Всё-таки он продолжал мыслить по-королевски. Я терялась в догадках, инерция ли это или отголоски неведомого плана.
— У лесников не бывает бастардов.
— Лесник леснику рознь, — заметил Кайлеан туманно.
Мы снова замолчали. Ступор, овладевший мной, и не думал отступать. Брак, о котором можно было только мечтать, начал казаться воротами в геенну огненную, где поджидали осуждение окружающих, маленькая копия Кайлеана, с которой мне было не совладать, и большой медный таз, наподобие инопланетной тарелки плавно опускающийся с неба на Смольный институт.
… Драгоценные минуты улетали в никуда. Хотелось свернуться калачиком где-нибудь в осеннем лесу, в норке под вывороченной берёзой и впасть в спячку до весны… и чтоб ни один лесник не нашёл тайное убежище и не стал требовать ответов на чересчур сложные задачи.
— Не знаю, что сказать, — устало призналась я, глядя в стену за его плечом. — Мысли раздирают меня на части, и я не знаю, как поступить.
Он поднял мой подбородок, заставив взглянуть на себя.
— Всё очень просто, Данимира. Ты веришь мне? Веришь в меня? Реши для себя раз и навсегда, тогда всё станет просто.
Кажется, я даже перестала дышать от напряжения и вдруг моя рука, упиравшаяся в широкую грудь, ощутила бешеную пульсацию — так билось его сердце. В изумлении я вгляделась в спокойное непроницаемое лицо и сказала:
— У тебя сердце колотится!
Он помолчал, чуть дёрнул щекой и буркнул в сторону:
— Как ни странно, оно у меня есть.
… Мама ушла за отцом в неизвестность, оставив позади всё — родину, привычный уклад жизни, трон… каково было ей, принцессе, оказаться в чужом мире сначала в незнакомом городе, потом в маленьком северном посёлке, изолированном от большого мира… Никогда она не жаловалась, нашла себе новое занятие, вырастила меня… и всегда в нашем доме было спокойно и надёжно… прошло немало лет, а мама по-прежнему любит папу, а он её…
Вот и настал мой черёд делать выбор… история повторялась… правда, на этот раз колоду стасовали совсем уж причудливо.
Иллюзий не осталось — со Смольным институтом можно попрощаться и маленькая библиотека в маленьком городке меня не дождётся.
Я ещё немного послушала стук его сердца и улыбнулась:
— Я верю тебе, Кайлеан Карагиллейн. Кем ты бы ни стал — лесником или королём, я всегда буду рядом. Ты — моя судьба.
Ответная улыбка медленно проявилась на его лице, сначала нежная, потом торжествующая, почти хищная. Таков уж он был, мужчина, которого я любила… не плюшевый медвежонок.
— Ты выйдешь за меня?
— Да!
Глухой рокот прокатился по небу, и лиловая зарница на мгновение осветила небо над тёмным лесом. Кайлеан вдруг быстро пригнулся, его губы припали к жилке, бившейся у меня на шее и двинулись вверх. «Я, Кайлеан Карагиллейн Третий…» Шёпот был горячим, как и отрывистые нетерпеливые прикосновения. «Чаша крови Карагиллейнов, ковчег костей Карагиллейнов…» — продолжил он магическую формулу и легонько прихватил зубами мочку моего уха. Я непроизвольно охнула и выгнулась, дивясь скорости, с которой третье королевское слово превращало меня в сливочное мороженое на солнцепёке. «Даю слово Данимире Шергиной…» — его губы скользнули по щеке и встретились с моими… «Дальше!» — выдохнула я, когда смогла говорить, и со словами «Я всегда буду рядом…» он содрал с себя футболку, отшвырнув её в сторону. «И в радости, и в горе…» — подсказала я, и моя футболка полетела в ту же сторону. «И в радости, и в горе…» — согласился Кайлеан, взялся за ремень своих джинсов и остаток клятвы проговорил в ускоренном темпе, однако мы успели избавиться от остальных одежд прежде, чем прозвучали последние слова о том, что отныне одиночество для нас закончилось и дорога теперь одна на двоих.
На небе вроде бы опять громыхало и вспыхивало, но мы не отвлеклись и многообещающе улыбнулись друг другу.
Наверное, полагалось трепетать в полуобмороке, стыдиться наготы, страшиться грядущего опыта, но я видела только отражение своей красоты во взгляде Кайлеана, в оживлённом свечении его лица… и я видела, как он красив, и в силе моего желания было столько новизны, что стыд так и не явился, душу наполняла только чистая радость и азарт постижения правил новой игры.
