- Вот! Я же говорила! Да! – визжала я, уперев руки в боки. – Что вызову жандармов! Говорила! Ты, кусок собачьей какашки, прилипшей к ботинку мой жизни! Вот! Полюбуйтесь!
Я визжала так отчаянно и громко, чтобы заглушить то, что пытался произнести Дитрих. Есть вещь, которую не способен вынести ни один мужчина. Женский пилеж!
- Все ночь пьет! – зарыдала я, бросаясь на опешившего жандарма. – Вы скажите ему! Поругайте! Всю ночь песни горланит! И бутылки швыряет в стену! И к служанке пристает! При мне! Живой жене! Да будь проклят тот вчерашний день, когда я сказала «да!». А как красиво ухаживал! Как в любви клялся! Чтобы вот так вот потом!
Дитрих открыл глаза и стал пытаться перевернуться, но это в мои планы не входило!
- Что?! Опять?! – взвизгнула я, бросаясь к нему. – Лежи, выпердыш пьяной кошки, которые размажется по моей жизни лет на сорок вперед!
И тут же сделала жалобные глаза, бросаясь к жандармам, желающим посмотреть поближе на "выпердыша".
- Учтите, он буйный! – с ужасом шептала я. И тут же с диким визгом бросилась к нему грозя пальцем. – В тех позах, в которых я тебя застукала с любовницами, нужно было иметь совесть, а не девиц!
- Я не пьян, - поморщился Дитрих, скрипя зубами. Очевидно, ему было ужасно больно.
- Нет, - снизила я градус накала, от которого жандармы прилипли к стене. – Конечно же нет! Ты стекл, как трезвышко!
Я снова бросилась к жандармам. Но один из них наклонился, глядя на капельки крови на полу, которые не успели убрать, мазнул их и тут же предъявил мне.
- А кровь откуда? – спросил жандарм. – По нашим сведениям у него была тайная дуэль с бароном Шором. И Дитрих был ранен… А барон Шор убит!
- Кровь? – опешила я, видя, что действительно на полу есть отчетливая дорожка, ведущая от двери к кровати. – Это кровь дворецкого! Он пытался его привести в чувство! Сара! Приведи нашего раненого дворецкого!
Сара, которая стояла в коридоре, бросилась бежать за дворецким. Хоть бы догадалась!
- Осторожней! Он дерется! – шепнула я, пока один из служителей закона нюхал содержимое бутылки и недоверчиво смотрел на всю эту картину.
- Вот! – послышался голосок Сары, а в комнату вошел охающий на все лады дворецкий с тряпкой возле щеки.
- Он мне жуб выбил… - простонал он, поскуливая от мнимой боли.
- Что-то многовато крови для зуба, - прищурился самый подозрительный.
- Чего здесь только не было! Здесь и служанку девственности лишили! И зуб выбили дворецкому! - визжала я. - А ему еще замуж выходить! Тьфу ты, ей!
- Я бы тоже был бы не против выйти замуж! - простонал дворецкий, елозя мокрой тяпкой по щеке от чего вид у него был припухший.
- Нет, крови все-таки многовато будет, - переглянулись жандармы.
И тут я вспомнила, что у меня в складках платья на специально придуманном мною поясе висят маленькие ножнички для отрезания ниток. Эх, была – не была!
Я постаралась не скривиться от боли, разрезая себе ладонь.
- Это и моя кровь, - всхлипнула я, показывая рану на ладони. Что только не сделаешь за сто риалей! – Он привел сюда трех проституток.
- Двух , мадам! – простонал дворецкий. О, видимо, они были уже опытными ребятами.
- Двух? – ахнула я, хватаясь за сердце и чуть не падая в руки жандарму. – Но я видела трех!
- Просто одна была двуспальная, - простонал дворецкий.
- Мадам, вы ошиблись, их было две! – встряла Сара, а я видела, как у нее от напряжения по виску течет капля пота. – Односпальная и двуспальная!
- О, нет! – закричала я, бросаясь на шею жандарму с дикими рыданиями и размазывая по нему кровь.
- А потом он гонялся за ними с ножницами! – добавила Сара, понимая, что я сбилась с мысли скандала. – И мадам отобрала их!
- Это все ты и твоя проклятая газетенка! – оттолкнула я жандарма и бросаясь обратно к Дитриху. На свое счастье он просто потерял сознание. Тактика была проста. Стоило только кому-то из служителей закона приблизиться к Дитриху хоть на пару шагов, я тут же бросалась на него под любым предлогом и орала, как резанная на ухо, пока он не вернется на место.
