Я выровняла дыхание, ноги уже начинали гореть. Деревья не были густыми, но идти по неровной каменистой местности было трудно. Я хотя бы была в хорошей форме.
Вдали от шума и выхлопных газов байка я стала лучше ощущать горный лес. Свежие запахи наполнили мой нос, ветерок тихо шелестел ветками, птицы бесконечно щебетали. Напряжение пропало из моих мышц, и я стала шагать расслабленно.
Я покину это место? Покину ферму? Оставлю Доминику и Грету? Оставлю зверей, которых помогала спасти, пастбища и дом, маленькую уютную квартиру над конюшней. Оставлю лес и горы.
Грудь сдавило от мысли.
Я с облегчением выдохнула, добрались до тропы к вершине, вытоптанную землю было легко увидеть среди камней, покрытых мхом и корнями, по которым я карабкалась. Я села на бревно, чтобы дать ногам отдохнуть, выпила воды из рюкзака, неподалеку захлопали крылья.
Белый сокол слетел с неба и опустился рядом со мной, источая нахальство.
Приятный был путь, голубка?
— Отвали, — буркнула я.
Как грубо.
— Будь ты сильнее, ты мог бы превратиться в большую птицу и нести меня.
Был бы я сильнее, я съел бы тебя, а не стал твоим фамильяром.
Справедливо. Как ведьма без талантов, я не могла толком ничего предложить фамильяру. Я подняла руку, чтобы видеть запястье, где, незаметная невооруженному взгляду, но сияющая лазурью для моего зрения ведьмы, была руна с завитками размером с монету, выжженная на моей коже. Это была моя с Рикром метка фамильяра, она связывала нас.
Я повернула запястье, посмотрела на блестящую метку.
— Почему ты вообще стал моим фамильяром?
Он распушил перья.
От скуки.
Я вздохнула. Он никогда не отвечал серьезно на этот вопрос.
Рикр полетел, когда я пошла по тропе. Путь становился все тяжелее, и ноги снова пылали. Температура росла, утро тянулось, и мне пришлось снять кожаную куртку и убрать ее в рюкзак. В свободной синей майке я продолжила подъем, хвост волос раскачивался, задевая мои плечи.
Я двадцать минут шла до вершины, еще десять минут карабкалась по ней, пока не нашла брешь в лесу, чтобы посмотреть на север. Прибрежные горы тянулись к горизонту, вершины с лесами перемежались с глубокими долинами. В паре ярдов за тропой склон резко опускался в долину, где было полно хвойных деревьев — и где-то внизу было распутье.
Вспышка белых крыльев. Рикр летал в пятидесяти метрах ниже по тропе.
Я добралась до него, увидела высохший ручей, спускающийся по склону. Я пошла за ним в долину, там высохшее дно ручья соединялось с журчащим ручьем. Вскоре я оказалась глубоко в долине, ручей вел меня по лесу. Ветер стал мягче и теплее, воздух гудел от насекомых и пения птиц. Белки ругались за вторжение на их территорию.
Рикр опустился на ветку. Он сменил облик на быструю белую сойку, его хохолок встал дыбом, когда я присоединилась к нему.
Чувствуешь? — спросил он.
Я прикрыла глаза. Первым делом я ощутила спокойную, но отчужденную энергию леса. Густая аура медленно растущих сосен сплеталась с яркой и быстрой жизнью летней флоры, спешащей расцвести и рассеять семена, пока зима не забрала их жизни. Бодрая энергия дикой жизни мелькала среди растений. В резком горном климате лето было важным для растений.
За течением жизни я смутно ощущала что-то еще. Что-то большее. Глубокую силу, которая гармонировала с лесом, но… не принадлежала ему.
Я медленно повернулась, нацелилась на ощущение.
— Там?
Именно, — он опустился на мое плечо. — Вперед.
Оставив ручей позади, я пошла в лес.
— Что мне ожидать?
Его пернатая голова покачивалась от моих шагов.
Сложно предсказать, голубка. Распутье всегда меняется.
— О чем ты?
Облик определяет поток входящей и исходящей энергии. Часть идет из мест, с которым распутье соединено. Часть идет из существ, которые ходят по нему.
