Пока они разговаривали, я переместилась на диван и затаилась. Сердце испуганно колотилось, словно я совершила что-то ужасное. Мне тут же стало неловко, и я пожалела о том, что так поступила! Может, еще не поздно вытащить бумажку, порвать ее и забыть об этом?
- У меня на главной полосе вечернего выпуска есть место для этой статьи! – метался по кабинету Дитрих. – И ничего! Ни слова! Никаких подробностей! Фогс! Проваливай! Не до тебя сейчас!
Фогс покорно вышел, а я нервно ждала, когда Дитрих подойдет к столу и станет перебирать бумажки.
- Еще ты сбежала! И вместо того, чтобы копать под одну из фавориток короля, я рыскаю по городу, разыскивая тебя, девицу с куриными мозгами! И кто ты после этого? А? – глаза Дитриха злобно сверкнули.
Он подошел к столу, пока я, забыв обо всем на свете, ждала и боялась того момента, когда его рука вытащит мою бумажку.
- И что давать в новость дня? – рычал Дитрих, хватая бумажки из другой стопки. – Про то, как карета наехала на пешехода? Или про то, что в переулке нашли три трупа бездомных?
Он гневно перебирал бумаги и швырял их на пол. А потом схватил мою. Я закусила губу и напряглась. Внезапно Дитрих замер и склонил голову на бок. Хмурые брови поползли наверх, а он, не глядя, нащупал кресло и сел в него, все еще читая мои скромные потуги.
- Не может быть, - словно зачарованный, не сводя взгляда со статьи, Дитрих вдруг улыбнулся, закусив палец. – Мадам… Пикок… Мадам Пикок, кто же вы? Кто эта женщина? Никогда о такой не слышал! Надо же! «Рыцарский турнир в спальней графини Флери! Пока он нежно входил в ее историю, послышался стук в дверь…» Нет, я знал, что там замешаны доспехи, но чтобы так…
Он резко вскочил, забыв о своем гневе, который бушевал здесь еще пять минут назад.
- Фогс! Остальные! Сюда! – крикнул он, глядя на меня уничижительным взглядом.
В кабинет одновременно вломились и дворецкий, и слуги, и Фогс.
- Так, на тебе риаль! – расщедрился Дитрих, бросая монетку Фогсу. – Переписывай статью и мигом в типографию! Отдашь Джойсу! Пусть ставит на первую страницу! Так, теперь с тобой!
Фогс уже переписывал статью, потягивая носом аромат духов. Он бросился бежать за дверь.
- Кто принес это письмо? – спросил Дитрих, а его глаза почему-то загорелись. – Кто принес его?
- Я не знаю, - пожал плечами дворецкий. – У вас всегда много писем в ящике. Я их даже не читаю! И все несу сюда!
- Понятно, - шумно вздохнул Дитрих, кажется, забыв обо мне. – Мадам Пикок! Мадам… Пи-кок!
Вообще-то там было написано: «Пикон», но я решила промолчать. Пикок, так Пикок!
Он внезапно принюхался и уставился на письмо. Поднеся бумагу к носу, он втянул запах духов. Хищные ноздри затрепетали, а я не сводила с него глаз.
- Мадам Пикок… Сразу видно, что аристократка, - заметил Дитрих. – Очень изысканный аромат. Никогда такого не встречал… Значит, делался на заказ… Пи-кок! Почерк красивый, ни одной ошибки… А она образована! А какие едкие замечания, эпитеты… Даже поправить нечего! Интригует с первых строк… «Пока доблестный рыцарь барон Шор вонзал свой меч в ножны прекрасной дамы»… Мадам Пикок! Кто же ты, мадам Пикок?
12.1
- Фогс!!! – крикнул Дитрих, а в кабинет влетел слуга. – Догоните Фогса! И скажите, чтобы заметку подписали! Мадам Пикок!
- Да, да, - покивал слуга, выбегая прочь.
- Пусть она увидит ее, - заметил Дитрих, не выпуская мое письмо из рук. – Три риаля? Нет… Она явно благородная мадам! И три риаля – это просто насмешка! Сто. Сто риалей. Эта женщина сэкономила мне столько денег!
С-с-сто? Я чуть не задохнулась, пытаясь представить себе столько денег. Я сжала бархатную ручку дивана, пытаясь поверить, что сумела столько заработать!
- Только как тебе их отдать? – заметил Дитрих, перечитывая письмо.
