- Я... - мне на секунду показалось, что Джанна сейчас откажется. Что я ее то ли напугала, то ли расстроила своим предложением, хотя так и не поняла, почему. Но она почти сразу же улыбнулась и сказала: - Да, это отличная идея, Глена! Но ты уверена, что нам хватит на это денег?
- Мне — хватит, - самоуверенно заявила я. - Я наводила справки, на той неделе в Летославле будет аж пять подработок для огневиков. Две на фейерверках, две на охране и одна при наложении сигнальных чар. Оплаты от любой хватит и на квартиру, и на пожить. Ну, если не дольше недели. А у меня еще и стипендии немножко отложено.
- Нет, слушай, я так не могу, - решительно сказала Джанна. - Половина платы должна быть моя. Даже больше! Ты ведь пытаешься мне помогать, мне это и оплачивать.
- Перестань! Я делаю то, что хочу. Меня же никто не заставляет в это лезть. Я это придумала, мне и платить.
Джанна стала еще мрачнее:
- Глена, как минимум пополам, а лучше все на меня. Я тоже посмотрю, что там есть для зельеваров, может быть, устроюсь хотя бы ассистенткой. Или что-нибудь на заказ сварю.
- Ну, я-то думала, ты хоть отдохнешь на каникулах, - огорчилась я. - А получается, будто я тебя втягиваю в авантюру, на которую еще заработать надо.
- А сама-то, - улыбнулась Джанна. - Если ты не собираешься отдыхать на каникулах, то и я не буду.
- И в итоге видеться мы будем только по ночам в кровати, - фыркнула я. - Все как здесь, в Пятихолмье.
- Ну так ради его неповторимой атмосферы все и затевается! - поддакнула Джанна. Честно говоря, она меня не убедила. Все равно мы весь вечер делили предполагаемый будущий бюджет и бодались, кто должен заплатить. Но в итоге Джанна меня обскакала: пока я бегала закрывала практику по сигнальным огням, она сама просмотрела объявления, сама смоталась на просмотр, сама отдала залог и задаток, вынув из неведомо каких запасов. А мне потом пришлось еще и уговаривать ее взять у меня деньги.
Я написала маме и папе, что не приеду домой на каникулах. Честно говоря, не особенно меня там и ждали: я уже не раз оставалась вот так же подработать на недельку-другую. И в первый день весенних каникул мы с Джанной заселились в собственную — на всю неделю только нашу! - квартиру. Два дня прошли отлично: мы обе работали днем, но часам к шести освобождались и шли бродить по праздничному городу. Ужинали где попало, домой возвращались поздно, спали мало, утром вставали и снова убегали на работу — сонные, конечно, но лично я — совершенно счастливая.
А на третий день приехала мама.
18. Сейчас, на границе
Шум моря все ближе, но Дан вдруг останавливается, и мне тоже приходится остановиться.
- Знаешь, - говорит он, - у нас же много времени. Здесь оно наверняка течет иначе, так что мы можем позволить себе поговорить.
- О чем? - подозрительно спрашиваю я. Что на этот раз взбрело ему в голову? Еще что-то придумал, чтобы от меня отделаться?
- Ну, например, договориться о некоторых мелочах, которые, на что угодно спорю, ты не продумала. Вот скажем, готова ли ты к тому, что я буду афишировать наш с тобой брак?
Конечно, не продумала. Конечно, не готова. Мне в голову не приходило, что ему это может зачем-то понадобиться!
- А тебе это надо? - изумляюсь я.
- Вообще-то, да. Я ведь теперь не могу заключить никакой иной брак. И ты, кстати, тоже. Ты и так себе лишнего отхватила... - Дан снова начинает хохотать, но успокаивается прежде, чем я успеваю взбеситься. - Но тебе, допустим, и не нужно никому ничего объяснять, ты — с Джанной, у вас все законно...
Я закрываю лицо руками. Я просто не могу этого понять и осознать. До сих пор не могу. Я и Джанна. Мы связаны. У нас «все законно». Это не просто забытый мной сон, это не мои фантазии, и вряд ли это мой предсмертный бред, мы с ней связаны чужим для меня ритуалом перед лицом чужих богов. А значит, не важно, что я ее бросила. Не важно, что я знать ее больше не хотела. Мы оставались супругами все это время. Пусть мы были в разлуке, пусть я давно ее не видела, пусть я пыталась ее забыть... ничего не выйдет. Мы связаны, это никак не исправить. И теперь я затащила в нашу связь третьего — Дана. Или это только моя личная связь и моя личная головная боль? Была бы здесь Джанна, посмотреть бы, какие ленты на ее руках...
