— Флоранс… — тихо начал Халле, поворачивая голову ко мне. Я же нервозно смотрела в окно.
— Не надо, Халле. Не порть все… — взмолилась я без особой надежды на понимание.
Сейчас он испортит нашу светлую, ничем не омраченную дружбу. Ничего не добьется, но легкость общения разрушит, и обратно его будет уже не склеить.
— Мне нужно это сказать, — мрачно упорствовал Халле. Его горячие пальцы опутали мою ладонь и потянули к себе.
Я не стала выдергивать руку, боясь обидеть друга, но и не сделала ничего в ответ. Просто сидела, замерев в мучительном ожидании несчастливой развязки.
— Посмотри на меня, Флоранс, — хрипло попросил он, и мне пришлось повернуть голову против своей воли. Его голос будто проник мне под кожу и вибрировал там, и я просто не могла не выполнить его тихий приказ.
Я сглотнула, обнаружив парня слишком близко. Жаркое дыхание касалось моего лица, в янтарных глазах горел огонь решимости.
— Это не имеет никакого смысла, — хмуро попросила я его прекратить давление. — Халле, посмотри же на меня! Я не та нормальная, обычная девчонка, какой была. У меня ни с кем не может быть отношений. Я калека.
— Я вижу, какая ты. — Свободная рука Халле поднялась, горячие пальцы, лаская, коснулись щеки, заставив меня отодвинуться.
Забавно, что когда-то он, как и Линет, придумал не слишком правдоподобное объяснение повышенной температуры. Он не говорил о вымышленной болезни, но представил это как «особенность северной крови». Оба оправдания не были состоятельными, а правду мне никто не спешил открыть.
— Флоранс, ты должна узнать о моих чувствах. Принять их или отказаться — твой выбор. Но я хочу, чтобы ты поняла: меня не пугает и не отталкивает твоя неспособность ходить. Это не важно, потому что… да ты и сама уже знаешь: я люблю тебя!
— Пожалуйста, остановись… — покачивала я головой, сожалея о том, что мы все-таки добрались до этого печального поворота, после которого «как прежде» уже не будет.
— Ты просто боишься, я понимаю. И это нормально, Фло. Я тоже боюсь! — наклонился Халле ближе, и его пальцы скользнули на мою шею, удерживая на месте.
Но даже если бы он не сделал этого, ремни безопасности, которыми я была прикована, помешали бы мне отпрянуть. В салоне автомобиля деться было некуда, а квэн был слишком здоровенным, чтобы у меня оставалось пространство для маневра.
— Позволь себе почувствовать что-то в ответ, сделай шаг в неизвестность… Обещаю, тебе понравится! Верь мне!
— Хватит…
— Брось, Флоранс, — искренне досадовал он из-за моего сопротивления. — Между нами наконец-то никто не стоит, и мы вольны делать все, что захочется. Неужели ты не дашь мне даже одного шанса доказать, как идеально мы подходим друг другу? Расслабься — это все, что от тебя сейчас требуется. Я все сам сделаю. Если не смогу убедить, разбежаться успеем.
Его лицо оказалось совсем близко, жар коснулся моей кожи, а губы шептали прямо напротив моих губ.
Светло-карие глаза смотрели все пристальней и жестче, буквально приковывали взглядом, будто мой друг обладал уникальной способностью подчинять. Но какая-то часть моего сознания все равно понимала, что воля подавлена искусственно, и уступать на самом деле я не хочу.
Где-то неподалеку вдруг взвизгнули шины быстро взявшего старт автомобиля, умчавшегося по шоссе. И я тут же очнулась.
Глава 19. Я не сдамся
— Ты же не станешь делать этого против моей воли, пользуясь моей беспомощностью? — мой голос окреп, потому что слова — это все, что я могла использовать в качестве возражения. Физически я бессильна была сопротивляться.
Халле замер, и его дыхание споткнулось, словно я ударила его в живот. Мне тут же стало стыдно за жестокость, но извиняться я точно не собиралась — это же не я настаиваю на поцелуе, когда партнер не готов.
Взгляд парня стал еще тверже, еще пронзительнее, но на сей раз я не чувствовала давления: Халле просто искал в моих глазах ответ… И, по всей видимости, нашел совсем не то, что ожидал там увидеть.
— За что ты так с нами?..
