— Надо было заправиться, — Кайлеан ударил по рулю. — Устроимся, вернусь на заправку. Надеюсь, дотянем.
И мы дотянули.
… Добротный двухэтажный дом, обшитый крашенной в зелёный цвет вагонкой, казался необитаемым. Во дворе ни одного автомобиля кроме нашего, глухие тёмные окна и тишина.
Мы выбрались из машины, я бросила взгляд в сторону бревенчатого строения — бани. Света в маленьких окошках тоже не было.
Я подошла к крыльцу, украшенному кадушками с настурцией, поднялась по ступенькам и подёргала за дверную ручку. Вполне предсказуемо дверь не поддалась.
Тогда я позвонила в звонок.
Потом постучала.
Потом поколотила кулаком и попинала ногой.
Никто не отозвался.
— Данимира, отойди, я выбью дверь, — буднично сказал Кайлеан.
— Подожди. Дверь попортишь, сторожа напугаешь. А мне ещё с ним задушевные беседы беседовать… о политической обстановке в регионе… Посмотрим с другой стороны, с чёрного хода.
Когда мы обошли дом, я с облегчением увидала, что в окнах кухни на первом этаже мелькает тусклый голубоватый свет — будто там включён телевизор.
— О! Всё-таки кто-то есть! — обрадовалась я и забарабанила в дверь.
Голубоватый свет продолжал мельтешить, мне даже показалось, что я слышу характерные телевизионные звуки… выстрелы и крики, чередовавшиеся с тревожной музыкой… но больше ничего не происходило. Моему воображению предстал некий дряхлый дедок с берданкой, храпящий за длинным кухонным столом.
— Дрыхнет, небось, — с досадой сказала я. — Конечно, перед телевизором самый сон. Особенно если боевик идёт.
— Отойди, — снова сказал Кайлеан.
— Может, не надо так резко?
Кайлеан молча взял меня за плечи и отодвинул в сторону. Затем отошёл, примерился, взлетел в воздух и легко прикоснулся обеими ногами к дверному полотну. По крайней мере, так всё выглядело со стороны. Полёт мотылька в лунном свете и всё такое. Только раздавшийся оглушительный треск свидетельствовал о том, что силы были задействованы немалые.
Дверь распахнулась.
— Ого! — воскликнула я, таращась на развороченный косяк. — Ты случаем в Шао-Лине не учился?
— Вольнослушателем, недолго совсем, — безмятежно ответил Кайлеан. — Любопытный был опыт. Пойду первым, держись за спиной.
Он мягким крадущимся шагом двинулся по тёмному коридору туда, где из приоткрытой щели пробивался свет.
… Действительно, небольшой телевизор, подвешенный высоко в углу кухни, работал, и кто-то героический метался на экране. Сторож сидел за столом, заставленным почему-то разнокалиберными кастрюлями, но не спал. Тёмный силуэт, подсвеченный голубым сиянием, с равномерностью маятника раскачивался вперёд-назад… вперёд-назад… Шум у входа ничуть его не обеспокоил и своего странного занятия он не прервал. То ли он был болен физически, этот сторож, то ли душевно…
— Э-э-э… вы нас извините за вторжение… — я сунулась было к сидящему, но Кайлеан вдруг напрягся, бесцеремонно, как кутёнка, сгрёб меня за шиворот и задвинул обратно себе за спину.
— Даня, стой! — приказал он, протянул вперёд руку с раскрытой ладонью и нараспев заговорил на своём «древнеегипетском».
Тёмная фигура перестала раскачиваться, задёргалась… потом неуклюже, не с первой попытки поднялась и наконец развернулась…
Я сдавленно охнула.
Растрёпанные сивые волосы обрамляли одутловатое лицо, сквозь седую щетину просвечивали тёмные пятна… белесые глаза уставились в никуда. Чёрные запёкшиеся губы шевельнулись, и какое-то жалкое сипение вырвалось из горла. Задушевной беседы не выйдет, осознала я. Человек был бесповоротно мёртв.
Кайлеан что-то произнёс и мертвец что-то просипел в ответ.
— Ты его понимаешь? — пискнула я, высунувшись из-за Кайлеанова плеча.
Зомби деревянно поднял руку и указал как мне показалось, прямо на меня.
— Он говорит, что его зовут… м-м-м… Теодор… сын Филиппа… — отозвался Кайлеан.
— О, господи! — Я пригляделась. — Так ведь это действительно Филиппыч… Фёдор Филиппович! Спроси, что с ним случилось?
