— Почему? Хочешь съесть?
Мелодраму Мун все-таки осилил. Старинный фильм “Девять с половиной недель”. И тут же представил, как слизывает сливки с тела Санни. Это видение настолько ярко встало перед глазами, что реакция тела последовала незамедлительно: рваный вдох, каменное желание и громкое сглатывание слюны.
Санни только нашла подтверждение своего предположения в реакции оборотня и вжалась в дверь.
— Ты мне по вкусу… только в другом плане…
Боже! Мун смущался! А от смущения запинался!
Да никогда в жизни проблемами с дикцией не страдал. Даже когда пытали, отборно выкрикивал проклятия или вовсе молчал. В любых сделках, по какому бы острию лезвия ни ходил, голос был ровным, без единого оттенка внутренних чувств. А теперь что?
Ох, женщины до добра не доведут!
Санни пораженно молчала. Однако от двери отлипла, медленно расстегнула молнию до конца, и Мун еле сдержался, чтобы не замотать рукава вокруг девушки на манер смирительной рубашки.
— Оставь себе! На улице холодно! — скорее приказал, чем предложил Мун, и девушка застыла на половине пути снятия, посмотрела на оборотня, а потом упрямо продолжила стаскивать с себя спортивку.
— Спасибо, мне жарко. — Санни посмотрела в окно. — Куда ты меня везешь?
Мун поджал губы, понимая, что сегодня все покатилось под откос. Он хотел подарить цветы, пригласить на прогулку, но почуял сначала на ее руках запах мужского тела, а потом и вовсе уловил запах придурка, который должен был сейчас лететь в Канаду.
И все — кепочку сорвало!
А ведь приготовил уже все: и комнату ее соседи сверху залили, и договорились с хозяйкой квартиры сделать щедрый ремонт. И должны были попросить Санни присмотреть за их пустующим домом аккурат недалеко от ее работы… Все уже было умаслено, оставалось только запустить механизм…
Но теперь Мун не мог позволить Санни прийти домой и дать ей шанс поговорить со смертником с клюшкой. Пусть Павел увидит, что у девушки другой. Пусть ударится о ее переезд, если не понимает по-хорошему.
Оборотень понял: хоккеист птица гордая: не пнешь — не полетит. Если так не поймет, придется действовать по-плохому.
— Ты опять страшно скалишься, — вдруг раздалось сбоку.
— А? — Мун размял и без того ноющие от тренировок щеки и попытался улыбнуться: — Вот так лучше?
— Куда мы едем? — девушка не сдалась.
Телефон Санни зазвонил.
Смер-р-р-ртник!
ГЛАВА 36
Город. Санни
Пока черный железный зверь вез меня все дальше от работы, я мысленно жонглировала вариантами побега, и ни один из них не казался годным.
Открыть дверь и бежать куда глаза глядят? Поймает!
Сказать, что забыла на работе важную вещь, а там запутать следы с помощью пальто старушки — можно. Только что дальше?
Работа, машина, съемная квартира — я не готова все это терять. Но и вляпываться дальше в мир оборотней не готова!
Странная бабулечка, которую встретила в магазине, единственная, кто хоть что-то знал об оборотнях. Возможно, она сможет подсказать, как спрятаться от них? Но как до нее добраться?
Внезапно мобильный взорвался знакомой до боли мелодией, что стояла только на Пашины звонки. Сердце вздрогнуло от неожиданности и крыльями надежды застучало по ребрам.
Неужели не улетел? Остался? Ради меня?!
Пальцы не слушались, и я только с третьего раза смогла сдвинуть кнопку вызова на экране телефона.
— Да? — ответила несмело, позабыв и про оборотней, и про то, что меня увозят в неизвестном направлении. Весь мир сжался до размера маленького, но очень важного разговора.
Голос Паши в трубке звучал, будто у незнакомца:
— Уже обменяла меня на другого? Быстро ты! А я, как последний дурак, пропустил самолет, чтобы с тобой поговорить! Вот лошара!
— Нет! Я… — после такой моральной подсечки я даже заикаться стала.
— Что? Не едешь сейчас с другим? — Паша безжалостно хлестал меня словами, голос трещал насмешкой. — Вы так спешили смотаться в отель, что веник на парковке забыли!
Это он про цветы? Боже, и тут он все видел! И как Мун прижимал меня к машине, и как завернул в свою спортивку!
