Брэм тяжело вздохнул.
— Может. К моему ужасу… Мне сегодня передали очень любопытные документы. Ты знала, наверное, что Лианда… Арданг всегда недоплачивает налоги? А знаешь, почему?
— Нет, — медальон заставлял меня изображать искренне недоумение, хотя о причинах я уже догадывалась.
— Потому что там они выше, чем в остальном Шаролезе, в четыре раза! — выпалил брат, не скрывая ярости и ненависти. Вскочил, принялся метаться по комнате. — Он провел эти указы не через меня, не через Совет! Это были его личные приказы, которые он давал своим ставленникам! А деньги шли не в нашу казну, а в карманы исполнителей! Но каждый раз, когда сборщики требуют в Лианде деньги, они их требуют именем короля! — остановившись напротив, прижав правую руку к груди, Брэм уже кричал: — Моим именем! А я даже не знал, что там творится! Я верил Стратегу, правильности его решений, и не перепроверял его!
Амулет, раскалившийся на груди, требовал слов в защиту отчима. Но я молчала, закусив губу. Голова раскалывалась, перед глазами плыла белесая пелена, но я цеплялась за реальность. Не могла позволить себе обморок.
Брэм снова возобновил хождения по комнате, так давая выход своему гневу. Немного успокоившись, брат сел на подлокотник кресла.
— Стратег рассорился с большинством своих сторонников, — голос брата звучал устало. В нем слышались обида и жестокое разочарование. — Поэтому ежегодный отчет, подведение итогов перед осенью, перед началом нового сбора податей, передали не регенту, а мне. Сегодня… Я только сегодня узнал, что происходит в Лианде.
— В Арданге, — прошептала я.
Во взгляде Брэма мелькнула настороженность, но брат послушно повторил:
— В Арданге… Знаешь, половины проблем с Ардангом просто не существовало бы, если бы не Стратег, — он снова вздохнул. — Ты извини, пожалуйста, что я все это на тебя вывалил. Но я не мог не поделиться новостями. К сожалению, приятных новостей пока нет.
— Появятся, — выдавив улыбку, заверила я.
— Хотелось бы надеяться.
Брэм встал и подошел ко мне, поцеловать в щеку на прощание. Подав мне руку, помогая встать, брат вдруг спросил:
— Откуда у тебя мамин медальон?
Видимо, заметил украшение сквозь кружево рубашки.
— Она подарила мне его перед смертью, — ни на мгновение не задумавшись, ответил периат за меня.
— Почему же ты раньше не носила?
— Не могла даже в руки его брать без слез, — нашелся амулет.
— Мне бы тоже было тяжело его носить, — вздохнул Брэм и, пожелав спокойной ночи, ушел, сопровождаемый виконтом.
Я помню, как закрывала за братом дверь, как держала в руках ключ, как безумно болела голова, как горела каждая косточка в теле.
Когда пришла в себя, за окном было еще темно. В ногах сидела заплаканная кормилица. Встретившись со мной взглядом, она беззвучно расплакалась, прижимая к глазам давно уже влажный платок. В свете стоящей на туалетном столике лампы я увидела Брэма. Он, забравшись с ногами в просторное кресло у окна, уснул, а кто-то заботливо укрыл его пледом. Рядом со мной сидел незнакомый пожилой мужчина и что-то делал с моей рукой. Повернув голову, пытаясь удержать на месте плывущий перед глазами мир, увидела небольшой разрез в сгибе локтя и струящуюся в плоскую посудину кровь. По лицу лекаря скользнула улыбка облегчения, вновь сменившаяся серьезностью:
— Как Вы себя чувствуете, Ваше Высочество?
— Очень уставшей, — подобрал за меня слова амулет.
— Болит что-нибудь?
— Нет.
— Я дам Вам микстуру, чтобы Вы могли поспать. И предупрежу Его Величество, что Вы, скорей всего, проспите весь день, — голос лекаря был одновременно и мягким, и настойчивым.
— У меня дела, есть назначенные встречи.
— Если Вы соблаговолите назвать имена тех людей, я лично отменю Ваши встречи. Важнее Вашего здоровья, Ваше Высочество, нет ничего, — лекарь не собирался выслушивать отговорки.
Я назвала имена дам, пожилой мужчина, лицо которого из-за слабости воспринимала только размытым пятном, записал на листке имена и отложил письменные принадлежности.
— Доктор, что с ней? — спросил разбуженный нашими голосами Брэм.
— Насколько я могу сейчас судить, — оборачиваясь к королю, ответил мужчина, — Ее Высочество здорова. Я не нашел признаков каких-либо болезней. Ни сегодняшних, ни минувших. Мне хочется думать, что состояние Ее Высочества вызвано волнением и переутомлением. Столько всего произошло в короткие сроки.
— Допустим, причина в усталости. Каковы будут Ваши советы? — хмуро поинтересовался Брэм.
— Ее Высочеству нужны отдых, спокойствие, сон. Я уже говорил Ее Высочеству, что дам снотворную микстуру. К сожалению, в состоянии такого нервного напряжения тело не может само о себе позаботиться, сотворить здоровый сон. К счастью, есть лекарства, — голос лекаря звучал уверенно. И уже этим помогал, создавал чувство защищенности. — Не думаю, что на всех балах и приемах без исключения необходимо присутствие Ее Высочества. Хотя я не сведущ в делах двора. Если существует такая возможность, дайте Ее Высочеству неделю времени, чтобы вновь собраться с силами.
— Вы думаете, этого будет достаточно? — в голосе брата слышалась надежда.
— Думаю, да, — поклонился королю лекарь. — И осмелюсь сказать, что Ее Высочество отлично справляется со сложившейся ситуацией. Если бы одной из моих дочерей довелось пережить освобождение из плена, дорогу в столицу, допрос на Совете, а после оказаться втравленной в мою ссору с сыном, то любая из них устраивала бы истерики трижды на дню. Можете в этом не сомневаться.
Встретившись со мной взглядом, Брэм едва заметно улыбнулся. В тот момент он показался мне очень взрослым и неимоверно похожим на отца. А мягкий свет лампы, золотящий волосы брата, сделал его похожим и на Ромэра.
— Моя сестра отважная, мужественная девушка. Мы обязательно со всем справимся.
Брэм не сказал больше ни слова, глядя, как лекарь перевязывает мне руку. Кормилица, тихо всхлипывая, вышла из спальни. Когда за ней последовал и доктор, брат подошел ко мне. В голосе Брэма ясно слышались сожаление и раскаяние:
— Ты прости меня. Я не думал, что ты так болезненно воспримешь новости. Это я виноват, что тебе стало плохо.
— Нет, Брэм, нет. Не вини себя, ты ни в чем передо мной не виноват, — с жаром начала я. — Я неважно себя чувствовала и до того.
— А потом появился я со своими проблемами, — брат совсем сник. — Повел себя как эгоист. Ты же просила не обсуждать…
Я перебила Брэма, потянула за руку, вынуждая сесть рядом с собой.