— Он показал, что его убила ты.
— Я?!
— Не ты, конечно. Твоя мать. Или сестра матери.
— Зачем бы это маме делать?.. — пробормотала я. — Она его прекрасно знала. Безобидный дядька… был… А Илгалея? Откуда ей быть здесь?
Кайлеан снова заговорил с бедным стариком и внимательно выслушал его сипение.
— Он умер давно и не здесь, а где-то… среди домов… очевидно, в самом посёлке. Потом его подняли… весьма топорно, повредив основы сущности… — в голосе Кайлеана звучало неодобрение профессионала, — потому толком мы от него ничего не узнаем. Он убежал и вернулся сюда… инстинктивно… потому что при жизни ему здесь было хорошо, здесь было его убежище. Но нынешнее существование твоего Филиппыча мучительно. Правильно поднятый мертвец равнодушен к своему положению и послушен хозяину… а этот смутно ощущает, что с ним происходит неладное, отсюда побег.
— Ужас какой… Бедный, бедный! Освободи его, пожалуйста, упокой скорее!
— Утром, — твёрдо сказал Кайлеан. — Сейчас он нам ещё пригодится. Настрою его на охранно-сторожевую функцию и выпущу на ночь побродить вокруг дома. Если появятся гости — мы об этом узнаем. — Он помедлил и виновато сказал: — Сейчас устроим тебя, и я отъеду на полчаса, заправлюсь, машина должна быть на ходу. Мало ли что.
— Я останусь одна с Фёдором Филипповичем?! — всполошилась я. — А если он нападёт? Я не отобьюсь, мы в Шао-Линях не обучались!
— Он будет снаружи и не сможет войти внутрь. Ничего не бойся, я быстро. Он будет тебя охранять… впрочем, скорее символически. Не чувствую ни одного мага поблизости, мы здесь одни.
Кайлеан отошёл от двери, потянув меня за собой, и произнёс короткую, но эффективную древнеегипетскую речь. Зомби скованным шагом направился на выход. Через несколько мгновений раздался шум — открылась и закрылась дверь чёрного хода.
Я выдохнула и расслабила плечи. Присутствие неупокоенного мертвеца было тяжело выносить в принципе, но зрелище знакомого неупокоенного мертвеца заставляло сердце болезненно сжиматься от страха и жалости одновременно… и это мучило.
— Пойдём на второй этаж. На первом мне будет постоянно казаться, что Фёдор Филиппович заглядывает в окно. К тому же там есть двухкомнатный «люкс». Мы с родителями как-то жили в нём, когда мама глобальный ремонт затеяла. «Люкс» сам понимаешь, одно название, но две комнаты действительно есть. И ванная. Надеюсь, всё работает.
Мы поднялись, в «люкс» Кайлеан зашёл первым, обошёл гостиную, спальню, заглянул на балкон и в санузел, и даже во все шкафы и только после этого позволил зайти мне.
В гостиной я опустилась на диван и произнесла:
— В посёлке происходит что-то страшное… убийство… может быть, не одно… Я боюсь завтрашнего дня.
Кайлеан подошёл, присел рядом на корточки, взял мои руки в свои.
— Я буду рядом. — Он заглянул снизу вверх: — Если понадобится… жизнь за тебя отдам… ты ведь знаешь об этом?
Я хлопнула ресницами, но он быстро встал, не дожидаясь ответа, и пошёл к выходу. У двери Кайлеан задержался и сказал:
— Десять минут туда, десять обратно, десять там. Я вернусь через полчаса, даже быстрей, но ты меня не жди. Прими душ, в том шкафу есть постельное бельё. Ложись, тебе надо отдохнуть.
Я встала у окна, проводила взглядом удаляющийся свет фар «Опеля». Хрюкал прожорливый подлец отчётливо. Угнать, что ли, в посёлке нормальную машину? В смысле, одолжить… Я даже не сомневалась, что в случае необходимости Кайлеан легко… одолжит… чужую машину.
Подумав, я подошла к двери и дважды повернула защёлку. Всё равно я не собиралась ложиться до прихода Кайлеана, а так мне будет спокойнее.
Насладиться душем не получилось. Несмотря на запертую дверь, из головы не выходил традиционный сюжет зарубежного триллера — беспечная блондинка плещется в душе, в то время как некто с тесаком в руке подбирается всё ближе и ближе.
И где-то неподалёку бродил неправильно поднятый Фёдор Филиппович… а вдруг на него не подействуют приказы Кайлеана? Или подействуют как-то неправильно?
