольная улыбка тронула его губы. — У нас есть время.
К сожалению, он был прав; сейчас было неподходящее время для горячего, снисходительного поцелуя.
Глаза Мари чуть не вылезли из орбит, а Эсме пристально изучала меня.
— Гектор, — прошептала я.
— Да, Ягненочек? — Он наклонил голову, чтобы я могла прошептать ему на ухо.
Я поднялась на цыпочки и приблизила губы к его уху, и он задрожал от удовольствия.
— Не называй меня больше ягненком на людях, — сказала я. — Если другие услышат это ласковое обращение, они подумают, что я беспомощная девушка. Они могут даже попытаться сделать из меня жертву.
— Никто бы не посмел, — сказал он, выпрямляясь и бросая на Пакстона предупреждающий взгляд.
Пакстон ответил ему взглядом, полным ледяной ярости.
Аксель в мгновение ока добрался до меня, поднял и усадил на большой белый диван между собой и Заком.
Зак тут же взял меня за руку.
— Никто не прикоснется к тебе, Бутончик.
Я моргнула, глядя на него.
— Ты прикасаешься ко мне, Зак.
— Это безвредно, — сказал он, прежде чем поднести мою руку к губам и поцеловать тыльную сторону костяшек пальцев, чтобы показать, насколько он безобиден — по крайней мере, для меня.
Как я уже говорила, Полубоги считали себя выше правил.
— Эта встреча затягивается дольше, чем мы ожидали, — сказал Аксель, игнорируя хмурый взгляд Гектора. — Печеньке не нужно утомлять ноги.
Гектор бросил взгляд туда, где сидела я, но там не было места, чтобы разместить его, что, держу пари, было в точности задумано Акселем. Гектор бросился к ближайшему стулу и опустился на него.
Я не убирала свою руку из руки Зака, пока его большой палец медленно водил кругами по тыльной стороне моей ладони, массируя меня. Прикосновение было приятным, умиротворяющим. Слабая молния вспыхнула между нами, волнуя и заряжая меня энергией.
Аксель схватил мою другую руку и сунул ее в карман вместе со своей. Я тоже не протестовала, когда удовольствие поползло вверх по моей руке.
— Оставайтесь, где хотите, Полубоги, — Эсме тяжело вздохнула. — Вы же не хотите отправлять Мэриголд в Академию в Париже, где проживает Арес.
В ее тоне прозвучало мрачное предупреждение. Я не знала, в чем дело с Богом войны, но мурашки пробежали по моей коже, а шерсть на загривке встала дыбом от тревоги.
Мне казалось, что Арес представляет для меня большую опасность, чем Люцифер и его демоны.
— Согласен, — сказал Зак, и никто из других Полубогов не возразил.
Ладно, значит, этот чувак Арес действительно может быть плохой новостью.
— Разве Арес не на Манхэттене ведет переговоры о сделке с Люцифером? — Выпалила я. Пакстон слил эту информацию до того, как потащил меня на урок. — Разве он не собирается навестить нас, раз он поблизости?
— Он намеревался, — сказала Эсме, — особенно после того, как Аксель рассказал ему, как Ритуал Кровавых рун пошел наперекосяк с тобой. Такого раньше никогда не случалось. — Ее глаза пристально посмотрели на меня. — Я была частью команды Ареса по ведению переговоров.
Разве она не была чем-то особенным? Даже Полубогов не приглашали за стол переговоров с дьяволом. Мне стало интересно, есть ли у Люцифера рога. Ходили слухи, что он был невероятно красив — некогда самая яркая звезда, упавшая на Землю.
— Встреча не была окончательной или продуктивной, — продолжила Эсме. — И Аресу пришлось немедленно вернуться в Париж из-за тамошнего кризиса. Каким-то образом в Парижскую «Академию Полукровок» проникли. Люцифер, вероятно, играет в другую игру.
Я была никем на первом курсе в свою первую неделю, но директриса поделилась секретной информацией при мне, как будто я была кем-то таким же важным, как Полубоги. У меня было чувство, что это не потому, что она видела, что трое из них благоговели по мне, а один ненавидел.
Тревожное чувство закралось в