И тут я поняла свою ошибку. Я не сказала, как можно передать эти деньги! Надо же! Ничего! В следующем письме напишу…
Я испугалась при мысли, что придется писать еще одну статью. Но потом подумала, про сто риалей. И все потому, что он считает меня дамой из высшего общества, для которой три риаля будут просто оскорблением. Как хорошо, что я купила эти духи!
- Это нужно отметить? Да? Сегодня в вечером разразиться страшный скандал!– наконец-то вспомнил обо мне Дитрих, мазнув небрежным взглядом. Он бережно положил письмо в почтовый ящик, потирая руки. – Чего притихла, Мадамузель! А, ладно, все равно ты ничего не понимаешь!
Ну да, куда уж мне! С моим-то скудным умишком! Да-да!
- Надо будет съездить к маркизу Трейси. Быть может, я узнаю, кто наша таинственная спасительница вечернего выпуска! – странным и очень заинтригованным голосом заметил Дитрих, подходя к зеркалу и дерзко вскидывая голову.
Он самодовольно поправил черный нашейный бант, небрежно отряхнул новый костюм, все так же вызывающе красный, и ослепительно улыбнулся сам себе.
- Это надо отметить! – выдохнул он, улыбаясь своему отражению. – Ты, как честная женщина отметишь это в календаре, а я с друзьями! Договорились?
- Я думала, что у вас в душе что-то шевельнется! – заметила я, изображая образцовую супругу.
- Если душа находится в штанах, то, поверь, все шевельнулось! – рассмеялся Дитрих.
- Значит, вы решили поехать к любовнице? – спросила я, решив быть образцовой женой до конца. Мало ли, а вдруг что-то заподозрит.
- Ну что ты, дорогая, - наигранно заметил Дитрих, изображая потешную скромность, которая, кстати, была ему не к лицу. – Ни в коем случае! Чтобы я? К любовнице? Как вы смеете так дурно думать обо мне. Я еду к любовницам!
И он вышел уверенной походкой, оставляя за собой шлейф тяжелых, как его характер духов.
12.2
- Свезло, - поджала я губы, вздыхая. Осмотревшись по сторонам, я прошла к чужому столу, уселась на него и представила самодовольное лицо в кресле. Но представлять не пришлось. Стоило мне поднять глаза, как я увидела роскошный портрет хозяина.
- Мы еще посмотрим, кто кого, - дерзко усмехнулась я, успокаивая несчастную самооценку. – Дитрих Бергендаль!
Было в нем что-то цепляющее, не оставляющее равнодушным. Таких как он можно было или обожать, или ненавидеть. Я предпочла ненависть.
Стоило мне слезть с чужого стола, выйти из комнаты и направиться к двери, как вдруг мне перегородил дорогу пренепреятнейший тип, именуемый дворецким.
- Хозяин сказал, - высокомерно начал он, словно делает мне одолжение. – Что вы должны сидеть дома! Поэтому марш в вашу комнату!
Рука в белой перчатке указала мне примерное направление.
Я вздохнула, и решила выйти попозже, когда бдительность ослабнет. У меня целая гора заказов! Хотя… Появилась у меня одна интересная идея, как убедить Дитриха, отпускать мне в ателье. Если он будет упираться, то ателье переедет сюда!
Меня повели в комнату, которая была обставлена, как бордель. Да, мне доводилось там бывать, отдавая заказы девочкам.
Все вокруг было вызывающе красным. Такое вот оплот невоздержанности и сладострастия. Я уселась на диван, задумчиво водя рукой по золотой ручке.
Воспоминания нахлынули на меня, закружили в медленном танце, а мне показалось, что прямо сейчас раздастся голос папы или мамы. И снова зеркала с позолотой отражали мое лицо. Только сейчас оно казалось уставшим, измотанным и бледным от бессонных ночей. Тусклые волосы собраны в незамысловатую гульку.
- Не расстраивай меня! – буркнула я зеркалу, демонстративно отвернувшись.
Нужно что-то придумать, чтобы получить деньги! Как на счет того, чтобы написать еще одну статью и назначить место, где нужно оставить деньги, чтобы я их потом забрала. А чтобы написать статью, нужны сплетни! А какие сплетни я узнаю, пока здесь сижу?
Дверь открылась и в нее опасливо вошла горничная. Она шла как-то странно, словно боялась повернуться спиной.
- Винаретта? – опешила горничная, выронив белье на пол.
- Сара? – ужаснулась я, видя пошитый мною лично передник и чепчик. – Ты здесь работаешь?