Секунда — и квэн уже сидит на своем месте, сжимая побелевшими пальцами руль. Голова опущена, желваки вздуваются на напряженных скулах.
— Значит, это конец, да? Я все-таки опоздал? — голос прозвучал грубо, как режущее лезвие ножа. — Нет у меня шанса. И никогда не было!
Осознав только что пережитое насилие над психикой, я задрожала от возмущения. И от растерянности, потому что совершенно не знала, как это понимать.
Мне все померещилось или у парня способности, которые никак нельзя назвать обыкновенными? Что он применил ко мне, сверхъестественный гипноз?
И если да, то как он посмел сделать это! Хотелпринудитьменя подчиниться, серьезно?!
— Это глупо, — пробормотала я раздраженным голосом. — Халле, глупо строить отношения с тем, кто никогда не сможет ходить! Я знаю, знаю, — сердито остановила я готовые сорваться возражения, — тебе все равно, но разве не важно, что об этомдумаюя? Тебе плевать намоичувства?
— Фло… — Я хотела вначале договорить, но Халле снова использовал фишку с низким и раскатистым голосом, от которого мурашки бежали по спине, а мысли стопорились: — Ты сама не знаешь, чего хочешь на самом деле. Ты просто забыла!
Ну вот. Он снова напоминал мою мать.
— Так расскажи! — вскинула брови я, требуя откровенности. — Если ты так уверен в своей правоте, приведи доказательства! Убеди меня, почему я должна делать так, как ты говоришь.
Но Халле умолк, словно воды в рот набрал. Порывался признаться, но всякий раз захлопывал рот и с досадой морщился, словно лизнул жабу.
— Так я и думала, — фыркнула я отчужденно. — Снова тайны. Хочешь быть со мной, но правду сказать не готов.
— Все совсем не так! — в голосе друга прозвучала настоящая боль, но мое сердце сейчас окаменело и не испытывало сочувствия к тому, кто не желает довериться. — Я… Да пойми же, Фло, я пытаюсь защитить тебя! От прошлых ошибок и от себя самой. Ты ведь понятия не имеешь, о чем просишь.
— Хочешь, чтобы я поверила тебе на слово, что ты действуешь из благородных побуждений? — уточнила я, взглянув на друга, янтарные глаза которого тут же вспыхнули отчаянной надеждой, что я его пойму.
— Ну да!
— Тогда и ты прими мой выбор, — пожала я плечами, показывая ситуацию со своей стороны. — Из меня не получится девчонки, которую можно представить родителям. Я никогда не смогу стать полноценной женой. И — о боже, Халле, включи мозги, я не смогу даже заниматься с тобой любовью!
— Это не важно… — спорил друг хрипло, но я видела, как недовольно он поморщился на последних словах. Какому нормальному парню понравится перспектива никогда не быть близким с любимой?
— Это тебе сейчас так кажется, — скептически заметила я, — потому что ты молод. Но пройдет несколько лет, и ты поймешь…
Его упорство было достойно уважения, но только если бы он уже был зрелым мужчиной, хотя бы тридцатилетним. Высокий рост и широкие плечи не делали Халле взрослым. Он все еще оставался подростком, а в юности мы все склонны преувеличивать, особенно наши чувства. И наше терпение.
— Я знаю, что к тебе испытываю, — процедил друг сквозь зубы, разозленный моим снисхождением, как будто я была старше его на десяток лет. — Мои чувства не изменились до сих пор и не пройдут со временем, я абсолютно уверен. Я люблю тебя, Фло.
— Прости, — вздохнула я, осознав, что придется сделать то, чего клялась избегать. Но, раз остальные аргументы не сработали, осталось использовать последний, другого выхода не было. Это будет жестоко, но правдиво. — Нояне люблю тебя. Смирись.
Тяжелое молчание повисло в салоне автомобиля. Полминуты спустя оно взорвалось яростью обиженного друга.
— Только пожалуйста, Фло, не говори мне, что это из-за того придурка на дорогой тачке, которого ты никак забыть не можешь! — яростно ударил Халле по рулю.
— Что?.. — ахнула я потрясенно, что разговор принял такой неожиданный оборот. Помимо воли мое лицо потяжелело, наливаясь жаром. — Ну ты и… Как же это нелепо, Халле! Я видела-то его всего один раз!