- Ты, жалкий писака! – рявкнула я, понимая, что скандалить могу еще часа два. – Все обои обписал! Глядите!
Я резво бросилась к стене и стала тыкать на обои.
- Это главная полоса! Видали! – заорала я так, что стекла задрожали. – Свежий выпуск алкоголя! Говорила я тебе, что твоя газетенка тебя до добра не доведет! Нужно писать про что-то доброе! Про нашего замечательного короля! Вот что людям интересно! А не твои грязные сплетни!
- Мадам, мы все-таки вынуждены забрать его, - послышался неуверенный голос жандарма. Тот посмотрел на товарищей.
- Погодите! Вы как раз вовремя прибыли! – вцепилась я в шагнувшего вперед жандарма. – Прибыли на место убийства до самого убийства! Потому что я убью его своими руками!
- Кто может подтвердить, что Дитрих был дома все это время? – спросил лейтенант, пока я выбирала оружие для убийство. – Успокойтесь, дамочка, я прошу вас.
- Я его сама мелком обведу! Чтобы вам работы меньше было! – визжала я изо всех сил.
- Все слуги, сэр! – послышался голос Сары. - О, мадам у нас все близко к сердцу принимает! У нее это надолго! Она успокоится только к обеду!
- На карете должны были остаться следы! Дуэль была, судя по словам информаторов, в лесу за городом, - послышался голос среди жандармов. – Если на карете есть следы грязи, то мы вправе его арестовать. А если на сидениях кровь, то мы точно его арестуем!
Вот это поворот!
Глава четырнадцатая
- Висяк? - робко заметил кто-то из жандармов.
- О, еще какой висяк! - ткнула я пальцем в Дитриха. - Что только не делали! И примочки, и припарки...Даже карандаш приматывали, все бесполезно!
Я так хотела, что-то еще добавить, но увидела, как они дружно покинули комнату.
Не успела я ахнуть, как жандармы были уже в холле! Я не успею предупредить кучера! Плакали мои денежки. Последнее, что я помню, так это перепуганные глаза Сары и дворецкого.
Опомнившись, я сбежала вниз, видя, как жандармы выходят из дома. Стоило мне выбежать на улицу, как я почувствовала отрезвляющую утреннюю прохладу. Первые лучи рассвета уже освещали каменные мостовые, отблескивали от высоких зашторенных окон и золотили чешую крыш.
- Это что еще за… - послышались голоса жандармов. Они открыли дверцу криво припаркованной кареты и отшатнулись, словно там лежал труп.
- А че такое? А? – послышался пьянющий голос. – Че? Ну обблевал сидения! И что тут такого? У меня сегодня выходной! Сначала был входной, а сейчас – выходной!
- Ах вы! – подлетела я, набрасываясь на кучера, который валялся на сидении, пока жандармы дотошно проверяли колеса.
- Мадамочка, ну тише вы… - стонал кучер. – Чего расшумелись!
- Колеса чистые, - с некоторой долей досады заметили жандармы. И тут же переглянулись, мол, что делаем?
В итоге никаких улик не обнаружилось, а я выдохнула. Вместе со мной выдохнули все слуги, сбежавшиеся на шум. Раздосадованные жандармы удалились. Только они скрылись за поворотом, как пьяный кучер встал, отряхнулся и расправил плечи.
- Вы должны мне завтрак, - послышался абсолютно трезвый голос кучера. – Заместо того, который я…
Он осмотрелся и вытащил из кустов грязные тряпки.
Дружной оравой мы вернулись в дом. Я открыла двери и увидела, что тело так и лежит на кровати примерно в той же позе, в которой его оставили.
- Он хоть живой? – спросила Сара, вставая на цыпочки.
- Хоть бы живой! У меня зарплата через два дня,- послышался голос дворецкого, который тоже очень хотел получить зарплату.
- Не бойся, я упомянул тебя в завещании, - послышался негромкий голос. Дитрих поморщился и встал. – По-поводу тебя. А вы, оказывается, прирожденная лгунья. Хотя с виду и не скажешь…
- И это все, что вы хотели мне сказать, вместо благодарности? – вознегодовала я, видя, как он с трудом встает, пошатываясь и сдирая с себя одежду. – За спасение от тюрьмы? Ну, знаете ли! Я впредь не собираюсь вас вытаскивать из всяких неприятностей!