- Ты только поняла, да? - с насмешливым сочувствием говорит Дан. - Я тебе, конечно, соболезную, а теперь и ты попробуй понять меня. Я вообще не собирался возвращаться, а теперь вернусь, по твоей милости, и мне придется как-то жить дальше. И объяснять, почему я не женюсь, например. Хорошо хоть родительское завещание оспаривать не придется...
- Почему? У тебя же там в женах должна быть магиня нескольких направлений, а я...
- А ты молчи лучше, некромантка, - снова смеется Дан. - Нет, Глена, ну ты хороша: ходить за Границу как к себе домой, дергая за кровную связь, и считать себя «только огневичкой».
Я снова закрываю лицо ладонями и сажусь в мерцающий песок, потому что это как-то чересчур. Почему я не задумалась об этом раньше? Впрочем, нет, не буду грызть себя за это. Тогда, с Джанной, я вообще забыла всё как сон, а сейчас мне и без того было о чем подумать! Кстати, Джанна. С ней-то у меня не было кровной связи. Как же, в таком случае, я попала сюда в прошлый раз? Впрочем, кажется, на этот счет у меня догадка есть. Надо будет спросить об этом у Джанны, когда вернемся. Тогда ее действия обретают некоторый смысл... нет, я по-прежнему не думаю, что это можно простить. Но начинаю кое-что понимать.
Дан садится на песок рядом со мной.
- Не передумала, Глена? Мы можем попробовать отвязаться друг от друга, пока мы здесь. Вряд ли это намного сложнее, чем создать связь. И ты вернешься одна, без такой крупной проблемы, как я. Вдовой вернешься, можно сказать, - он хихикает, а мне не до смеха. - А я пойду своей дорогой.
- Почему ты так не хочешь возвращаться? - спрашиваю я. - Только не морочь мне голову насчет Розена. Я верю, что это тоже одна из причин, но не верю, что нет других способов с ним справиться. Он вообще уже у нас в плену, тебе не нужно умирать, чтобы помешать ему.
- А мне казалось, такая хорошая версия, - вздыхает Дан. - Ну что ты хочешь от меня услышать? Что меня ничего интересного там, на той стороне, не ждет? Что мне туда не к кому возвращаться, а с Розеном теперь разберутся и без меня? Тебе на кой леший эти откровения?
- Да что ты прибедняешься? - возмущаюсь я. - Самый популярный мальчик Академии, восходящая звезда демократов и так далее... это тебе-то некуда возвращаться? Да я сколько тебя помню, за тобой девочки табунами бегали, друзей-приятелей у тебя целая армия. Да ты вспомни, каждый из тех, кому ты сегодня давал свою кровь, готов был ее от тебя принять! В огонь и воду за тобой был готов, к Розену безоружными, куда угодно! А ты...
- А я, - улыбается Дан, - знаю, почему они были готовы за мной куда угодно. И ты тоже попробуй угадать, если хочешь.
- Ты сводишь все к своим ментальным способностям, да? Но это же ерунда, Дан! Откуда ты знаешь, что...
- Я знаю, - прерывает он меня, как будто и без того знает, что я могу ему сказать. - Я знаю, потому что есть люди, которых я оберегаю от своего воздействия. Как говорят зельевары, контрольная группа. И не то чтобы они все меня люто ненавидели, но ни от кого из них я не могу с легкостью добиться того, чего хочу. Те, кого я люблю, не любят меня в ответ, Глена. Если не надавить ментально — не любят. И зачем мне такая жизнь?
Я ушам своим не верю. Как можно быть таким одаренным — и при этом таким идиотом?
- И что? - фыркаю я. - Все так живут, Дан! Это просто нормальная жизнь! Добро пожаловать к обычным людям. Тоже мне, трепетный какой!
- А скажи пожалуйста, Глена, - подозрительно тихо и вкрадчиво говорит он. - Ты бы так же говорила, если бы Джанна тебя не любила?
И я захлебываюсь своей такой правильной и справедливой нотацией. Джанна... а любит ли она меня на самом деле? Учитывая то, что она сделала? И каково мне думать об этом? И не хочется ли мне остаться здесь и вообще никогда не возвращаться?
