Я умру. Даже когда море тянет меня вниз, я смотрю вверх. Я пытаюсь уплыть.
Разрисованная рука накрывает меня. Я оглядываюсь и встречаю два колодца самого насыщенного коричневого цвета, который я когда-либо видела в своей жизни. Глаза, которые преследовали мои сны.
Тепло наполняет меня. Мир неподвижен. Не слышно шума воды. Ни стука дождя, ни волн. Ни беззвучных криков агонии, которые почему-то пронзают мои уши. Только одна нота. Почти как тихое, Привет. Наконец-то.
Сирена, потребовавшая мою душу, здесь. Он такой же потусторонний, как и тогда, когда я видела его в последний раз, хотя время подточило края его челюсти и навело тени на щеки. Морщины бросали его лоб в почти вечную борозду; тени контрастируют с ореолом платиновых волос, стелющихся вокруг лица. Он неземной, как серафим, вечный, как демон, и гораздо более смертоносный, чем оба вместе взятые.
— Идем. Время пришло. — Его голос звучит в моем сознании. Как и в первый раз, он говорит без помощи рта. Он притягивает меня к себе, его свободная рука скользит по моей талии. Знакомая песня заполняет мои уши и просит расслабить мышцы. Сдаюсь. Вода вокруг нас начинает мерцать, как в ту ночь пять лет назад.
Свет начинает заслонять кровавую бойню и мерзость, увлекающую мою команду в глубину. Песня почти полностью отвлекает меня от них, словно вырывая меня из тела. Поглощая мой разум. Я борюсь за то, чтобы не потерять контроль над своими чувствами.
Отпусти меня. Я не могу говорить под волнами. Вместо этого я шевелю руками, неловко держась за него.
— Отпусти меня!
— Даже если бы я отпустил тебя к ним, их уже не спасти. По крайней мере, это почетный конец. — Несмотря на то, что он говорит о чести, в его словах чувствуется горечь. По его тону я вижу, что он не верит в эти слова, что делает его попытку успокоить меня еще более неприятной. Если он думает, что песнями и банальностями сможет убедить меня бросить команду, значит, его ждет совсем другое.
— Позволь. Мне. Уйти! — Я толкаю его, впиваюсь ногтями и бью ногой. Я всеми силами пытаюсь вернуться к своей команде.
Маре уже почти на поверхности. Я вижу в ночи огненные волосы Линн. Джорка я узнаю только по его фигуре… хотя этот знакомый силуэт слишком долго остается неподвижным. Тем не менее, сражаются и другие. Но долго они не продержатся. Если бы я могла помочь им, может быть, они смогли бы перевести дух. Неподалеку отсюда есть скальный шпиль… если бы они смогли добраться до него, у них был бы шанс. У меня может быть шанс.
— Мы заключили сделку. — Его голос звучит как рычание в глубине моего сознания.
Я смотрю на него со свирепостью, обычно присущей Чарльзу.
— Да, сделка была заключена только для меня, а не для них. Более того…
— Теперь это уже не в нашей власти. Лорд Крокан потребовал их жизни в качестве платы за бушующие моря. Теперь мы должны идти, здесь слишком опасно.
— Нет, не…
Свет вокруг нас становится резче. Могучими толчками хвоста сирены мы рассекаем воду и удаляемся от ужаса со скоростью, не сравнимой даже с самым маленьким, самым быстрым кораблем с самым сильным ветром в парусах. Мы падающая звезда в океане. Скалы и течения, которые всегда были барьером между моим миром и владениями сирен, быстро остаются позади.
Он крепко держит меня, унося нас все дальше под волны. Я бессильна бороться с ним, но это не мешает мне пытаться. Как бы жалки ни были мои попытки, морская вода расплющивает мое лицо и давит на руки. Она попадает в нос, уши и глаза. Она в моих легких. Как будто он пытается разбить меня на части одной только силой воды.
Поет сирена, и телесные ощущения исчезают. Мои глаза закрываются, веки тяжелеют. Я борюсь за то, чтобы держать их открытыми. Борюсь ради того, чтобы бороться.
Эмили… Мать… Отец… Они все еще зависят от меня. Мне еще так много нужно сделать для них. Моя команда…
Я не узнаю слов его песни. Они негромкие и заполняют мое сознание так же, как слишком много крепких напитков, заслоняя другие мысли. Я смутно осознаю, что он отпускает меня одной рукой. Я пытаюсь использовать эту возможность, чтобы сбежать, но времени нет. Он освобождает копье от спины и направляет его вперед. Ноты падают и поднимаются.
Со взрывом звездной пыли мы проваливаемся в серебристый вихрь. Через мгновение я обнаруживаю, что мы дрейфуем в бирюзовом океане. Телесные ощущения медленно возвращаются ко мне, пока сирена продолжает тащить меня по воде. От каждого удара его сильного хвоста по моей плоти пробегают мурашки.
Мы находимся в другом месте.
Морское дно пустое. Морщины песка контрастируют с полосами света, отбрасываемыми поверхностью, находящейся почти вплотную, чтобы я могла дотянуться до нее и потрогать. Вдали — странная красноватая дымка.
Без предупреждения морской шельф резко обрывается. Я щурюсь и с усилием моргаю. Это… это не кораблекрушение. Мой разум с трудом пытается понять то, что так ясно предстает передо мной.
Там, под волнами, находится город света и песен.
По мере приближения детали становятся все более четкими. Я вижу арки, поддерживающие аркады, которые обрамляют внутренние дворики. Террасные дома тянутся вверх органично, как кораллы. Балконы служат парадными дверями, к которым то и дело подплывают сирены. Вдали, на дальнем конце узкого утеса, протянувшегося, как полуразрушенный мост, через бездну, настолько огромную, что она поглощает горизонт, видны блеклые очертания замка. За ним — стена красной воды, нависшая зловеще, как туча, едва сдерживаемая пузырем серебристого света. Я смутно различаю щупальца кошмарных чудовищ, кружащих в тумане.
Я вздрагиваю. Несмотря на то, что открывающийся передо мной пейзаж потрясает, как картина, я бы предпочел, чтобы все это было реальным только в мазках кисти. В жизни здесь обитают чудовища глубин. Чувства, которые постепенно возвращались ко мне, снова онемели.
Все истории о сиренах, которые мне удалось найти, заканчивались словами: «Когда они тебя забирают, они тебя убивают». Я не ничего встречала о сделках с ними или о том, как их расторгнуть. И уж тем более нет упоминаний о городе под волнами…
По мере приближения очертания в красной дымке, которые я принял за щупальца, становятся более четкими. Я понимаю, что это не завихрения множества чудовищ, а единая, неподвижная структура. Нет, все гораздо органичнее. Дерево? Прищурившись, я пытаюсь разглядеть его очертания. Но вода слишком неспокойна, и мы слишком быстро удаляемся от того,
