её, солгал ей, но она до сих пор не знала, почему.
Когда он проводил её через портал, он сказал ей, что у него не было выбора.
Был ли он здесь пленником, как и она?
Или это просто ещё одна ложь?
Если он был пленником, то что Иные имели против него?
Или это тоже ещё одна ложь?
Алексис хотела верить, что всё это было ложью.
Она хотела, чтобы ответ был чёрно-белым, недвусмысленным, лёгким для понимания.
Так или иначе, ей не казалось, что всё именно так.
Всё ощущалось совершенно иначе.
Уже один этот факт рассеял её гнев, хотя бы потому, что она не могла решить, есть ли у неё достаточно информации, чтобы её гнев считался оправданным. Это более-менее заморозило её злость, по крайней мере, пока она не узнает достаточно, чтобы получить цель, на которую можно направить эту эмоцию.
Конечно, Алексис в любом случае всё равно могла бы противиться ему.
Она могла бы поставить Странника в неловкое положение, разрушить это маленькое выступление перед его народом, которое, как она всё больше подозревала, было выгодно скорее этому сгорбленному, похожему на жабу человеку с жестоким ртом, наблюдающему за ними холодными, как у рептилии, глазами.
Однако Алексис этого не сделала.
Вместо этого она поцеловала Кэла в ответ, воспринимая это как представление, хотя в то же время какая-то её часть знала, что это не так, по крайней мере, не в том смысле, в котором это имело бы значение.
Когда она подумала об этом, он оборвал поцелуй и поднял голову, посмотрев на неё сверху вниз.
Его глаза теперь сделались бледно-фиолетовыми, а выражение лица — свирепым.
— Сегодня ты проведёшь ночь в моей постели, — жёстко сказал он ей.
Она моргнула, затем холодно посмотрела на него.
— Вот как?
— Да, — сказал Странник. — Проведёшь.
— И почему же это? — спросила Алексис, сладко улыбаясь толпе и холодно встречая его взгляд. — И что заставляет тебя думать, что ты не проснёшься с перерезанным от уха до уха горлом, мой король? Или на полпути к земле, после того, как я выброшу тебя в окно?
Его рука надавила на её спину, и он намеренно вдавил в неё свой член.
— Позволь мне самому позаботиться о своём выживании, — сказал он ей таким же ледяным тоном, как и её собственный. — Но ты не проведёшь ночь с этим бл*дским волком.
Алексис моргнула, совершенно растерявшись.
Она не знала, что ожидала услышать, но точно не это.
— Что? — рассмеявшись, переспросила она. — Ты шутишь, да?
— Нет.
Его глаза метнулись к мужчине, стоявшему позади них в тени, затем снова вернулись к её лицу. Странник снова притянул её ближе, и на этот раз его голос превратился в такое тихое бормотание, что она изо всех сил пыталась расслышать слова.
— Этот волк не сможет получить тебя, Светоносная, — выдохнул он ей в ухо. — И только когда ад замёрзнет, я оставлю тебя уязвимой для Морлуха… или любого из приспешников Иных, которые в данные момент бродят по моему проклятому дому, как будто это место принадлежит им.
Она огляделась по сторонам, снова борясь с замешательством.
— Твоему дому?
Он один раз кивнул.
Глядя вниз на ликующую толпу, которая явно была в экстазе от всё более сексуального публичного выступления своего правителя перед ними, Алексис поняла, что знала это.
Знала, что это был его дом.
По крайней мере, номинально.
— Номинально — очень правильное слово, — злостно прошептал Кэл.
Помрачнев, она встретила его взгляд.
— Просто кивни, — сказал он ей, прервав прежде, чем Алексис успела заговорить. — Кивни и дай мне знать, что сегодня ты будешь спать здесь. Со мной. Потому что этого ожидают от нас обоих.
Его взгляд скользнул по платью, задержался на груди, затем на обнажённой коже между складками ткани.
— …Я буду… джентльменом, — добавил он чуть холоднее. — Если ты всё ещё этого хочешь. Но мы должны поддерживать видимость, любовь моя.
— Видимость? — фыркнула она. — Их действительно так волнует, есть ли у их короля девушка-Светоносная?
— Девушка? — Странник выгнул бровь, одаривая её ещё одной холодной улыбкой, которая не достигла его бледных фиолетовых глаз. — Ты не моя девушка, Алексис Пул. Уже нет.
Она нахмурилась.
И снова, прежде чем она успела задать вопрос, он позволил своей улыбке стать ещё шире.
— В любом случае, — добавил он, прижимая её к себе мускулистой рукой. — Я не обещал им девушку. Я обещал им жену… жену-Светоносную. Чтобы объединить все цивилизованные миры. Чтобы принести мир, удачу и обильный урожай известной нам части вселенной. И чтобы привести в мир маленьких Королей Странников, обеспечивая будущее моего королевства… для всего этого нужно очень много трахаться, Алексис Пул. А это требует твоего присутствия в моей постели.
Он приподнял бровь, и на этот раз в его голосе послышалась нотка юмора.
— У тебя есть какие-нибудь предпочтения в именах, моя дорогая? Потому что если нет, то у меня есть несколько идей. У меня была замечательная тетя Нарандия, которую я очень любил. И мне всегда очень нравилось мужское имя Странников Филиниэс. Вполне сочетается с Кэлиджинес, не так ли?
Алексис уставилась на него.
В этот раз она даже не могла моргнуть.
Прежде чем она смогла расшифровать его слова или остановить свой разум от попыток разобрать и переставить их так, чтобы в них скрывался какой-то другой смысл…
…Странник снова поцеловал её.
В этот раз он отдался поцелую полностью, наполняя её кожу лёгкостью от прикосновения кончиков его пальцев, наполняя тем жидким пламенем свой язык, ладони, ноги, грудь и даже член, теснее прижимаясь к ней.
Она резко вздохнула, когда этот неестественный огонь согрел её позвоночник, её живот, заставляя сердце биться чаще, а её дыхание стало обрывистым.
Она абсолютно забыла об их разговоре, когда Кэл грубо прижал её к себе, снова целуя. Его глаза закрылись, и он издал низкий стон, касаясь её губ.
На этот раз это гораздо меньше походило на представление.
На этот раз это вовсе не ощущалось представлением.
Рёв толпы затих, когда Алексис поцеловала его в ответ, хотя и говорила себе, что была дурой, раз позволила ему, и согласилась на то, чтобы её использовали в качестве реквизита.
Она была дурой.
По-видимому, во многом.
Только не совсем в тех вещах, в которых сама себя убеждала.
Глава 7. Борген
Алексис пошла за Странником по другому каменному коридору.
Он не ощущался словно монашеская пещера в Гималаях. Вместо этого в коридоре были высокие арочные потолки из белого камня, похожие на
