— Тогда поехали в мое тайное место.
11
Серафим. Семь лет назад
Я сбавил скорость и повернул на неприметную дорожку, уходящую вглубь леса. Мало кто знал, что рядом с полигоном есть небольшое озеро и шесть небольших домиков. Самый дальний с серой крышей принадлежал мне и туда никогда никого не заселяли. Митя здесь устроил глэмпинг, выкрасив а-образные домики в яркие цвета, развесив гирлянды, прикупив японскую круглую бочку-фуро и мангалы для террас. Я себе тоже не отказал в таком удовольствии, обустроив свой «волчий угол» всеми удобствами для релакса. И никогда бы не подумал, что приеду в это тихое место с кем-то.
«Не с кем-то, а с Ариной».
Я кинул на нее косой взгляд и улыбнулся — место явно понравилось. Арина разглядывала уже подсвеченные яркие домики с мягкой счастливой улыбкой. Поесть мы в итоге решили в поселке, поэтому я повез нас прямо туда, не делая круг к загородной кафе-коптильне.
— А где твой? — спросила она, сразу же сообразив, что я тут обжился. Да и как не обжиться, если я себя спокойно чувствовал только среди медведей. Данила, старший брат Митьки, держал полигон для стрельбищ, организовал тренировки разной степени сложности, пейнтбол проводил по соседству, а Митька, самый спокойный из их семьи, возился со своим ( и частично моим) глэмпингом, который приносил хороший доход круглый год. Я свои деньги никогда не считал, их считал для меня бухгалтер Борюсика, но налоги платил приличные. В общем, на жизнь и бутерброд с икрой (даже у Борюсика) мне хватало.
— Отсюда не видно. Я в самый дальний уединенный уголок забрался. На машине не проедем, поэтому вылезайте мадемуазель, дальше пойдем пешком. — Я наклонился к торчащему ушку сквозь рыжие пряди и прошептал: — Или могу понести на руках.
Ушко сразу же порозовело, и Арина смешно его прикрыла пальчиками. И эта скромница не побоялась ехать со мной?!
Мне хотелось как можно скорее узнать, как она будет откликаться на мои ласки. Как будет реагировать на все то, что я собираюсь с ней делать. А хотелось мне многого, даже в штанах становилось тесно.
— Пешком, — выдохнула она и проворно вылезла из машины. Я сдержал смешок, вспоминая как страстно она меня целовала. А теперь снова скромная девственница. Это очень заводило! У оборотней все было куда проще и прямолинейнее. В конце концов, мы сразу чуяли чужое возбуждение. А люди так не умели и постоянно старались маскировать свое желание. Или делать вид, что его нет. Это было даже забавно.
— Серый? Ты бы хоть позвонил! — пробасил рядом Митька — двухметровый парень с лицом обросшим щетиной. Не знай я, что тому двадцать два, так и все тридцать дал бы. Митька, как истинный медведь, выглядел огромным и грозным мужиком. У меня иногда впечатление складывалось, что они уже с этой щетиной и рождаются.
— Не мог, Мить. И ты меня не видел, — добавил я низким голосом.
Ярко-зеленые глаза медведя понимающе сощурились. Он дернул носом и резко повернулся, заметив Арину. Та старалась выглядеть дружелюбно, натужно улыбалась, но мало кто устоит перед «очарованием» Митьки. Настоящая бандитская рожа. И в жизни никто не поверит, что парень домовитый и тихий. Поэтому администратором у них работала тетя Валя, шаман их стаи.
— Добро пожаловать, — как можно дружелюбнее проговорил Митя и улыбнулся. Ох, лучше бы он этого не делал — Арина в момент побелела.
— Так, все, хватит мне тут запугивать мою гостью. Иди, Мить, делами займись. — Я легонько толкнул того в спину и услышал недовольное сопение. Ну да, не до взаимных знакомств. Но Митька был смышленый и, кивнув Арине, действительно быстро исчез из поля зрения. Я подошел к Арине и приобнял ее.
— Испугалась?
— Нет, — сразу же выпалила она, но потом тише добавила: — Да. У него такая...
— Бандитская рожа. Я знаю, мореглазка. Это племянник Борюсика.
— Я не так грубо хотела сказать, — ткнула меня под бок Арина. — То есть он оборотень-медведь?