— Паш, все не так, как ты думаешь! Надо поговорить! — я попыталась обжаловать безжалостный приговор.
— Не о чем тут говорить: я все своими глазами видел! Какой же я дурак, чуть свой шанс не упустил из-за такой, как ты! — убивал острыми фразами парень, а потом и вовсе кинул трубку.
Короткие гудки эхом отдавали в потерянной душе. Всю зазнобило, затрясло, а по щекам полились непрошеные слезы.
— Санни, — раздалось обеспокоенное со стороны.
Мун! Оборотень! Точно! Увозит не пойми куда, всю жизнь мне с ног на голову перевернул! Если бы не он…
Теперь у меня нет Паши, нет любви, а работа висит на волоске. Представляю, какие слухи теперь разнесутся, — меня просто сживут со свету! И, что самое поганое, я никому ничего не могу объяснить!
— Все из-за тебя! — упрекнула отчаянно, не боясь уже ничего. Когда рушится все, что дорого, перестаешь бояться.
— Он тебя не любит, только себя, — с каменным лицом сказал Мун.
Думаю, он слышал каждое наше слово, каждое дыхание!
— Забыли тебя спросить! Зачем ты влез в мою жизнь?! — спросила, а сама покачала головой, понимая, что, если бы мне не приспичило тогда вернуть рубашку, ничего этого не случилось бы.
— Если бы не влез, думаешь, что-то изменилось бы? Идя по тонкому льду, рано или поздно провалишься.
— Если бы ты не появился в моей жизни, мы были бы с Пашей вместе! — возразила я.
Мун отчетливо заскрипел зубами. Не обернулся бы!
— Он взял бы тебя с собой? — напряженно глядя на дорогу, спросил оборотень. Казалось, что он медленно, но верно превращается в статую.
— Возможно. Это не твое дело! Как было бы, так и было!
— Ты сама себя обманываешь, — этот сухой тон Муна был мне незнаком. — Стоило перспективе замелькать перед носом, как ты стала не нужна, неужели не понимаешь? За что ты держишься?
— Ты знаешь, что обо мне думают на работе? Что я с тобой изменяю! Как я теперь людям на глаза покажусь?
— Тебе все равно надо сменить работу. Тем более услышь себя: ты больше переживаешь о работе, чем о Паше, — волк говорил такие вещи вроде бы спокойным тоном, но я кожей чувствовала, что показная сдержанность в момент разлетится подорванной миной.
— Что? — не поверила своим ушам я.
Мун хотел что-то сказать, но с усилием воли прикусил язык — было видно, что он еле сдерживается.
— Останови машину! — потребовала я.
— Нет.
— Я позвоню в полицию.
— Звони. Медведи примут вызов. Потом меня ждет совет оборотней и наказание за оглашение, а ты попадешь в руки куда менее дружелюбных ребят, — холодно сказал Мун.
Я сначала не поверила. Врет! Не могут везде быть оборотни! Я жила в мире нормальных людей!
Набрала три цифры и приложила телефон к уху.
— Скажу, что меня похитили! — зачем-то отчиталась я, внимательно следя за реакцией оборотня.
Мун напряженно смотрел вперед, не останавливая. Одни только желваки ходили на щеках, выдавая оборотня.
Я опустила телефон, сбросив вызов.
Мокрые щеки обдувало из приоткрытого окна, осушая слезы расставания. Но я поймала себя на мысли, что сердце ноет не столько от потерянной любви, сколько от обиды. Мун был прав.
Стало нечем дышать, нестерпимо душно, хотелось немедленно выйти.
Я прикрыла глаза, делая несколько глубоких вдохов, стараясь взять себя в руки и охладить разум. Если и дальше ничего не буду делать, то точно окажусь в логове волка!
— Ты можешь купить мне кофе? Он всегда меня успокаивает, — тихо попросила я, поднимая взгляд. Добавила в голос слабости и нежности, дотронулась до рукава футболки Муна и слегка потянула вниз: — Пожалуйста…
Вот теперь и проверим, смогу ли я обвести тебя вокруг пальца, волк!
ГЛАВА 37
Город. Мун
Мун таял от лучей ласкового Солнца, как эскимо. Стоило двум пальчикам потянуть вниз футболку, как что-то завертелось в груди, будто маленький котенок. Размягчало маленькими лапами с каждым словом, сказанным так беззащитно, нежно.
