Дорога до участка заняла минут двадцать, в течение которых старый гвардеец воодушевлённо рассказывал Гарду обо всём, что видел вокруг. Здесь был и мост, памятный событиями столетней давности, и старый королевский замок, нынче переделанный под одну из столичных академий. Но особенно Гарда заинтересовал длинный забор, за которым виднелись крыши невысоких, в два-три этажа, домов. Со слов гвардейца, это было магическое училище, которое он коротко называл «магучка».
– На экскурсию не рассчитывай, милочка, – сказал он, заметив за Гардом живой интерес. – Внутрь никого не впускают, да и выпускают не очень охотно. Боятся, что молодёжь по нерасторопности наворотит чего-нибудь со своими новыми знаниями... И то верно! Вот помню, был случай, когда один студентик, уж больно интересующийся, случайно убрал стену соседнего дома. Представляешь? Вот была стена, и вот – её нет. Потом академические маги два месяца бились, пытаясь выяснить, как у него это получилось. А стену новую построили, им это не сложно... Вот, смотри, участок наш.
Он указал пальцем вперёд. Гард наклонился, выглядывая в переднее окно. Участок оказался самым обычным домом из серого камня, и незнакомый с окрестностями человек ни за что не догадался бы, что именно здесь расположились гвардейцы. Машина остановилась возле главной двери: она была выше остальных и двустворчатая, к ней вели ступеньки крыльца, а венчала треугольная крыша, под которой можно было прятаться от дождя в непогожий день.
Старый гвардеец уже не пытался делать вид, что принуждает к чему-то арестованную девушку. Он открыл перед ней дверь машины, галантно предложил руку. Гард растерялся, не сразу сообразив, что от него требуется, и неуклюже вылез, проигнорировав ладонь гвардейца. Тот сделал вид, что так и должно быть, и, закрыв машину, быстро взбежал по ступеням, открыв перед дамой дверь участка.
Надо сказать, Гард был удивлён манерами стража порядка. Вопреки ожиданиям, тот оказался словоохотлив, дружелюбен и галантен, а главное, не пытался с порога ни в чём обвинять, как это часто бывало в садах. У гладиров ищейки обладали особыми правами, которые позволяли им беспрепятственно вторгаться в сознание любого, если им это покажется целесообразным. Среди ищеек, конечно, были ребята толковые, с высокими моральными принципами, но чаще встречались неприятные экземпляры, всюду выискивающие предателей, а потому все старались держаться от них подальше.
В помещении оказалось чисто, но тесно. По узкому коридору, задумчиво листая бумаги и прихрамывая, шагал гвардеец. Он был бы, наверное, высоким, если бы не огромный горб, делающий его похожим на гриб. Старый гвардеец уверенно чеканил шаг по направлению к горбуну.
– Старший Тэм, доброго дня! Вы-то мне как раз и нужны, тут небольшой допрос планируется.
Тот, не отрывая глаз от особенно заинтересовавшей его бумаги, промычал себе под нос:
– Что там у тебя, Грой? Что-то интересное или опять мелочь?
– Да как вам сказать, – старик смутился и почесал затылок. – Сынка Подлесного натворил чего-то.
Тэм поднял голову. Его глаза, болезненно жёлтые, были больше обычного и казалось, они не помещаются в глазницах, оттого придавая хозяину сходство с жабой. Особенно это сходство усиливалось засчёт бородавок на лице и тыльной стороне ладоней. «Точно, жаба», – удивлённо подумал Гард, окидывая взглядом всего горбуна сразу.
– И чего же он натворил? – протянул Тэм, открывая одну из дверей и скрываясь за ней.
– Пока точно не знаю. Но, возможно, эта девушка даст нам пояснения...
Все трое вошли в тёмную комнатку с низким потолком и маленьким мутным окошком. Горбун подошёл к шару с локоть в диаметре, хлопнул возле него в ладоши, и шар медленно засветился голубоватым огнём. Сначала его света не хватило бы и на то, чтобы разглядеть человеческую фигуру возле двери, но спустя пару минут он стал таким ярким, что мог соперничать с лучами Глада.
– Этот осветительный прибор называется «лампа», – довольный своими познаниями пояснил седой гвардеец. Горбун хмыкнул:
– По тебе, Грой, школа плачет. Опять загрузил ребёнка знаниями?
