В общем, если выбирать из двух зол — психбольница привлекательнее. Особенно в анонимности. Журналистам сложнее добраться. В награду за то, что она моя мать, я определил ее в хорошее место.
Бесовка тоже о ком-то печется, ведь у нее нет состоятельного отца, чтобы устроил в свою фирму? Или наркотики? Но на порошке она потеряла бы сноровку и не шпионила за знаменитостями месяцы напролет.
Когда машина потребовала меня, я несколько секунд выплывал из размышлений. Брюнетка, видимо, устала трудиться вхолостую — откинулась на сидении и листала новости в смартфоне. Я завел авто на стоянку следом за Арвидом и по привычке ощупал взглядом стены, транспорт, темные углы, хотя сюда вряд ли через пропускной пункт мог заехать левый человек.
Бесовка сейчас наверняка зализывает раны в норке. А не пашет ли она на босса? С ее характером? Вряд ли.
Я выбрался из машины, а брюнетка повернулась к девочкам на заднем сидении и что-то сказала — они вышли недовольные, но скоро расцвели в притворных улыбках и присоединились к Арвиду.
— Как тебя зовут? — Я приобнял брюнетку за талию, и мы зашагали следом за компанией.
— Констанция.
— Взаправду?
— Да. Показать паспорт?
Я покосился на нее, вскинув бровь.
— Зови меня Котя. И я не смущаюсь по поводу того, что мне тридцать пять. — Она обольстительно усмехнулась, и едва заметные лучики морщинок разбежались от уголков глаз. И меня не смущало, что мне двадцать два. Разве что немного. Констанция наверняка опытная и провести с ней ночь было бы классным приключением, но…
Но когда мы поднялись к Арвиду и все направились к джакузи, я взял брюнетку за руку и повел на кухню. В холодильнике нашлась вода — я выхватил бутылку и крупными глотками осушил до дна. Полегчало. Где у Арвида мини-бар, неважно, внизу стояло два ящика пива.
— Какое пиво любишь? Светлое, темное?
— Темное, — ответила Котя.
— Я тоже. Не голодна? — спросил, рассматривая полупустые полки: гроздь винограда, три йогурта, недоеденная пицца.
— Нет. А ты?
Я сыт по горло мыслями, которые не дают покоя. Аппетит вряд ли вернется, пока не разберусь.
Арвид хвастался, что у него есть лоджия, застекленная сверху, спереди и снизу — словом, выступала прозрачным кубом из здания. Там я предложил Коте выпить.
— Сегодня пуха меньше, чем обычно, — молвила она, проходя в лоджию, и оступилась — густой хвост соскользнул со спины и мазнул по бутылке в руке, когда Котя застыла, наклонилась, уставилась вниз. Я засмотрелся на округлые ягодицы, не расчерченные резинками трусиков. Возможно, она без белья.
Лишь потом я глянул под свои ноги. Дыхание захватило. Мы будто парили на пятидесятиметровой высоте. Стекло кристально прозрачное. Вечно безлюдная улица терялась в пуховом облаке — в него уходили шахматкой ряды окон.
Котя сняла шпильки.
— Чтоб не поцарапать пол, — объяснила и выставила туфли в комнату. Я чиркнул каблуком по стеклу.
— Ничуть он не царапается.
Она мелодично рассмеялась.
— Ты забавный. Ничего, что здесь нас увидят из соседнего дома?
Непохоже, что лоджия сделана с затененной пленкой. В восьмом секторе, в отличие от пятого, где я вырос, расстояние между высотками большое и обычно в метель соседних домов не видно. Но сейчас пух не летал бешено, а неспешно стелился. Напротив в доме свет едва пробивался через шторы.
Я вскинул голову: неба нет, только серая мгла. Котя, став ниже на сантиметров пятнадцать, дотянулась до моей щеки и ласково провела пальцами.
— Мы не будем заниматься сексом, — сказал я.
Рука упала. Котя расстроенно поджала губы.
— Чего ты? — спросил я. — Так или иначе, за ночь заплачено.
Она двинулась к белым кожаным креслам, покачивая бедрами, и уселась.
— Редко попадаются клиенты, которых вправду хочется трахнуть.
У меня очередь стоит из желающих. Если бы не гребаная работа, Котя прошла бы без очереди.
— Откроешь, пожалуйста? — Она протянула мне бутылку. — Ты не брал открывашку?
