— Вы что-то хотели? — спросила я.
— Позавтракать вместе. — с сияющей улыбкой сообщил он мне — Я уже подогнал машину на парковку, узнал кое-какую информацию о наших ведьмах. После обеда съездим в Моллис, хочу запросить копии последних документов, которые брал Александр…
— Я уже договорилась позавтракать кое с кем. — прервала я поток его быстрой речи. Спасибо тебе, данное раннее обещание!
— С кем? — Поинтересовался он у меня, со странными нотками в голосе. Вот какая ему разница, с кем я завтракаю?
— Со знакомым — ответила я, буквально крича мысленно «Уходи и дай мне поспать!».
— Хорошо. Тогда встретимся в полдень, я буду ждать здесь. Не опаздывайте.
Я закрыла дверь, чувствуя себя от чего-то виноватой перед Дэниелом. Но раз уж эта ранняя пташка меня разбудила, напишу отчет Ромашковой. Я угнездилась на кровати, открыла компьютер и увидела письмо от нее, пришедшее в два часа ночи. Как и все писатели она была совой:
«Вы не представляете, какую неоценимую помощь оказали мне. Ваша история завораживает, слог пронзителен. Разрешите ли вы мне заимствовать некоторые ваши слова для моей книги? С уважением, ваша Полина. PS: я обговариваю с вашим начальством возможность полноценной работы на меня в будущем».
Я присвистнула. Никогда бы не подумала, что мои измышления кто-то может счесть «завораживающими». Предложение Ромашковой было заманчивым, поэтому к своему отчету о проделанной работе, я добавила, что с радостью рассмотрю его при согласовании с начальством.
Оставалось еще немного времени, которое я посвятила тетради Антонова. Отчего его так интересовало семейное древо семьи Чуди? Той самой, что выступала обвинителями по делу Анны Гельди? Согласно его записям, последний потомок Чуди, проживающий в городке Моллис умер три года назад. Герхард Чуди не имел детей, умер в возрасте 67 лет. Я подумала о том, что можно было бы наведаться в его дом, адрес был выведен на полях, и расспросить новых владельцев о старике, если зацепка с «ведьмами» окажется неудачной.
Ведьмы… Кругом одни ведьмы. Могла ли подумать Анна Гельди, что ее имя будет оставаться на устах спустя столько лет? Что найдутся желающие подражать ей, оправдывающие и обвинители в двадцать первом веке? Как много для историков прояснили бы протоколы по ее делу, но если Дэниел их получит, он продаст их коллекционеру и протоколы никогда не увидят свет.
***
Когда я подошла к кафе, в котором мы договорились встретиться с Иваном, он уже ожидал меня. Я же думала, что проявлю чудеса пунктуальности, явившись на пятнадцать минут раньше обговоренного времени. Это было тоже самое в кафе, в котором мы встретились накануне. Напротив неспешно проехал трамвай, за которым словно утята за уткой пристроились велосипедисты. Мужчина прищурился из-за яркого утреннего солнышка и улыбнулся. Он убрал в сторону газету на немецком языке и дружески меня обнял. Сегодня на нем также был темный рабочий костюм, в котором к полудню наверняка можно было просто свариться.
— Ух, я рад вас видеть — сказал он, когда я присела на мягкую подушку напротив.
— Я вас тоже. Что заказываем? — мой желудок начинало сводить от голода. Ведь ужин составил один несчастный бутерброд, который я перехватила с подноса закусок у Максима в клубе.
— Европейский завтрак, думаю, будет в самый раз. У них тут хорошая ветчина.
Я облизнулась, поздно спохватившись, как на это может отреагировать мужчина. Судя по внимательному взгляду на мои губы, неправильно.
— Как ваша работа? — поспешно заговорила я. Обманывать себя не хотелось, велика вероятность того, что Иван женат или состоит в плотных отношениях и ищет себе развлечение на время командировки. Я к девушкам, которые бы подошли для подобной роли, не относилась.
— Не жалуюсь. А ваша? Протоколы все еще у неизвестного убийцы?
К нашему столику подошел официант и принял заказ.
— По крайней мере я их пока что не видела.
Мобильный Ивана зазвонил, он коротко улыбнулся, взглянул на номер и нажал «отбой». При этом выражение его лица стало жестче, он явно был недоволен звонку.