– Всего лишь провёл небольшую экскурсию, – проворчал в ответ Грой и, плюхнувшись в кресло за столом, указал Гарду на стул напротив. – Присаживайтесь, милочка. Обсудим нашу проблему.
Гард сел на указанный стул, а горбун с трудом умостился на широкий табурет рядом со стариком. Гвардейцы взяли со стола по дощечке с закреплённой на них бумагой и по карандашу.
– Итак, назовите ваше имя, дорогая, – приступил к допросу Грой.
Гард похолодел. Не от страха или волнения, он точно знал: это холод вторжения. Словно тысячи мелких ледяных иголочек осторожно кололи его позвоночник от основания черепа и до самого копчика. Он осторожно перевёл взгляд на горбуна и встретил проницательные глаза, устремлённые ему прямо в душу. Гард сглотнул. Человек перед ним или иллюзия? Обучен он или самоучка? Усиленная ментальность или врождённая? Поиск ответов был чреват раскрытием его истиной личности. Так же как и усиление стены.
«Гард, – звучал настойчивый шёпот в голове. – Меня зовут Гард...»
Есть только один способ обойти гвардейца. Если он не гладир, то может сработать...
Гард осторожно, глубоко вдохнул и, мягко сдвигая противника туда, где лежал красочный образ девушки, ответил:
– Олеша. Меня зовут Олеша.
На лбу выступила испарина. Тело стало тяжёлым, и Гард непроизвольно наклонился вперёд.
– Простите, мне нехорошо, – прошептал он, стараясь казаться слабой девушкой.
Седой гвардеец покачал головой, укоризненно глядя на Тэма.
– Ты чего девочку мучишь, – сказал он, делая пометку в своей бумаге. – Хорошая же девочка, будь поласковее.
– Никогда не знаешь, где притаится ложь, – пробурчал горбун и тоже уткнулся в свою бумагу.
Хотя чужак внутри ещё гостил, воздействие его стало почти незаметным, и легко отодвигалось в нужную сторону. С огромным облегчением Гард перевёл дыхание. Теперь он управляет ситуацией. Но, чёрт побери, откуда у людей такие способности?! Если бы горбун попытался дожать его, то конец афере.
– Что ж, Олеша, прекрасно. Откуда вы родом?
– Село Дивное.
– Это северное или южное? – уточнил Грой.
– Южное.
Тэм задумчиво почесал карандашом за ухом.
– Это которое на границе? Восточнее Великого Белого?
– Именно там, да.
– Интересное местечко, – вздохнул горбун. – Всегда мечтал там побывать...
И с глубоким вздохом о чём-то задумался. Седой гвардеец меж тем продолжил:
– Вы знакомы с девушкой, которая назвала себя ведьмой при Пруссе Пегом? Это тот парнишка, рыжый, который нас Обой привёл.
– Да, я знаю её.
– Назовите её имя.
– Кая.
– Она действительно ведьма?
– Ведьма.
– Занималась ли она когда-либо колдовством в столице?
– Нет, никогда.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
Гвардеец кивнул и некоторое время делал записи. Горбун в это время отвлёкся от своих мыслей и тоже присоединился к допросу.
– Расскажите, что произошло между ведьмой Каей и Пруссом Пегим? Я ведь правильно понимаю, ты из-за этого приволок её сюда? – он повернулся к старику.
– Верно, верно, – пробурчал тот, не отрываясь от бумаги.
Холодок снова усилился, но на этот раз врать не было необходимости, поэтому Гард расслабился и отдался на волю горбуна.
– Мне не довелось увидеть всей картины, – начал он. – Мы расстались за несколько минут до их встречи. Я отходила... по нужде. Когда вернулась, услышала голос Каи и побежала на него...
И Гард рассказал о случившемся, не упоминая, разве что, своего участия в инциденте. Гвардейцы внимательно слушали его, быстро чиркая карандашами. Когда рассказ был окончен, Грой задумчиво закусил кончик карандаша.
– Значит, – медленно протянул он, – Прусс и Байка испугались ведьмовской угрозы? Всегда знал, что он слабак и трус. Прусс-трус. Ха! Даже в рифму.
– Но мы же живём в цивилизованном мире, в наше время никто уже не боится ведьм, – недоверчиво сощурился горбун.
