Нужно выбрать место, которое когда либо являлось в снах и погулять по нему, отмечая детали, которые в сновидениях не такие, как в реальности.
- И что, тебе часто сниться этот парк? – спросила Даша.
- Не то что бы часто, но сны с ним я достаточно хорошо помню. Вот этой дорожки, например, в снах почему то никогда не бывает. И вообще, когда я сплю, то в этой части парка оказывается либо забор, либо какая-то промзона.
- Тогда давай пойдем отсюда, - предложила супруга.
Мы развернулись и зашагали в обратном направлении.
- А вот там часто бывает красная башня, - сказал я, указывая на колесо обозрения справа.
- И что в ней? – спросила Даша.
- Не знаю, как-то не приходило в голову заходить туда.
- А ты попробуй. Вот будешь сегодня спать и загляни в красную башню.
- Попробую, - улыбнулся я.
Сегодня мне приснилось, что весь город – это сплошная промзона, где все мы живем и работаем. Подъем в этом мире происходил по гудку, который, похоже на то, и мертвого мог бы разбудить. Собиратся приходилось очень быстро, иначе рискуешь опоздать на свое рабочее место. На завтрак почти нет времени, только успеваешь попить безвкусный чай, да закусить пищевыми концентратами.
Затем все жители ячейки (а нас там пять человек, и каждый живет в маленькой комнатке), выбегают в общий коридор. По нему мы бежим к лестнице, встречая таких же торопящихся, как мы, иногда успеваем перекинутся с ними парой ничего не значащих фраз.
До цеха, где я работал, довольно далеко. Все-таки не оптимально устроена в этом мире система. Меня могли бы поселить рядом с рабочим местом, чтобы не бежать так вот стремглав каждое утро по многочисленным лабиринтам цехов. Но эти мысли я, разумеется, держу при себе. Узнает кто – объявят диссидентом и заберут в карантин. А что там делают с людьми, никто не знает, потому что из карантина, как правило, никто не возвращается. Хотя нет, были случаи, когда людей привозят обратно. Но они становятся какие-то странные. Неразговорчивые, их движения немного механичные, как у роботов. В глазах пустота. Как будто не живые люди, а какие-то автоматы в человеческой оболочке. Да и слухи всякие разные ходят. Кто-то говорит, что в карантине людей пытают, кто-то молвил, будто вынимают из них душу заживо и отправляет в ад. Хотя все мы атеисты и ни в рай, ни в ад никто не верит, но все равно, страшно.
Вдруг я запнулся за какую-то ржавую железяку. Упал. Резко поднялся, но, видимо, здорово ушиб ногу. Бежать уже не мог. Только тихонько ковылял вперед, глядя на бегущих стремглав людей. Никто не обращал на меня внимания, не говоря уже о том, чтобы помочь – понятное дело, кому охота опоздать и попасть в карантин? Ясно, никому.
А вот и санитары: люди в черных комбинезонах с белым иероглифом на груди. Они уже поняли, что я не успею… Ладно, живым не дамся. Схватил кусок арматуры, и ринулся на врагов, размахивая своим импровизированный оружием. Один из них направил на меня какую-то смешную штуковину, с трубкой, как у граммофона. Из нее вылетел фиолетовый луч. И я погрузился во тьму.
Очнулся на жесткой койке в полутемном помещении с зарешеченными окнами. Огляделся. Это было нечто среднее между больничной палатой и тюремной камерой: железная дверь с отверстием для подачи пищи, прикрученный к полу стол и стул, тумбочка, умывальник.
Подошел к окну. Тот самый, до боли знакомый урбанистический пейзаж: цеха, трубы, кругом ржавые обломки арматуры. А что я еще могу увидеть? В этой реальности везде одинаково, где бы ни находился и из какого бы окна не смотрел: пейзаж всегда будет почти один и тот, же. Отличаться могут только детали. Например, там, где я жил раньше, виднелась асфальтовая дорожка, а тут голая земля, на которой стоят какие- то баки с кипящей смолой. И что-то красное на горизонте. Кажется, какая-то башня, что-то очень сильно мне напоминающее. Только вот что?
И тут я проснулся. Быстро вскочил с кровати – сегодня мне предстояло сделать много дел.
- Ты чего? – спросила разбуженная Даша, - время-то еще только шесть часов. Ты никогда так рано не вставал…
- Сегодня меня ждут великие свершения, - прокричал я уже из ванной.
- Ну, и зачем тебе фальшивые паспорта? - сходу спросил Колян, как только я приехал к нему.
- Нужно, - ответил я, - просто нужно.
- Да ладно тебе, ты же знаешь, что мы друзья. Давай, колись…
- Не хочу светиться своей настоящей фамилией…
- Где не хочешь светиться. Что ты задумал, Максим? Надеюсь, не собираешься творить глупости?
Мы уселись за маленький столик. Колян достал коньяк.
- Спасибо, но мне нельзя, я за рулем, - вежливо отказался я.
- Да ладно, на такси уедешь. А с твоей машиной у меня во дворе ничего не случится, уж поверь мне…
- Ладно, по пятьдесят, наверное, можно, - дал уговорить себя я и приступил к рассказу собой же выдуманной легенды.
- Значит так, - говорю я, смакуя коньячок, - надо мне проследить за кое-кем. Для этого нужен частный детектив. Но я бы не хотел представляться ему своим настоящим именем.
- Дурак! – с чувством сказал Колян, - да он же тебя в два счета раскусит. Ты лучше скажи мне, за кем следить. Я найду нужных людей. Если, конечно, у тебя достаточно средств. Ты в курсе, какие сейчас расценки на услуги частного детектива?
Я достал пачку денег и кинул на стол, сказав при этом:
- Только ради всех богов, не спрашивай, откуда. Я все равно не знаю этих людей. Мне их перевели из-за границы по системе e-gold[1]. Какая-то малоизвестная иностранная газета. Им позарез нужен материал об аномальных явлениях. А эти люди как раз в них замешаны.
- Ничего себе… - проговорил Колян, пересчитывая купюры, - ты хоть в курсе, во что ввязался? Уверен, что это газета, а не ЦРУ или американская мафия? С огнем играешь, друг мой.
- С каких это пор спецслужбы интересуется байками про НЛО и полтергейсты?
- Ох, и наивный ты, Максим, - закуривая сигарету, сказал Колян, - а с каких это пор желтая пресса
