меня сегодня как-то по-другому. Более уважительно, более тепло и ласково. Хоть и некий легкий благоговейный испуг в ее взгляде все же читался.
От такой перемены в ее поведении я даже растерялась. Хотя и понимала, что говорить о том, что я вольный дипломированный маг и показать это на деле — совершенно разные вещи. Теперь меня явно воспринимают всерьёз, а не как досадную помеху и незваную чужачку.
— Спасибо, от бани вечером я бы не отказалась — благодарно улыбнулась я.
— Все будет — пообещала мне тана Карин — просим к столу. Ребятки в лесок с утра метнулись, да грибов насобирали, как раз боровички после позавчерашнего дождика повылезали. Я уже пирожки справила, да вам в дорогу часть насушу в печке.
— Люблю грибы — отозвалась я, присаживаясь на лавку и чувствуя себя в этом доме гораздо свободнее, чем вчера.
Передо мной сразу возникла большая кружка молока и плошка с дымящейся пшеничной кашей с большим ярко-оранжевым куском масла.
— Натазя Опря вот утром вам молочка и масла передала — сообщила супруга старосты, указывая на несколько больших глиняных крынок, стоящих в углу.
— А это… — начала я, прожевав первый румяный пирожок.
— Так своячка Вилиры Опря — пояснила тана Карин — чьего дитёнка вы вчера ночью приняли.
— Ааа — протянула я — ну… лишним не будет. Вы используйте так, как посчитаете нужным, и сами ешьте, хорошо?
Благодарности натуральными продуктами я вполне готова принять, тем более их уже пустили в дело.
— Как скажете, деса — отозвалась женщина. И ее взгляд еще больше потеплел — а… я вот хотела спросить… Ночью, когда вы только проснулись… — она замялась, явно не зная, как сформулировать вопрос. Я поняла, что ее так беспокоит.
— Это особенность магии рода — сообщила я — от раздражения иногда глаза так горят.
— Так вы поэтому… ну… Багряная? — уточнила женщина разливая молоко себе и детям по кружкам — а я-то думала это из-за волос ваших ярких.
Да, думаю почти все встреченные мной люди, которым я сообщала свое имя, думали именно так. Цвет моих волос действительно был ярко-рыжим, а на солнце вообще отдавал в красный. Многие думали, что я использую иллюзию, какими баловались в столице зажиточные горожанки, но мне это было просто не нужно. Часто я, наоборот, приглушала слишком яркий оттенок шевелюры, чтобы не сильно выделяться, особенно сейчас, в Восточных землях, где жители все сплошь брюнеты, да шатены.
— Да, цеховое прозвище — согласилась я — у многих магов такое есть. Например, у нас в школе был мастер Шинер Гром.
— Он мог вызвать гром? — подал голос заинтересованный моим рассказам Тенька.
— Нет, просто хохотал иногда так, что в ушах гремело — улыбнулась я.
Мальчики и тана Карин синхронно хихикнули.
На самом деле мастер Шинер был сильным стихийным магом, способным и разгонять тучи, и вызывать грозу с градом. Скорее всего, свое цеховое прозвище он получил именно из-за этого. Хотя его зычный, ударяющий по ушам басистый хохот тоже был притчей во языцех.
Многие школяры, да и преподаватели в Приморской магической школе шутили, что мастеру Шинеру не нужно даже применять дар в случае нападения, достаточно просто захохотать, и враги попадают сами, оглушённые и обездвиженные от этих звуков.
— Тогда все ясно — согласилась жена старосты — а то я уж…
— Да, пугает с непривычки — кивнула я, сыто откинувшись на лавку — спасибо за завтрак, тана, я, пожалуй, выйду в сад на пару часов, не беспокойте меня без крайней необходимости, хорошо?
— Магичить будете? — Тенька от нетерпения подскочил с лавки, но сел обратно под строгим взглядом матери. Денька на это лишь загадочно улыбнулся, продолжая споро очищать грибы.
— Я дочищу, мам, пусть идет с десой, если она не против — произнес Хранитель.
Тана Карин вздрогнула, но я сделала вид, что ничего не заметила.
— Пусть сходит, ему полезно — согласилась я — а потом можно уже и поработать.
Младший мальчик послал мне на это благодарный взгляд. Ну хитрец!
— Вы не спешите с работой, деса Тарина, коли вам не нужно скоро уезжать — поспешила уверить меня старостина супруга — мы вас не торопим и никуда не гоним. Живем же как-то бок о бок с этим… явлением уже давно. А Натазя поведала, как вы много вчера магичили, отдохните денек-другой, осмотритесь. Ей тан Рош сказал, что ежели бы не вы, он и не принял бы сразу двух ребятенков-то. И там, и там девки первородящие, слабенькие, а детки крупные, беспокойные.
Стало ясно, что мое вчерашнее участие в родах сделало меня в Валунах почти своей. Вот и весь секрет, как расположить к себе недоверчивых сельских жителей.
Я поднялась из-за стола и вышла через заднюю дверь в дальней части дома в большой сад, благоухающий яблоками и пряными травами. Судя по быстрым шагам за моей спиной, Темьян отправился вслед за мной.
— Знаешь, как одаренные делают так, чтобы потоки магической энергии в их телах работали без сбоев? — спросила я у мальчика.
— Расскажете? — паренек состроил такую мордаху, что, даже если я хотела рассказывать, все равно бы пришлось.
— Они отрешаются от всего, что их окружает, и общаются со своим источником — пояснила я, располагаясь на земле под сенью высокой яблони — это называется медитация.
— Это сложно? — Тенька притащил откуда-то маленькую лавочку и сел на нее ровно напротив меня. Ну да, мне на земле сидеть было неопасно, так как я могла контролировать тепло в теле таким образом, чтобы ничего себе не застудить. Маги почти не болеют обычными болезнями вроде простуды. А ребенку лучше поберечься. Сидеть предстоит долго.
Хотя для медитации лучше всего почему-то подходит именно сидение на голой земле, на открытом воздухе. Магическая наука объясняет это тем, что хоть источник одаренного и находится внутри него и восстанавливается исключительно за счет внутренних ресурсов, не беря энергию извне, но близость природы вроде как помогает в этом процессе опосредованно, так как свободные частицы магии находятся во всем сущем, а больше всего ее именно в стихиях: земле, огне, воде, воздухе, а особенно в эфире, пятой незримой глазу стихии.
— Поначалу — да. Особенно у таких непосед, как ты — улыбнулась я — нужно сесть поудобнее, закрыть глаза, расслабиться и думать о чем-нибудь, что вызывает в твоей душе что-то хорошее и светлое. Я, например, — я на мгновение задумалась — думаю о своих близких, о месте, в котором мне было спокойно, тепло и безопасно.
— Денька что-то такое мне рассказывал —