— Расскажете, если удасться что-нибудь найти? — поинтересовался он после того, как завтрак оказался за нашими столами, жареные яйца, ветчина, сыр и тосты и бесконечное количество кофе, я схватилась за последнее — Очень любопытно.
— Обязательно расскажу, — заверила я его: — по правде говоря, сегодня мне предстоит интересная встреча с местным оккультным сообществом.
— Вот оно как. Ведьмы значит? — как и любой представитель сильной половины человечества, восторга Иван не показал. Он намазал хлеб щедрой порцией масла, положил сверху ветчину и сыр. Мои губы сами собой растянулись в улыбке от его таких обычный действий. Только салями заменить на докторскую, а швейцарский сыр на российский и идеальный бутерброд получится.
— Возможно одна из них имеет отношение к смерти профессора.
— Хорошо, если б оно так и оказалось — Сказал мужчина скорее себе, чем мне, откусывая от своего творения большой кусок.
— Простите, что?
Иван был прекрасным собеседником, когда не «проваливался» в себя. Прожевав и проглотив еду, он снова вернулся ко мне и улыбнулся:
— Тогда бы вы нашли убийцу и протоколы и имели больше времени.
Мы поговорили с ним о Швейцарии, в которой он оказался частым гостем, пожелали друг другу хорошего дня и разошлись. Иван выпросил номер моего телефона напоследок.
— Чтобы всегда можно было позвать вас на ужин, — сказал он мне на прощанье.
Я шла к гостинице в хорошем расположении духа, подпрыгивая и наслаждаясь ощущением волос, собранных в высокий хвост и касающихся голой спины. Сергей говорил, что мне очень идет, когда я стягиваю волосы в конский хвост, оставляя шею открытой. Скоро мне придется начать по-настоящему щелкать себя по носу, если я хочу перестать о нем думать. Машины Дэниела не оказалось на парковке, а значит у меня было достаточно времени на то, чтобы изучить оставшиеся взятые в библиотеке книги. Конечно, Ромашкину в последние дни все меньше интересовала история Анны Гельди и все больше Дэниел Вольф, но я хотела выполнить свою работу на все сто процентов, а для этого хотелось разобраться, за что же казнили бедную женщину.
Интересной оказалась фигура Руди Штайнмеллера — зятя Йоханеса Чуди, которого также посадили в тюрьму вместе с Анной, обвинив в пособничестве ей. Мужчина вскоре повесился, а его имущество было конфисковано. «Лес рубят — щепки летят»: подумалось мне. Могло ли оказаться, что истинной причиной заключения Анны в тюрьму оказалось желание Чуди прибрать к рукам наследство Штайнмеллера? Человеческая жадность часто становилась причиной нечестных судов. К сожалению, протоколы по делу Руди также не сохранились, а, значит, эта история окажется навсегда покрыта мраком. Я написала и отправила Ромашковой короткую заметку со своими размышлениями.
Вольф вошел в мою комнату, не стучась, и я бы не заметила его, если бы он не кашлянул. Этот мужчина постоянно смотрел на меня странными глазами и захотелось прикрыться, хоть я и была в одежде.
— Это невежливо. — сказала я ему, имея ввиду его вторжение.
— Я ждал вас внизу, но вы не пришли. Уже двенадцать.
Я взглянула на часы и вскочила, вечно заработаюсь и упускаю счет времени. Дэниел смотрел с улыбкой на то, как я спешно собиралась, закидывала в сумку необходимые вещи и проводила быструю инспекцию своего внешнего вида. Оставшись довольной последним, я поспешила за Дэниелом вниз по лестнице, где нас ждала открытая машина. Опередив его и не позволив галантно распахнуть дверцу, я угнездилась на кожаном сиденье. Тронувшись, Дэниел начал вводить меня в курс дела:
— Женщины, на встречу к которым мы едем, представляют собой группу виканок. Это неоязычество…
— Какой-то богине они поклоняются, знаю.
Я не имела ничего против философии викки. Богиня Луны, много всяких смешных ритуалов, чтобы занять свое время. Обычно виккане никому не причиняли вреда, большинство из них к тому же были убежденными вегетарианцами.
