подол которой стелился за ней, а я сменила и рубашку, и юбку на похожий комплект только другого цвета. В доме было тепло, ногам не холодно, но без нижнего белья мне было не комфортно, уязвимо, если можно было так описать свои ощущения. Но выбора не было, надо было потерпеть, а пока…
— Пора узнать, что же с нашим дорогим спасителем — Ирисом! Да, Варь? — предложила я.
— Да! — крикнула дочурка и побежала к книге, опережая меня.
Ее рост не позволял достать и увидеть, что в книге написано. Мне пришлось взять Варю на руки, чтобы и ее любопытство удовлетворить и поучаствовать в чудотворном процессе.
— Ничего не видно! — возмущенно проговорила Варя.
И это было так, пока книга не вывела строчку:
«Добрый день, Василиса Игоревна Рубах!»
— Сейчас, Варь, ты видишь что-нибудь? — поинтересовалась я у дочери.
— Нет, мам. — ответила Варя, расстроенно вздохнув.
— Видимо, только мне дозволено ее читать. — предположила я.
Полная конфиденциальность! И это было оправданно, ведь эта книга обладала огромным объемом знаний, но книгу не разговоришь и не заставишь выполнить чужую волю и под пытками, а вот меня — очень даже легко.
Надо добавить очередной пункт в план действий — разобраться с защитой для дочери и для меня. Уникальные знания всегда имели большой спрос. Трио встреченных за этим и появились на нашем пути, им было нужно что-то конкретно от ведающей. А что за интерес у Ириса, мне пока было непонятно, и дом ему был хорошо знаком…
— Всезнающая книга, расскажи нам, пожалуйста, что же с нашим Ирисом и можем ли мы ему помочь, если да, то каким образом?
«Кот — магическое создание предыдущей ведающей. После ее смерти кот подвергся неизвестному магическому воздействию. О готовом способе освобождения данных нет. При создании удачного собственного заклинания, данный ритуал автоматически будет записан в книгу заклинаний для следующего поколения ведающих. Рекомендованный метод создания уникального заклинания — с помощью активации силы и слова.»
— Так-так, все понятно… — прошептала я, но понятно мне ничего не было. Магические создания — это, как питомец? И под каким, хотелось бы знать, воздействием Ирис, это оно ему мешает говорить и как-то влияет на горло?
— Я сначала думала, что Ирис — оборотень, а ты оказался помощником предыдущей ведающей. Значит, будем действовать экспромтом! — сказала я и палец указательный вверх подняла для большей убедительности и весомости.
Мы втроем разместились на застеленной кровати, больше на втором этаже и размещаться было негде. Я точно знала, что Ирису было сложно говорить. Факт? Факт стопроцентный! Какое еще на него произведено воздействие, я не знала. Факт? Факт. Если убрать влияние на горло, то он сможет и сам нам все рассказать, а с новыми данным уже можно будет корректировать дальнейшие действия. План по частичному спасению Ириса сформирован и пущен к действию.
Кот смотрел на меня настороженно, но я видела в его глазах надежду и грусть, грусть была такая тяжелая и отчетливая, что больше она была похоже на горе и отчаянье.
Я провела ладонью по голове котика, по его спинке, я пыталась вселить уверенность в себя и в него. Я должна была справиться — не зря же меня сюда перенесли и ведающей назначили. Положив обе руки на кошачье горло, я сосредоточилась на ощущение тепла в своих ладонях. Я понятия не имела, каков был механизм работы силы и как ее черпать из мира. Подобное совсем не напоминало бухгалтерские таблицы.
Я отпустила фантазию на свободу и стала представлять, как мое тело впитывало в себя частицы света, которые дрейфовали всюду. Светящиеся крупинки были послушны моей воле, и эти крошечные капли света стали стекаться к мои ладоням и концентрироваться на моих руках. И, как только я почувствовала настоящий жар в своих руках, я решилась следовать книжным рекомендациями — книга писала активировать силу и слово, так я и буду импровизировать:
— Голос я хочу вернуть другу своему.
Лечебную силу в ладони свои призову,
Что нарушено — исправит,
И горло исцелит.
Котик славный,
Котик смелый,
Наконец-то, заговорит.
Поэзия не была моим талантом, но смысл был передан предельно понятно. Теперь черед силы. Руки вспыхнули золотым светом, и он обжег горло Ириса. Кот резко вырвался из-под моих рук. Он страшно закашлял, захрипел, а из его рта потекла розовая пена. Боженька, что же я натворила!
Все произошло так быстро, я даже ничего не успела сделать, а кот уже успокоился. Он стоял с закрытыми глазами и не шевелился.
— Мам, с ним все в порядке? — спросила Варя.
Она сжала бедную шкуру-покрывало так сильно, что ее пальцы побелели.
— Я очень на это надеюсь, Вареник, очень надеюсь. — тихо проговорила я. — Котик, ты как
Я наблюдала за Ирисом, но он все еще находился без движения. Я потянулась к нему рукой, но Ирис открыл глаза. В его взгляде был лишь холод. Ирис оскалил пасть, между прочим, полную острейших зубов, заставляя меня вместе с Варей отпрянуть и замереть. С шипением и грозным рыком он убежал по лестнице вниз.
То, что мы были напуганы, это было меньшей бедой. То, что мы потеряли друга, это было сокрушительно. У моей дочери было лицо белее луны, и я ее моментально заключила в свои объятия. Я шептала, что ничего непоправимого не случилось, что все живы-здоровы, и это было главным. Было ли это ложью? Я была уверенна в том, что я не нанесла коту вреда, но чувство вины все равно грызло мен изнутри, словно личинка разочарования. Уйти — было самостоятельным решением кота.
Хлопок входной двери обозначал окончание. Дом выпустил Ириса.
— Ушел. — констатировала я. — Варенька, ты только не расстраивайся! Книга точно не уйдет.
Шутка — попытка сгладить и переключить дочуркино внимание. А я еще раз убедилась, что все в жизни, даже иномирной, всегда несколько сложнее и многослойней, чем казалось на первый взгляд.
Долго грустить и обниматься у нас не поучилось, в дверь опять постучали. Неужели прошло два часа?
Открыв дверь вместе с Варей, мы обнаружили за ней Айриха. Он стоял недовольный, скрестив руки на груди, и размахивал хвостом во все стороны. Такой вид раздраженного Айриха уже был не нов, больше меня заинтересовала телега позади него. Телега, запряженная неизвестно кем, на козлах восседал неизвестно кто, и доверху забитая неизвестно чем.
— Это что? — спросила я.
— То, чем угощать будешь! — нагло заявил Айрих. — Теперь я могу войти?
Ах, каков нахал! Подобное противоречиво-полезное поведение вызывало у меня улыбку, которую
