хочешь сходить в театр? Помнится, когда-то ты его любила.
- Очень хочу! - едва не захлопала в ладоши Мелисса. - Правда, можно?
- А почему нет?
- Ну... срок большой. Что люди скажут?
- Рыбонька, а кому какое дело? Мы будем в ложе. Там твое очаровательное пузико никто не увидит.
К вечеру следующего дня буря улеглась и сильно похолодало. Об обмороженной руке Яхо напоминал только синяк вокруг металлической пластины. Тем не менее, Изабелла сделала какую-то мазь для него - из еловых иголок, каких-то трав и воска.
- Ничего, - ворчала она, накладывая мазь ему на руку. - Хорошая мазь, потом другим пригодится.
Яхо довольно жмурился, даже не думая возражать. Ему нравились ее прикосновения. Он даже почти решился сказать ей, что у него зверски саднит горло, но всё боялся её утруждать, зная, что нормально восстановиться она не сможет.
Все-таки она права, женщине-целителю гораздо сложнее, чем мужчине. Но если бы она была его женой... он бы с огромным удовольствием восполнял ее резерв. Эта мысль все прочнее утверждалась в его голове. Раньше он вообще женщин не замечал, а теперь Белла завладела всеми его мыслями. Раньше, засыпая, он представлял всякие конструкции, а теперь - её нежные губы и не только. И самое страшное, он даже не хотел себе запрещать думать о ней. Наоборот, мечты становились все более неприличными, и поутру ему было стыдно за них. Но вечером он снова закрывал глаза...
Делегация из замка Нефф прибыла через неделю. Максимилиан Оберлинг, хозяин замка, был слишком стар, чтобы примчаться лично, и прислал сани и упряжку крупных псов. Да, зимой это было самое быстрое средство передвижения. Правил ими Руд, который, пока Яхо и Белла одевались, с восхищением рассказывал отцу, как славно он добрался до замка: ветер его подгонял в спину, а в опасных местах удерживал от падений. А буря началась в тот самый миг, когда за ним захлопнулись ворота.
Яхо запомнил поездку в санях на всю жизнь: приходилось держаться изо всех сил, чтобы не вылететь на снежных горках, да прижимать к себе хохочущую Беллу, укутанную в кучу одежек. Его тоже заставили надеть меховой тулуп, и еще руку правую обмазали барсучьим жиром и обмотали шалью на всякий случай. Ветра не было совсем, снег вокруг искрился на солнце, мороз щипал щеки, но Яхору было тепло, ведь Белла крепко обнимала его за талию.
А у замка их уже встречали Аяз и этот бесов Стерлинг, чтоб его разорвало.
- Роберт? - удивлённо вскинула брови Белла, выпорхнув из саней прямо в руки галлийца. - А ты здесь что делаешь?
- Я волновался за тебя, птичка. Чуть с ума не сошел! Искал тебя повсюду!
Яхо ревниво заметил, что они общаются как-то очень свободно. Ему это не понравилось.
Аяз стиснул дочь в объятиях, укачивая, словно дитя. Он выглядел очень усталым. Яхо стоял в стороне, не зная, что ему делать. Как назло, горло перехватило, он, словно специально обращая на себя внимание, стал давиться кашлем.
Аяз тут же отпустил Беллу и так же крепко прижал к себе Яхора.
- Дети, я чуть с ума не сошел, - бормотал он. - Яхо, что с горлом?
- Всё хорошо.
- Я слышу, как хорошо. Быстро в дом.
Руд отправился в деревню на своих двоих (а потом, возможно, и на четверых), псов отвели в конюшню, а молодых людей - в замок, где их снова принялись обнимать - причём обоих в равной мере.
Явно переволновавшийся Аяз (Яхо впервые видел его таким несобранным) вцепился в приёмного сына, заставляя его открыть рот и показать горло - как будто другого времени у них потом не будет.
- Белла, в самом деле, ты же целитель, - ворчал он. - Тут почти ангина.
- Дадэ, я руку лечила, - оправдывалась девушка. - Сил больше ни на что не хватило.
Они как-то по-особенному переглянулись с отцом, и он кивнул.
- Яхо, будешь горло полоскать и микстуру пить, - наконец, сказал недовольный Аяз. - Я на Максимилиана потратился. Суставы его подлечил. Плохо, что Вики нет со мной. Если дня через два лучше не станет, подумаю, что можно сделать. Или вон Белла вылечит, она молодая, резерв быстрее восстанавливается. Лишь бы жар не начался. А с рукой что было?
- Обморожение, - пояснила Белла быстро. - Очень сильное. Ещё бы пара дней - и гангрена.
- Дай поглядеть!
Яхо закатил глаза: ох уж эти целители! - но послушно закатывал рукав.
- Яхор, конструкцию надо менять, - тут же посоветовал Аяз. - Соприкосновение металла с кожей может дать проблемы и на морозе, и при жаре.
- Можно ампутировать, - с готовностью предложил Яхо, который все это прекрасно знал, но считал, что у него все идеально. - У меня протез готовый в мастерской есть... был. От мастерской что-то осталось? А ангары? Они не тронули ангары? А канцлер, он?..
Его голос дрогнул, вспоминая отчаянный прыжок рыжей рыси. Вряд ли после выстрела в упор можно выжить.
Аяз отвел глаза, поправляя рукав приёмного сына.
- Мы не успели, - тихо сказал он. - Слишком поздно было. Я целитель, но не волшебник. Джерри остался с матерью... Бригитта... она очень плоха.
Всхлипнула Белла, пряча лицо на груди у Стерлинга, который ласково гладил ее по плечам. Отвернулся суровый седой старик с тростью - лорд Оберлинг. Поджала губы леди Милослава, его жена. В этом доме все любили неугомонного Кирьяна Браенга.
- Что ж, он ушёл вслед за Эстебаном, - тихо сказала пожилая леди. - Он всегда был самым верным его слугой.
Лорда Максимилиана-старшего Яхор видел впервые. До этого только с его сыном общался. Сыновьями. Теми самыми, что крылья делали. Тот, который Себастьян, у них в мастерской часто бывал, а Макс был слишком занят - как-никак начальник ловчей службы столицы. Назначили его недавно, потом прочили должность главы департамента безопасности, поэтому тот никак не мог позволить себе отдых. К тому же у него жена беременная.
Самый главный Оберлинг Яхора пугал: мрачный, с орлиным носом и тяжелой тростью, он смотрел так пристально, что Яхо начинал вспоминать все свои прегрешения. Особенно одно: слишком рьяный интерес к его внучке. Кажется, все, что было в башне, стоило забыть. Во всяком случае, тот же Стерлинг Яхора горячо благодарил за спасение "младшей сестры" и называл героем. Да еще
