Кристап. — А что было дальше?
— А дальше кривой да глупый ухажёр в один прекрасный миг бросил Рауту и начал увиваться за Дзидрой. Ох и ходила она, задрав нос!
Мы с Кристапом переглянулись. Отбить парня у другой — это, конечно, не новость. Но, зная, до чего она опустилась с Ядвигой, может, и тут не обошлось без какого-то отвода глаз?
— Раута проревела неделю, хотя я считаю, что коль тебя бросили, то нет смысла убиваться. Такой оставит в самый тяжелый момент, — мрачно сказал Андрис.
— Согласен с вами, — кивнул я. — Что-то сложилось у них с кружевницей?
— Какое-то время ворковали, но потом он пропал, — хмыкнул он. — Совсем пропал. Раута успокоилась, потом поехала в Нойчланд учиться, мы решили, что ей некоторое время лучше побыть в другой стране.
Дзидра вроде тоже угомонилась. Рядом живут старики да такие, как мы. К кому уж тут приставать с язвительными словечками?
— М-да, — согласился Кристап, делая глоток. — То есть изначально Дзидра Межгинес обладала скверным характером? Или это проявлялось именно в отношениях с вашей дочерью?
— Больше никого не изводила, — признал Андрис. — Может, интерес потеряла, может, понимала, что тут сдачи дадут. Никого юных не осталось.
— А что… — начал я и умолк, подбирая слова: — Что было с принцем? Вообще со стороны было что-то заметно?
Андрис задумался, отхлебнул из чашки, поставил её на стол.
— Ну знаете, тут сложно что-либо сказать. Его высочество, разумеется, не разгуливался среди бела дня. Но вот все да заметили, что у Дзидры стали появляться платья и украшения, которые кружевница себе позволить не может.
Ага, уже очень интересно.
Возможно, это был не принц, а кто-то из аристократии? Хотя, чем бялт не шутит, кто принцу запретит?
— Она говорила, кто за ней приударяет? — уточнил Кристап.
Андрис покачал головой:
— Нет, только глаза подкатывала, мол, скоро покинет свой скромный домик и заживет панной из панн.
— Но явно что-то пошло не так, — задумчиво протянул я.
Больше ничего толкового мы не узнали, поэтому, допив чай, распрощались с рыбаком и отправились к работающей на месте группе.
— Любопытное дело получается, — протянул Кристап. — Дзидра была не из тех, кто пользовался любовью окружающих. Возможно, и правда, что впуталась в отношения с принцем, который рассматривал её только как временное развлечение.
Я молчал и шагал рядом. Сложил руки на груди, обдумывая сказанное. Кристап прав. Нужно, конечно, опросить остальных соседей. Но вот не помешает ещё взглянуть и на тело утопшей.
Поговорив с ребятами на месте, поняли, что ничего нового не узнаем, поэтому сразу направились в управление, а именно в алхимическую лабораторию. Там должны были уже сделать все анализы и заняться отчетами. Можно было, конечно, подождать, но я не хотел терять ни секунды.
Удача, кажется, услышала нас, потому что прямо в коридоре мы столкнулись с паном Ааделем.
— О, рад вас видеть, — искренне сказал он. — Это дело не такое простое, поэтому тут нужен серьёзный подход.
Я невольно вспомнил, что при знакомстве с ним испытал легкую неприязнь, посчитав слишком надменным. Но, поработав, понял, что это потрясающий специалист, который просто… так выглядит.
— Что можете сказать, пан Аадель? — поинтересовался я. — Дзидра Межгинес…
— Да-да, — кивнул он, — очень любопытный случай. Я бы даже сказал, экстраординарный.
— Что вы имеете в виду? — насторожился Кристап. — Это не самоубийство?
— Пока у меня нет доказательств для такого утверждения, — серьёзно сказал Ааадель, посмотрев на него поверх очков. — Но вот всё же один момент…
— И какой же? — Я сложил руки на груди.
— Панна Межгинес умерла не от воды. На момент попадания её тела в воду, она была уже мертва около шести часов.
/Ядвига Торба/
Сидела, никого не трогала, зелья варила.
Даже вот мыла решила наварить, пусть даже Муррис и сопротивлялся изо всех сил. В итоге я сижу в темнице. Королевской темнице.
Как. Такое. Произошло.
Поначалу я просто оторопела, не сопротивлялась и молча топала следом за сильными высокими и откровенно недружелюбно настроенными мужчинами в черной одежде с серебряными эмблемами волка, заглатывающего луну.
Потом пришла в себя и попыталась задавать вопросы. Самый старший только зыркнул так, что я тут же мудро заткнулась. Его сопровождающие никаких эмоций не проявили. Гады.
А ведь, если бы меня сейчас не конвоировали в темницу, то я определенно засмотрелась: все как на подбор. И фигуры, и лица, и держат себя так, что ух. Впрочем, девушки и оборачивались. Смотрели с восторгом на них и, как ни странно, озадаченно на меня. Всё же в Кошачьем переулке многие заходили в мою лавку, поэтому не могли понять, что же такого сделала ведьма-зельевар Торба.
Разве может сделать что-то плохое человек, у которого такой очаровательный котик, цветочек и масочки для сохранения молодости со скидочкой?
Камера нагоняла уныние. Конечно, вряд ли можно было рассчитывать на что-то в королевских подвалах, но почему-то вспомнилось темное местечко в доме ведьмы в Ельнясе, куда меня сунули по воле пана Дудоли. Эх, по сути, были прекрасные времена.
А тут стены, снова стены, всё время стены, тюфяк крайне печального вида и отверстие в углу для справления естественных нужд.
Разговаривать со мной никто не пожелал, как я ни пыталась.
— За что мне всё это? — пробормотала я под нос. — Матушка определенно будет не в восторге, что бы там не говорила. Сейчас бы моя бабуля сказала, что жить надо интересно, а не всякой бялтовщиной заниматься. Вот любопытно, попасть в тюрьму — подходит под «интересно»?
Насколько мне известно, бабушка была ещё той известной личностью в узких кругах. Ей совершенно не нравилось сидеть на одном месте и жить спокойно. Видимо, что-то мне-таки передалось через неё. И вот теперь… здравствуй, королевская тюрьма!
— Зато королевская, а не абы какая, — вздохнула я, плюхнувшись на тюфяк. — Вот будут меня спрашивать: «Где же вы, панна Торба, сиживали?». А я им, отбросив локоны назад, томно выдыхать: «В королевской».
Я мрачно вытянула рыжую прядь и посмотрела на неё. Да уж, уже вообще какой-то бред несу. Да и после нахождения здесь вряд ли смогу картинно откидывать локоны. Уж скорее будут выглядеть, как бялт, прибежавший с болот.
В коридоре раздались шаги. Я вскочила на ноги и подлетела к двери. Неужели поняли, что всё это ошибка?
Открылось маленькое окошко в двери, туда просунули миску с какой-то кашей и стакан воды.
— На основании чего меня обвиняют? — успела крикнуть я. — Мне нужен адвокат! Я — жертва!
Окошко с щелчком закрылось.
Так, диалог не получился.
— Козлы, — прошипела я. — А ещё
