— Я не знаю, — тихо ответил вампир. Кажется, он все-таки читает мои мысли.
— Ну, хорошо, допустим, стану я вампиршей. И что дальше? Что будет дальше? Люди от меня будут шарахаться, солнце станет для меня смертью, зато кровь — хлебом насущным. Я стану такой же как ты, и что дальше? Полностью перейду на ночной образ жизни, стану рисовать ночные пейзажи, жить с тобой, потом выйду за тебя замуж…
— Ты и так замужем за мной, — сказал Стефан.
Я уставилась на вампира, как будто увидела его в первый раз.
— Да? Это когда же я успела?
— В самый первый вечер. Помнишь церемонию передачи?
— Нет, не помню, — сказала я, ошарашено уставившись на черный перстень, который мне надели на руку как раз на церемонии. Это, оказывается, не метка инициированных вампиров, а обручальное кольцо! — Обалдеть, я уже успела выйти замуж за вампира!
— Ты что, правда, ничего не помнишь?
— Нет, ничего. Мне тогда не до того было, — ответила я. — Надо же, я не помню день собственной свадьбы. Но зачем все это? Назначение, церемония, свадьба? Кажется, свадьбу по договоренности отменили еще в прошлом веке!
— Вампирам запрещено вступать в какие бы то ни было отношения с людьми, вмешиваться в их жизнь и так далее. Это утверждено совместной межрасовой конвенцией, так захотели люди. Исключение составляют только брак. Люди пошли на уступки вампирам, разрешив межрасовые браки по договоренности, только назвали почему-то назначением и церемонией. На самом деле все гораздо проще. Просто однажды один непутевый вампир взял да и влюбился в дочку председателя смешанного Комитета, пришел и объяснил ему все как есть. Тот оказался мужик нормальный, к вампирам привыкший и о нас много знающий. Познакомил он свою дочку с этим вампиром, да и выдал за него замуж. И все бы хорошо, да только девушка эта, так же как и ты, не хотела быть вампиршей, осталась человеком и вскоре умерла, оставив вампира ждать знака. После этого и был учрежден закон о межрасовых браках по договоренности, чтобы обращение человека в вампира было законным и вампиры не оставались в гордом одиночестве, после смерти людей. Вот и все.
— А что за знак? — заинтересовалась я.
— Да, вообще-то, эта история Исиндара и Менты вошла в легенды. По ней перед смертью Мента сказала, что Исиндар увидит ее снова вместе с солнцем, а, чтобы он не пропустил этот момент, ему будет послан знак.
— Какой?
— Никто не знает, — развел руками Стефан. — В легенде говорится, что знак будет сложно не увидеть и не понять, и что, когда он появится, все вампиры смогут увидеть солнце своими глазами и не сгореть. Но это только легенда.
— Ну и что, все равно интересно. И что же Исиндар?
— Ждет, — пожал плечами Стефан.
— Он все еще жив? — удивилась я.
— Конечно, жив, и я даже с ним знаком. С тех пор прошло всего двести лет.
— А, ну да, для вампира это смешной срок, — спохватилась я и задумалась.
— Дели, я надеюсь, ты с Менты пример брать не будешь? — спросил вампир, и что-то в его голосе мне не понравилось. Я перевела на него взгляд и остолбенела. Передо мной сидел абсолютно потерянный, отчаявшийся вампир, с тоской смотревший на ненавистный мир.
— Я… Стефан… но… — слова застряли где-то на уровне не оформившейся мысли.
— Дели, я люблю тебя! Я не знаю, что будет, если ты умрешь… — железная ручка со звонким звяком оторвалась от окна и смялась в руке вампира.
Какого черта я тут себе думаю? Мне предлагают стать вампиром, многие бы этого хотели, если бы знали, как дела обстоят на самом деле. Мне предлагают долгую жизнь с вампиром, который меня любит, с вампиром, который будет любить меня всегда и только меня одну. Разве такая уж большая цена — стать вампиршей?
— Я согласна, — тихо сказала я и сама испугалась своих слов.
— Что? — удивленно вскинул голову вампир.
— Стефан, я согласна стать вампиршей, — громко и четко сказала я, что бы не соблазняться отступлением.
— А… ты?.. — Стефан соскочил с подоконника и мгновенно оказался рядом со мной.
— Да, — кивнула я, отметая последний сомнения. — Завтра, когда сядет солнце.
Пути назад не было.
— Дели… — Стефан с силой прижал меня к себе, а потом принялся целовать, как безумный.
Сегодня я встала рано и тут же подошла к окну. Дежавю. Так же начинался день накануне церемонии, с той лишь разницей, что теперь уже никаких вариантов быть не могло. Я сама дала согласие. Вот только вчерашнее решение теперь не казалось мне таким уж единственно верным. Однако, все такие мысли я отмела прочь. Я решила, значит, так будет, и, вздохнув, я направила свой взгляд на залитую солнцем улицу, на переливающий в его лучах снег, на заснеженные деревья, на морозное утро. Солнце… сегодня, видимо, я вижу тебя действительно в последний раз, и все твои блики, яркие пятна, светотени и полутона — все это станет для меня запретным.
Я сидела на подоконнике, рассыпав по нему мелки, и выводила морозные узоры на листке. Солнце медленно садилось, окрашивая все вокруг в золотые и красные тона. Темнота уже забралась в углы комнаты. Я отложила листок и всмотрелась в эту темноту. Что же такое там могут видеть вампиры?
— Дели? — на пороге стоял Стефан
Я и не заметила, как солнце село. За окном были серые сумерки. Это теперь мое время суток. Я повернулась к Стефану и грустно улыбнулась, он подошел ко мне и встал рядом.
— Ты не передумала?
Я покачала головой, вновь пытаясь проникнуть взором в темноту.
— Но ты ведь… — вампир понурился.
— Стефан, а как это будет? — спросила я, бросив бесполезное разглядывание темных углов.
— Что? — растерялся вампир.
— Обращение. Как я стану вампиром?
— Просто постепенно изменишься. Может быть, ты уже завтра проснешься вампиршей, а, может быть, окончательно станешь ей только через неделю.
— А внешне я как-то изменюсь?
— Да, но не очень. Ты же видела Гарнса.
Я взглянула в зеркало и представила себе себя с бледной кожей и красными глазами. Н-да, зрелище на любителя.
— Дели, не бойся. В обращении нет ничего страшного, тебе не будет больно, я тебе обещаю.
— Да я не боюсь, — я покачала головой. — Просто, наверное, лучше знать заранее, хотя, с другой стороны, зачем?
Я соскочила с подоконника и встала рядом со Стефаном.
— Ты согласилась, но ведь ты этого не хочешь, — безапелляционно заявил вампир.
— Почему?
— Я чувствую, что тебе тяжело.
Я усмехнулась. Хоть раз не угадал, о чем я думаю.
— Да, тяжело. Тяжело попрощаться с солнцем, поставить крест на прежней своей жизни, но остаться человеком и жить с осознанием того, что из-за моего упрямства ты останешься один, еще тяжелее. Жизнь сложилась так, что приходится выбирать, и я выбрала, но это не значит, что мне будет легко забыть о другой возможности. Я выбрала тебя, потому что… тоже тебя люблю.
