– Она моя лучшая подруга, – повторила Эмма. – Послушай, Эрик, она видит мир совсем по-другому, чем я. Она замечает вещи, на которые я бы не обратила внимания. Я делаю для нее тоже самое, когда она просит. – И даже когда она не просит, иногда, но Эмма исправилась в средней школе. – Я не думаю, что она скажет что-либо, в чем не уверенна Эрик снова покачал головой.
– Эмма, – сказал он, поднимая лицо к кронам старых кленов, выстроившихся вдоль улицы. – Я сдаюсь. Я просто... сдаюсь.
Лепесток дернул поводок, и они немного набрали темп, остановившись отдохнуть в стороне от оживленной улицы. Лепесток повернул, налево и Эмма повернула за ним.
– Это хорошо?
– Что?
– Что ты сдаешься.
– Зависит от того, кто спрашивает, но я могу гарантировать, что некоторым это не понравилось бы. – Он смотрел на нее. – Как ты собираешься связаться с матерью ребенка?
– Его зовут Эндрю. Дрю – если коротко.
– Ты узнала это не от него.
– Гугл – ваш друг, – сказала она. – Но прозвище? Его мать зовет его.
Или звала. Он может слышать ее и я почти уверена, что это то, что я слышу.
– Он сильный, – спокойно сказал Эрик.
– Он мертв. Какое значение имеет сила для мертвых?
– Ну, – сказал он, доставая руки из карманов, поскольку Лепесток снова отбежал. – Всегда есть призрачные истории. Ты о них слышала.
Я о них слышал.
– Да, но когда я слушала их, я не думала, что это правда.
Его улыбка была слабой и подлинной.
– Наблюдения часто ложные, – сказал он ей, – если это имеет какое-
либо значение.
– Не так много в данный момент. И, кроме того, я не хочу слышать о ложных.
– Хорошо. Тогда о реальном. Призраки не склонны преследовать вещи. Твой отец не делает этого, но все же он здесь.
Она развернулась на каблуках. Не было никаких признаков ее отца.
– Извини. Говоря "здесь" я имею в виду, что он мертвее мертвого, но он не бросает мебель в головы людей в ярости.
– Поняла. Может ли он показаться когда захочет?
– Ты имеешь в виду, может ли он навестить тебя?
Она кивнула.
– Я не совсе м уверен, что это легко. Он не без силы, – добавил Эрик, поскольку освещение изменилось, и они пересекли улицу, – но то, что у него есть, нисколько не похоже на то, что есть у Эндрю.
– Возраст Эндрю не имеет значения?
– Нет. И прежде чем ты спросишь? Я понятия не имею, почему у некоторых мертвых есть больше силы, чем у других. Раньше были теории, в них утверждали, что манера смерти определяет сумму силы, которую будут иметь мертвые, но это было развенчано. – Он угрюмо посмотрел вдаль и его глаза сузились.
"Кем?" – Эмма задалась вопросом. Но Эрик говорил, и она не знала, сколько это еще продлится, она не хотела прерывать его, и, судя по выражению его лица, не была уверена, что хочет знать ответ.
Он встряхнулся.
– Но некоторые призраки очень мощные. Достаточно сильные, чтобы затронуть мир живых.
– Не Эндрю.
– Нет. Он шагает вниз. Те, которые являются, хотя? Эти ваши истории о призраках, ваши полтергейсты. Они опасны, – мягко добавил он. – Но Эндрю достаточно сильный. Ему, однако, до сих пор четыре года.
То, что он создает из того, что он помнит, то через что ты должна будешь пройти, чтобы добраться до него, в общем. Заставить его услышать тебя, или все, что ты должна сказать, будет очень и очень трудно.
– Вероятно, невозможно, – спокойно сказала Эмма. – Я думаю, что наша лучшая возможность – его мать. Если она могла бы войти туда – со мной – и я смогла бы дотронуться до ее сына, то она была бы в состоянии увидеть его и услышать. Я думаю, что он вышел бы вслед за нею.
– Что возвращает нас к ранее заданному вопросу: Как ты собираешься связаться с ней?
– Холодные звонки, – сказала Эмма. – Мы что-нибудь придумаем, потому что мы должны придумать что-то. Я знаю, что он уже мертв, – добавила она тихо, – но это, кажется, так неправильно, оставить его там, на бог знает сколько времени, просто гореть.
– Эмма, – сказал он мягко, – даже если вам удастся вытащить его из дома, он все равно мертв.
– И что?
– Вы думали, что будете делать с ним, как только он выйдет?
Она остановилась.
– Делать с ним?
– Он мертв и потерян, – Эрик ответил, смотря на спину Лепестка.
Эмме показалось, что он делает это преднамеренно. – Если вы сможете уговорить его выйти из дома, он все еще будет мертв и потерян. – Он, наконец, посмотрел на нее; она остановилась, хотя Лепесток тянул, заставляя ее наклониться.
– Что означает потерянный?
– Это и означает – потерянный. Ему некуда идти.
– Но – это же неправильно.
– Спроси своего отца как-нибудь. Нет, не сейчас.
– Подожди.
– Лепесток хочет оторвать тебе руку.
– Он пытается. Мертвые могут видеть других мертвых?
– Не всегда, не ясно, и не первыми.
– То есть он не может видеть моего папу?
Эрик странно посмотрел на нее.
– Не в теперешнем его состоянии, из всего, что ты сказала. Почему?
Она опустила глаза, потому что они внезапно ужалили ее.
– Мой папа, – она сказала мягко, – хорош с потерянными детьми.
Он закатил глаза, но в то же время улыбнулся.
– Я действительно не понимаю тебя, – сказала Эмма, вытаскивая улыбку откуда-нибудь и удивляясь, потому что она была настоящей.
– Удачи тебе.
Она не понимала, куда Лепесток направлялся, потому что была поглощена разговором и задумалась. Но когда он привел ее к забору, ограждавшему кладбище, она узнала. Она остановилась на мгновение, сжимая губы в тонкую линию.
– Не сюда, – она сказала Лепестку. Лепесток обернулся, его язык свесился изо рта. Он наклонил голову в одну сторону, и следующий момент она выловила молочную косточку из своего кармана и предложила ему.
– Я не лгал, – сказал Эрик спокойно. – Кладбища действительно самые тихие места на земле.
Она покачала головой.
– Я не могу, – сказала она ему.
– Почему?
– Я не хочу на... – Она скривилась. – Они не достаточно тихие. – Расправляя плечи, она смотрела прямо на Эрика. – Что ты видел в ту ночь, когда встретил меня здесь?
– Не то, что ты видела, – ответил он. Это было уклончиво, но он не отводил взгляд. – Я видел призрака, – он продолжил, когда она ничего промолчала. – Она говорила с тобой.
– Она сделала гораздо худшее, чем просто поговорила со мной.
– Что она сделала?
– Я не хочу говорить об этом.
Он рассмеялся. Смех стал громче, когда она впилась взглядом в него.
Было трудно сверлить взглядом Эрика, когда он смеялся.
– Я не поднимал эту тему, – сказал он, когда смог, наконец, остановиться. – Но я ничего не видел, кроме того, что она говорила с тобой, ты отошла назад, упала и ударилась головой.
