Летиция отрицательно замотала головой, пятясь. Ей не хотелось оскорблять элле отказом, но уж слишком непривлекательным было предложение.
— Почему нет? — Ульрика вскинула глаза на Летицию, ее взгляд становился гипнотическим. — Элле не стареют и не умирают. Каждое утро мы танцуем на поляне, держась за руки. Это было прекрасно, так ведь?
Госпожа ди Рейз кивнула. Ульрика не давала ей уйти, взглядом приморозив к месту.
— Твоя красота увянет, тело одряхлеет, поседеют волосы, выпадут зубы. Ты станешь отвратительной, мерзкой старухой. С нами тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Почему нет? Моя милая юная ведьма, — проворковала элле, шагнув к Летиции и взяв ее за руку. Девушке стало холодно, ее кожа покрылась мурашками. — Среди нас еще не было ведьм.
— И не будет, — послышалось сзади.
Глаза элле погасли. Со вздохом Ульрика разжала пальцы, сомкнувшиеся на запястье Летиции, и вместе с тем ее отпустили цепи колдовства. Ланн обладал удивительным свойством появляться в нужный момент.
После этого происшествия Летиции кусок в горло не лез, хотя ульцескор позавтракал с явным аппетитом. Госпожа ди Рейз не сказала ему, что принимала участие в приготовлении пищи, но втайне испытывала гордость за то, что пирог удался. За столом к ним присоединился 'отец' Ульрики, смотревший на дочь с нескрываемым обожанием и при этом бывший явно не в себе. Он отвечал односложно и почти всегда невпопад, ничуть не интересуясь присутствием незнакомцев в стенах своего дома. Летиции было его жаль.
Ланн не стал злоупотреблять гостеприимством элле, и они выехали еще до полудня. Лишь прижавшись к спине ульцескора, Летиция почувствовала себя в безопасности. Они скакали на запад, солнце висело у девушки за спиной, ласково пригревая затылок. Стена деревьев с листьями из червонного золота вскоре превратилась в два отдаленных островка леса, и теперь они ехали по широкой степи, сплошь усыпанной кустиками и сухими клочками травы. По пути им встречались покинутые хижины с заросшими полями, когда-то бывшие огородами, и Летиция спросила, почему люди оставили свои дома. 'Вода ушла, — сказал Ланн, — и они ушли вместе с ней'. Примерно через два часа он поинтересовался у девушки, не устала ли она. Летиция ответила отрицательно, а потом решилась спросить его об элле.
— Почему ты не убьешь ее?
— Я не убиваю ради удовольствия.
— Никогда?
— Почти никогда. Держи рот закрытым, песок залетит.
— Если бы она причинила мне вред, ты бы убил ее?
— Да.
Ее обдало волной тепла, и госпожа ди Рейз, покраснев, уткнулась лбом ему в спину. Спустя двадцать минут они остановились на привал. Ланн перекинул ногу и соскользнул с лошади, не воспользовавшись стременем, затем помог спуститься Летиции. Девушка сняла вуаль, приложила ладонь козырьком, защищаясь от солнца: в багровом мареве песка, клубившегося на горизонте, можно было различить очертания города.
— Это Кьет, — сказал Ланн, сидя на корточках и разбирая припасы. Протянул Летиции хлеб и мясо. — Доберемся туда до захода солнца. Садись, — он дернул девушку за край плаща, — и слушай внимательно.
Летиция сняла плащ и, аккуратно сложив его позади себя, уселась на меха. Внимание ульцескора на мгновение привлекли ее голые плечи и глубокий вырез платья, и он с трудом заставил себя поднять глаза. Ланн кашлянул, прочищая горло.
— Если увидишь расческу, лежащую на дороге, не подходи близко и не вздумай ее поднять. Если услышишь музыку, цокот копыт в ночи, скрежетание колес, женский плач или смех ребенка — постарайся опять заснуть или разбуди меня, но не старайся найти источник этого звука. Не ходи ночью в лес и не пей воду из озера и реки, если я не разрешу. — Ланн перевел дыхание и задумался. — Почувствуешь опасность — сразу говори мне. Что ты смотришь на меня, как баран на воду? Скажи что-то.
— Это все? — мрачно поинтересовалась Летиция.
Он кивнул.
— Все, что удалось вспомнить.
— То есть, — уточнила она, — мне и шагу нельзя сделать без твоего ведома?
— Точно так, госпожа ведьма.
Летиция поднялась, скрестила руки на груди и свысока посмотрела на Ланна.
— Нет, — сказала она.
— Нет? — Он и бровью не повел. — Это не тот ответ, который мне хотелось услышать.