Ощущение чужой энергии росло, стало трещать у моих ног с каждым шагом, и я не успела понять, когда пересекла незримую линию между обычным миром и эфемерным миром фейри.
Бледный туман двигался среди темных деревьев. С ветвей свисали лозы с маленькими кроваво-красными цветами, которые тускло сияли. Они покачивались, как зловещие гирлянды. Я отталкивала их, мои шаги заглушал ковер из мха и опавших лепестков цветов. На меня давила тишина, и хоть близился полдень, свет потускнел, как в сумерках.
В мутном тумане бледные каменные колонны поднимались из земли, были вдвое выше меня и в форме изящных арок. Незнакомая архитектура, где были вырезаны листья и лозы, была древней и рушилась.
— Это владения фейри? — прошептала я.
Край, — он задумчиво зашуршал крыльями. — Это место для нашего мира — как заводь для океана.
Удивленно озираясь, я перебралась через упавшую колонну и пошла дальше. Больше каменных статуй стояло среди деревьев, укутанных цветущими лозами. Туман сгустился, и я едва улавливала энергию леса. Мои чувства переполнились древней силой фейри.
С мерцанием голубого света Рикр стал куницей, его передние лапы сжали мое плечо, задние упирались в мою спину.
Это необычно.
— Что?
Распутье должно быть наполненным моим видом. Тут слишком тихо, — он склонил голову. — Но… ах. Друид тут.
— Где? — осведомилась я, ком тревоги в груди пропал. Я сказала друиду о распутье вчера днем. У него было много времени все исследовать и уйти, и не было гарантий, что он еще был тут.
Рикр спрыгнул с моего плеча.
Сюда.
Его пушистый белый хвост мелькнул между деревьев. Я поспешила за ним, радуясь, что мох заглушал мои шаги. Рикр вел меня в скопление рушащихся колонн, которые когда-то были величавым строением. Лозы, полные цветов, стали гуще, и приходилось сдвигать их, как шторы.
Друид?
Незнакомый свистящий звук проник в мой разум. Я запнулась.
Друид?
Я оглянулась, не видела толком из-за лоз. Голос будто звал с той стороны.
— Рикр, — прошептала я. — Туда можно идти?
Фамильяр не ответил. Я оглянулась, но видела только бесконечные красные цветы. Я не знала, в какую сторону он ушел.
Друид?
Фейри звал друида, и это решало проблему его поиска. Я не видела Рикра, не могла за ним следовать, так что пошла на зов с опаской. Рикр быстро поймет, что я за ним не шла, и вернется.
Бледный туман беспокойно кружился, хотя воздух был тяжелым и неподвижным. Нос чесался от сладкого запаха цветов, пока я шла по мягкому мху. Впереди деревья разделялись, было видно поляну с маленьким прудом, меньше тридцати футов в диаметре. Густой слой камышей окружал пруд, рябь плясала на мутной поверхности воды.
Друид.
Я замерла в тени полупрозрачной сосны, искала движения, а потом вышла на поляну. В десяти футах от пруда я замерла. Вода двигалась, словно что-то плавало под поверхностью. Камыши вблизи зашуршали.
Я звал не тебя.
— Не меня, — согласилась я. — Но я тоже ищу друида.
Камыши дрожали, темный склизкий силуэт прошел сквозь них, выглянул на меня.
Зачем?
— Зачем мне тебе говорить?
Стало видно больше существа, покрытого мокрыми листьями и зеленой слизью.
Ты его союзник?
— Нет.
Ты — его враг?
— Возможно.
Силуэт поднялся над камышами, мокрые листья свисали с него, изогнутая шея с крупной головой скрывалась в гниющей зелени. То, что смутно напоминало нос лошади, торчало из слизи, но во рту были острые зубы.
Ты хочешь ему смерти?
Я смотрела на фейри.
— Возможно.
Его рот раскрылся — как у аллигатора — и длинный черный язык скользнул по тонким губам.
Сделка, милая? Я помогу тебе убить его, если смогу потом его съесть.
— У тебя на него обида?
Обида? Нет, милая. Я просто хочу попробовать сладкий нектар его силы.
Этот фейри хотел проглотить его, потому что его духовная энергия была вкусной? Еще одна причина, по которой друиды мало жили.