Я накрыл ладонью крышку своей бутылки, обхватил — чуть-чуть магии — и пиво, шипя, вознеслось к горлышку. Но не вылилось. Я отдал Коте открытую бутылку и забрал вторую. По дороге к креслу проделал то же и, усевшись, отпил. Кресло мягко прогнулось — из такого попробуй себя заставить подняться.
— Чем займемся? — осведомилась девушка.
— Поболтаем.
— О чем?
— О Жулианне. — Я повернул лицо к Коте и подпер подбородок кистью. — Знаешь ее?
Котя скривила губы в завистливой улыбке и на секунду-другую присосалась к горлышку.
— Надо же… Только не говори, что любовь с первого взгляда.
— А допустим, и любовь? — Посмеиваясь про себя, я забарабанил пальцами по бутылке. — Девочки из эскорта не заслуживают любви?
Она потупилась и ковырнула бордовым ногтем этикетку.
— Каждая девушка заслуживает любви. Просто некоторые перестают в нее верить. Или в себя.
— Ладно, я пошутил. Никогда ни в кого не влюблялся. Мне все быстро надоедают.
Котя выровнялась и откинулась на спинку кресла.
— Ты еще не встретил ту самую.
— Ой, я тебя умоляю.
— Тебе всего двадцать, да? Вся жизнь впереди.
— Я не страдаю по этому поводу.
— Так зачем болтать о Жулианне?
— У меня к ней особый интерес.
Я отпил пива. Рискованно. По-хорошему надо бы привезти Констанцию в агентство и отдать в лапы детективам, которые профессионально проведут допрос. Но с какой стати? Потому что мне почудилось, что преступница приняла чужой облик и находилась в нем полчаса? В дурку следом за матерью мне отправляться неохота. Я обернулся к стеклянной двери, что вела в комнату. Никого.
— Я представляю наш диалог о Жулианне так: я задаю вопрос, ты честно отвечаешь и не спрашиваешь, почему, зачем и как. И разговор остается между нами.
— Хорошо. — Котя нахмурилась и подобрала под себя ноги.
— Вы встречались раньше?
— Нет. Мы редко собираемся большими группами. Чаще заказывают по две или по три, по одной, само собой, но с Жули мы не сталкивались. Сегодня я только одну девчонку из всех знала.
— Ладно… Ты ведь внимательная, как я заметил, можешь сказать, о чем вы говорили?
Котя посмотрела в стеклянную стену, покрутила бутылку в руках, покусала губы.
— Как-то странно… Она сразу, как пришла, держалась высокомерно. Наблюдала за нашей болтовней и лишь закатывала глаза или усмехалась. Тебе поцелуи слала, когда ты с ребятами пришел. Потом сходила в туалет и вернулась другим человеком. То есть… — Котя бессильно махнула рукой и пожала плечами. — Фигурально, конечно. Я подумала, что она там приняла наркотики, а раньше была на взводе из-за ломки. В общем, после туалета стала дружелюбной и поддерживала разговор. Не так, как я, трепалась языком, но по сравнению с десятью минутами ранее…
Я прав. Я едва не вскочил на кресле и не закричал на радостях! Мне не почудилось.
— Продолжай.
— Мы беседовали о женских штучках, парнях, вас немного обсудили, куда без этого. — Она развела руками. — Тебе припомнить конкретно фасон платья, который мы обсуждали?
— Скажи лучше свое впечатление о ней. Какой она человек? Не в плане характера, а, допустим, возраст или, может, проскользнули ее интересы? Меня интересует то, о чем нельзя солгать.
Котя поставила бутылку на столик и запустила пальцы в хвост, разделяя пряди.
— Ума не приложу, зачем тебе… На детектива не похож, — усмехнулась она и крепко на пару минут задумалась. — Возраст. Ну ей что на вид, что на ум лет до двадцати. Она не показалась глупой, но мы с девочками постарше обсуждали, что такие фасоны носили на выпускной, а Жули в этот момент не закивала, а наоборот удивилась. Еще мне кажется, она приезжая. Модой вроде интересуется, но молчала, когда мы обсуждали местные интернет-магазины одежды… Что еще сказать, не знаю…
Я уставился на горлышко бутылки. Толку с того, что бесовке до двадцати и она приезжая? Пусть я предположу, ее рост около метра семидесяти — ниже меня почти на голову без каблуков.