— Ты сопровождаешь меня, Ланн, так написано в контракте, а не я тебя, — продолжила Летиция. — Ты мой охранник, телохранитель, поверенный — но не мой господин. Ты будешь делать то, что говорю я, а не наоборот.
— Власть ударила тебе в голову, — сказал он уже мягче.
— Ничего подобного. Просто иногда ты ведешь себя как самый умный, самый сильный и…
— Так и есть.
— Что? — не поняла Летиция.
— Я сказал — так и есть, — повторил Ланн. — У меня есть веревка, госпожа ведьма. Что, если я свяжу вас по рукам и ногам, брошу поперек седла и таким образом доставлю в Блук? Может, это вобьет в вашу прелестную головку…
— Попробуй, — перебила Летиция. Она дрожала от ярости, стиснув руки в кулаки. — Попробуй связать меня.
Она не успела сделать и шагу, что уж говорить о том, чтобы броситься наутек, когда Ланн резким движением схватил ее за лодыжку и повалил наземь, подмяв под себя. Красная пыль взметнулась в воздух. Летиция чихнула, беспомощно барахтаясь в песке. Ланн сидел у нее на бедрах, придавив ее запястья к земле. На его лице не было ни тени улыбки. Какое-то время Летиция безуспешно пыталась освободиться, затем оставила эти попытки, осознав, что лишь растрачивает силы. Она думала, что Ланн станет нагло ухмыляться, продемонстрировав ей превосходство силы, но он остался мрачно, пугающе серьезным.
— Отпусти, — потребовала Летиция.
— Заставь меня. Сожги меня взглядом. Отбрось назад.
Она растерялась.
— Я не…
— Не можешь? Не умеешь? — Его дыхание сбилось, лицо перекосилось от гнева. — Ты думаешь, мне в радость гоняться за тобой посреди ночи? Ты сказала, что доверяешь мне, — Ланн сильно сдавил ее запястья, — так почему же поступаешь иначе? Слушайте, госпожа ди Рейз, я взял на себя ответственность, забрав вас у отца. Если с вами что-то случится, это будет моя вина, и ничья другая. — Он склонился над Летицией так низко, что они почти соприкасались лбами. Волосы Ланна, щекотавшие ей лицо, такие же черные, как и ее, были намного жестче. — Ты понимаешь? Ну?
Ему показалось, что Летиция сейчас заплачет — такое у нее было лицо. Ланн понял, что делает ей больно, разжал руки и отклонился назад, чуть приподнявшись на бедрах. Солнце находилось у ульцескора за спиной, и его силуэт закрывал свет. Лежа в его тени, Летиция смотрела на Ланна, и он ожидал, что прозрачная слеза вот-вот скатится из уголка глаза и скользнет вниз по пыльной щеке, но этого так и не произошло. Он наклонился над девушкой снова, на сей раз опираясь на ладони, заглянул ей в глаза. Возможно, она уже ненавидит меня, думал Ланн, ведь я выбирал не те слова, я был чересчур резок и груб. Летиция вела себя как избалованный ребенок, которого требовалось поставить на место, но Ланн пожалел, что решил это сделать.
— Тиша? — виновато окликнул он.
Вместо ответа госпожа ди Рейз приподнялась, сплела пальцы в замок у Ланна на шее и поцеловала его в губы. В груди ульцескора замерло сердце. Он был настолько ошеломлен, что не шевельнулся, позволив себя поцеловать. Когда она разомкнула объятья и плавно опустилась на землю, закрыв руками пылающее лицо, Ланн долго не знал, что сказать. Дрожащими пальцами он ощупал свои губы. Он целовался с этайной, внешне неотличимой от госпожи ди Рейз, но те чувства были иными. Ланн не знал, радоваться ему или плакать; он не смел и надеяться, что Летиция первой шагнет за черту, которую нельзя преступать. В один миг ульцескор понял, что за двадцать семь лет впервые кого-то полюбил, и ему страстно захотелось отнять ее руки от лица и поцеловать Летицию, лаская ее плечо со шрамом-полумесяцем. Но это недопустимо. Придется забыть о том, о чем не хотелось забывать никогда.
Скрепя сердце Ланн поднялся и отошел. Повернулся лицом к солнцу. Прошла минута, две, пять. Он услышал шорох ткани, понял, что Летиция встала и отряхивается от песка, но не смог заставить себя взглянуть на нее. Она промолчит, решил Ланн, мы отдохнем и продолжим путь, сделаем вид, что ничего не случилось. Так будет лучше всего. Он ошибся — Летиция не собиралась так легко отступаться от своего.
