— А если я не стану?
— Тогда ты уйдешь из клана!
— А как же Яра?
— Твоя сестра останется в клане.
— Дараман, это не честно! Она еще слишком молода, я не могу оставить ее одну!
— У девчонки, которую ты украл тоже возможно был старший брат, отец или мать. Ты оценил ее не дороже племенной коровы или козы. Откуда в тебе такое высокомерие?
— Я думал о выгоде клана!
— Вот и возьми на себя ответственность за нее. Построй дом, создай с ней семью, послужи на благо клана.
— Ты не оставляешь мне выбора! Я не могу выбирать между сестрой и свободой!
— Если ты сам не готов к ответственности, как ты можешь решать судьбу других людей? Завтра вечером возле костра будет сбор. На нем свободные мужчины клана смогут заявить о намерениях относительно девушки, если захотят. Ты тоже заявишь. А сейчас иди. Решение за тобой.
Айгир высвободил своего ящера, вскочил ему на спину и с одним мощным рывком ящер взлетел.
— Дараман, правильно ли мы поступаем? Не наделает ли он глупостей? — один из старейшин, сидящих подле Главы, задумчиво теребил посеребренную первой сединой бороду
— Не наделает, — спокойно сказал Глава и улыбнулся. Хитро блеснули голубые глаза.
— Ты что-то видел, Дараман? — спросил второй старейшина. — Ты смотрел в пламя?
— Да. А ты, Зайтар, разве не заметил? Они Предназначенные. Они оба питаются силой от Земли, их магия имеет одинаковую природу и стремится соединиться воедино.
— Но если они так и не полюбят друг друга?
— В этом вся сложность. Предназначение не всегда означает любовь. Предназначенные — это двое, способные соединиться в мощный энергетический союз, питать друг друга и дать очень сильное потомство, — сказал Дараман, поднимаясь. — Пойдем созывать Клан.
Айгир поднялся высоко. Вершины непроходимых гор проплывали под ним. Где-то внизу под ним парил орел. Айгир улетал дальше вниз по течению горной реки, на которой стояла их деревня. В долину реки с горных стен срывалось множество водопадов. Айгир летел к одному конкретному, который очень любил. Тай-Куру. «Рычащий». Айгир приземлился на отвесный выступ над водопадом. Каменный балкон шириной в пару шагов, а под ним широкий ревущий белый поток воды, устремляющийся вниз с почти двухкилометровой высоты. К выступу вела узкая тропа, петляющая по почти отвесному горному склону вниз. Охотник сел на край выступа и свесил ноги вниз. В груди клокотало возмущение. Проклятая девка! Зачем он вообще поперся в ту часть леса? Ведь никогда не залетал так далеко. Что заставило? Его неуемное любопытство? Или скучающая без приключений задница? С каким ветром в его голову залетела мысль поймать женщину для клана? Может, это потому, что они шли группой? Так много и такие непуганные? Выбирай любую. Легкая добыча. Почему он не бросил попытки, получив по морде корзинкой в первый раз? Почему не бросил девку там, на поляне, когда смотрел в шоколадные глаза и чувствовал, как невидимый ошейник сдавливает горло? Это чувство проникло под кожу и разрослось там как корневище гриба в стволе дерева. Надо было вернуть ее на ту поляну, где он поймал ее или бросить в лесу. Нет, бросить ее в лесу он не смог бы. Совесть бы не позволила. Вот теперь расплачивайся за свою глупость. Говорят, что интуиция — это способность головы чуять задницей. Видимо жажда добычи и приключений отключила у него чувствительность филейной части тела. И вот теперь ему выкрутили руки. Или добиваться девки, которая ему нужна как кроту панамка, или оставить сестру и уйти из клана. Яра. Как он оставит ее? Она единственная, кто заботится о нем. Его милая сестренка. Худая, с каштановыми косичками и россыпью золотистых веснушек на вздернутом носике. Его поцелованная солнышком лисичка. Ей всего пятнадцать лет. Еще ребенок. Ему придется согласиться с требованиями Главы. Но он будет делать все, чтоб тянуть время. Та девка тоже не горит особо желанием сближаться с кем-то. А с ним, так уж особенно. Он видел, как ее коробило, когда он стоял рядом. А может ей понравится кто-то другой из тех, что выйдут завтра к ней из круга. Или пройдет этот злополучный год, девица умчится к себе домой и все будет как раньше — идеально.
День начался для Найрани с сюрприза. К ее домику пришел сам Глава. Просил ее вечером быть у костра. Как же его зовут? Ах да, Дараман. Она вспомнила. Красивый мужчина все-таки. Ладная фигура, широкие плечи, крупные руки. Воплощение спокойной чистой силы и надежности. Как солнце. Недосягаемое, но обогревающее всех. Каждый вечер ты знаешь, что оно снова обязательно взойдет и по-другому быть не может. Так и этот мужчина — всегда был и всегда будет. Загорелая кожа и голубые глаза. Яркие как весеннее безоблачное небо. Удивительно. Почему у остальных Охотников глаза желтые, а у него — голубые? Может он не носит в себе ящера? Хотя Ула говорила, что все Охотники имеют ящера, значит и он тоже. Она уже видела троих сегодня, когда смотрела с горы на деревню. Все трое были бескрылые, но разные. Надо будет расспросить Улу про них. Интересно, зачем Глава просил ее быть у костра? Хочет, чтоб она вливалась в их общество? Найрани не слишком-то хотелось идти. Ее мысли еще не пришли в равновесие после прошлого диалога с Айгиром. Рисковать вступить в новый она не была готова. Однако пропустить приглашение Главы клана — будет уже вторым проявлением неуважения с ее стороны. И если уж выбирать между тем, чтоб прогневать Главу или терпеть наглую ухмылочку Айгира, то пусть лучше маячит перед глазами эта желтоглазая колючка. Ведь именно Глава будет решать вопрос о ее возвращении домой. Чтоб скоротать время до вечера, Найрани сначала шила, потом села за вышивку. Руки привычно и ловко втыкали иглу в ткань будущей наволочки. Тянулись за игольным ушком разноцветные нити. Плотными рядами ложились стежки. Прорисовывался на ткани оранжево-желтый букет. Но мерные движения рук шли в разрез с мечущимися мыслями Найрани. Интуиция подсказывала ей, что сегодня будет непростой вечер. Ведь не даром сам Дараман приходил. Может он решил отменить это ее годовое заключение здесь? Может скажет, что отправляет ее домой? Но тогда почему именно у костра? Почему не сказал это утром лично? Найрани упрекнула себя за мнительность. В конце концов, кто сказал, что все в этой деревне делается из-за нее? Может у них просто какой-то праздник. Но тогда Ула бы наверняка сказала. А что, если Глава решил подобрать ей супруга из числа своих Охотников? Если он все же заставит ее вступить в брак? Ведь деревня ведет очень уединенную жизнь, сторонние женщины тут появляются редко. А вступать в браки с деревенскими женщинами чревато кровосмесительством, ведь многие жители приходятся друг другу близкими или дальними родственниками. Но нет, не похож Дараман на человека, способного нарушить свое слово. Есть в нем что-то надежное. Такой, если бы и собирался отдать ее Охотникам, сделал бы это сразу, как только ее привезли в деревню. Найрани отложила вышивку. Все равно не получается сосредоточиться на работе. Найрани встала. Лучше на реку сходить перед Сбором. Может это отвлечет.