— Потомственный и чистокровный. Оттого и рожа такая примечательная.
— Да нормально он выглядит, хватит его обижать.
— Ты его защищаешь?
— Так симпатичный парень же.
Я остановился и посмотрел на Арину.
— А если приревную? — я уже ревновал! За долю секунды завелся, разозлился на Митьку до скрежета зубов.
Арина махнула на меня рукой, не принимая серьезно мои слова.
— Не веришь? — блеснул желтизной глаз.
— Ревнуют же любимых, — как-то с запинкой проговорила она, уже не улыбаясь.
Повисло молчание. Я не отводил от нее взгляда, смотрел в эту морскую глубину глаз и тонул. Захлебывался без надежды на спасение. Ревнуют только любимых. И я уже в этой лиге. Влюбился. Привязался. И погиб.
— Да, — в голос прорвалось рычание. И я, не выдержав эмоций, что плескались в бирюзе Арининых глаз, отвел взгляд. Как я теперь ее отпущу? Прочистил горло и хрипло добавил: — Пошли быстрее, у тебя пальцы замерзли.
Арина моргнула, будто душу зашторила темной тканью, и неловко улыбнулась:
— И правда. — А потом переплела пальцы с моими и побежала вперед. — Хочу быстрее увидеть твой домик.
Я ускорил шаг, глупо улыбаясь в ответ. Мне было так легко сейчас. Так по-настоящему хорошо, что стало страшно. Долго ведь такое не длится?! Но я отмел, откинул от себя эти мысли.
Сейчас есть только этот момент. И я никому не позволю его испортить.
Арина. Семь лет назад
Домик показался из-за деревьев, подсвечиваясь гирляндами, словно нас и ждал. Сквозь огромное панорамное окно во всю стену просматривались гамак, большое круглое кресло, небольшая кухня и ограждение второго этажа. Настоящий мини-рай в лесу.
Я забежала на веранду и раскинула руки, наслаждаясь видом: сквозь стволы деревьев проглядывала гладь озера. Листья на деревьях кое-где стали уже окрашиваться в осенние краски, а воздух был приятно прохладным.
— Нравится? — улыбнулся Серафим.
— Очень! И даже остальных домиков не видно. Мы будто тут одни, — прошептала я. Серафим подошел к краю террасы — я теперь была чуть выше него — и обнял, задирая голову.
— Нас никто не побеспокоит. Этот домик в полной моей собственности. Хочешь окунуться в бочку-фуро?
Я провела по его волосам. Они были мягкими как мех, хотя на вид казались жесткими. Серафим весь состоял из такого обманчивого восприятия: грозный, жестокий боец, но как только раскрывался, подпускал поближе, становился заботливым и ласковым.
И мне хотелось верить, что это только для меня одной он раскрывает свое сердце.
— Я ничего не взяла с собой, — засмущалась я, хотя прекрасно понимала, чем закончится наша ночь. И не потому, что Серафиму приказали, а у меня не было выбора. Нет, теперь нет. Это было наше общее желание.
Он блеснул желтизной, пропуская наружу своего Зверя.
— Я тоже ничего не взял, — растянул он губы. Сейчас я наконец-то хорошо разглядела эту звериную улыбку: вот они острые волчьи резцы. Ничего человеческого в ней и подавно не было. Хотя может теперь я знала, на что обращать внимание.
— Ты всегда можешь выпустить Зверя и закрыться шкурой, — чмокнула я в нос Серафима.
Он моргнул, не ожидая от меня нежностей, а потом резко притянул и поцеловал. Гладил меня по всему телу, сжимал нежно, изучал пальцами мои изгибы.
— Никогда еще не использовал Зверя, чтобы прикрыть свою мужскую наготу, — прыснул Серафим, когда отстранился от меня, а потом снова притянул и тоже чмокнул в нос.
У меня по позвонкам снова прошли искры, кожа вся будто нагрелась, кровь побежала по венам быстрее, и я почувствовала это. Почувствовала свою магию! Она искрилась на кончиках пальцев. Я удивленно поднесла руку к лицу и увидела, как вспыхивают крошечные искорки и сразу гаснут.
Серафим провел по моей ладони большим пальцем, разминая кожу, и искры вспыхнули сильнее.