— И это всё теперь моё?.. — мурлыкнула я, с кошачьим любопытством разглядывая своего великолепного мужа.
— Через секунду, — ответил Кайлеан, поднял руку и совершил круговое движение кистью.
Лампа под потолком угасла, но взамен мягко засветились зависшие в воздухе пух и пёрышки. Они качнулись в полумраке и поплыли по спирали, образовывая вокруг нас конус из светящихся узоров, напоминающих созвездия. Исчезла комната в деревенском доме — вокруг вращалась Вселенная. Кайлеан опять создал пространство для концентрации магии, как тогда, в «кармане бога», когда он сотворил необыкновенную ёлку, в которой возродил моё тело.
— Здесь и сейчас время замедлит свой бег… Мы всё успеем, Данимира… Не бойся, боли не будет… я, всё-таки, высший…
— Я не боюсь… — сказала я отважно и повторила заветное: — Я верю тебе, Кайлеан Карагиллейн.
— А я тебе, Данимира Карагиллейн…
Я расширила глаза, но не смогла обдумать новое имя, потому что он захохотал, обхватил и увлёк за собою вниз… и мы действительно не упустили ничего. В нужный момент я успела выкрикнуть «Отдаю всё!»… наверное, главные слова в жизни ведьмы. Кайлеан получил всю мою силу — до последней капли, а мне теперь предстояло долго восстанавливать магию… но жертвой это не было вовсе. Следом пришёл черёд долгого познания друг друга — Кайлеан управлял мною, щедро открывая новые горизонты, я следовала за ним послушно, и он хрипло бормотал как в бреду: «Отзывчивая… Какая же ты отзывчивая…»
Мне даже удалось поспать несколько часов. Когда я проснулась, за окном брезжил серенький рассвет, на столе дымились чашки с кофе, Кайлеан — полностью одетый — мастерил бутерброды на разделочной доске.
В углу белела кучка пуха, статуэтка ушебти по-прежнему стояла на комоде.
Моя одежда была аккуратной стопкой сложена на стуле.
Я откинула одеяло, села, обнажённая, и, вскинув руки, потянулась длинно.
Он замер, аккуратно отложил нож в сторону и быстро вышел из комнаты, пробормотав: «С-добрым-утром-одевайся-нам-пора».
Да, с моей стороны это было хулиганством чистой воды… но этой ночью я познала, до какого безумства могу довести Кайлеана… и мне так не хотелось расставаться с ощущением будоражащей власти… потом я вспомнила, куда и зачем мы направляемся… и будто кто-то щёлкнул выключателем.
Сказка закончилась, пора возвращаться в реальность. Я получила свой кусочек счастья… но кто знал, что ждёт впереди?
Когда он вернулся, я, тоже одетая, с заплетённой косой, сидела за столом и как примерная девочка раскладывала готовые бутерброды на тарелку.
— Мне понравилось, — сказал Кайлеан, внимательно глядя на меня, — то, что сейчас было. Просто сейчас я не могу… реагировать.
— Прости. — Я потупилась. — Больше не повторится.
— Повторишь потом. Когда всё закончится. А сейчас… мне очень надо сосредоточиться. Не сбивай мою настройку. И прошу — там, в поселении, не отходи от меня ни на шаг. Я призвал все защитные чары, какие только знаю, но чем дальше объект охраны, тем сложнее поддерживать щиты.
— Думаешь… там всё плохо?..
Он ничего не ответил, лишь повторил:
— Будь рядом.
Вообще мне показалось, что мыслями он уже не со мной — вид у него стал хмурым, а взгляд отстранённым. Когда я произнесла что-то в ироническом ключе, он послушно улыбнулся одними губами.
Я уставилась в чашку, свернув разговор.
В молчании мы прикончили бутерброды и быстро собрались. Кайлеан щёлкнул пальцами, подзывая ушебти, и тот немедленно возник у ног нового хозяина.
У порога мы, не сговариваясь, остановились и оглянулись на небрежно застеленную кровать.
Невероятно. Вот к чему привела встреча взъерошенной чёрной кошки и безумца со звериной головой. Я вышла замуж за того самого типа, чей холодный взгляд так не понравился мне в первые дни нашего знакомства… До сих пор не верилось. Этой ночью произошло чудо из чудес, и никак не удавалось думать иначе.
