Ткачиха цокнула языком.
— Такой милашке не нужна броня. Никто не отправит ее в бой.
Хоть он хотел ответить, Даниэлла сама выступила в свою защиту.
Она подошла к Ткачихе и взяла ее за руку.
— Я хочу научиться сражаться. Я верю, что лучшие бойцы Холлоу-хилла обитают тут.
— Но зачем тебе сражаться? — спросила Ткачиха, сжав ладошку Даниэллы своей ладонью с когтями.
Тень мелькнула на лице Даниэллы. Император узнал в этом старую боль, что не оставляла ее.
— У меня свои причины. Просто знайте, что я не хочу биться с Жутями. Мне нужно защитить себя и свою семью.
Защитить себя? Она была принцессой! Ей нужно было защищать себя только от существ перед ней. Она боялась не того, если думала, что кто-то другой мог навредить ей.
Ткачиха поняла слова Даниэллы лучше него. Она кивнула, похлопала ладонь Даниэллы и отпустила.
— Мы сделаем тебе броню, милая. Хотя тебе нужно попросить у Кузнеца больше металла.
Император кивнул. Кузнец выполнит его приказ. Он будет спорить, но Кузнец всегда так делал.
Женщины обсуждали ткань и цвет. Император отошел в угол и смотрел, как они спорили из-за ткани и узоров.
Тут Даниэлла сияла. Она была решительна в своих решениях, указывала и смеялась, когда Ткачиха спорила с ней.
Эта странная принцесса не понимала, что Жути отличались от нее. Она не видела крылья или когти. Она видела душу. Она не думала, что человек может спокойно спорить с Жутью. Особенно, когда их страшные лица искажал гнев.
Он сложил крылья вокруг себя, как одеяло. Они были странными. Две стороны одной монеты, не боящиеся друг друга.
Его сердце согрелось. Он не мог назвать то, чем оно наполнилось.
И он вспомнил. Шелк и кружева, которые трепал ветер. Он ощущал запах соли, птицы каркали над головой. Он подвинулся, крылья не помещались между рулонов ткани.
Но его крылья не были кожистыми.
Они были белыми и с позолотой.
ГЛАВА 13
Она не могла избегать отца вечно. Сегодня было сложнее сбежать из замка, чем вчера. Стражи были в каждом коридоре. Слуги искали в чуланах. Ей пришлось спать в амбаре, чтобы ее не поймали, но куда еще она могла пойти?
Король Холлоу-хилла не был терпеливым. Он не будет ждать ее вечно, а объявит охоту на принцессу. У нее был еще день, в лучшем случае, и ее запрут.
Как ей настоять, что ей важно научиться сражаться? Время было на исходе, а она так ничего и не выучила.
Ей даже меч не дали! Броню еще делали. Это были мелочи. Истинный воин мог биться без оружия. Мог защитить себя.
Она была лишь заблудившимся существом, молящим о помощи.
Даниэлла устала умолять.
Она прошла на луг, глаза пылали от усталости, нервы были на пределе. Она будет с ним спорить, если нужно. Кричать, пока он не сдастся.
Луг был сегодня тихим. Птицы не пели вдали, и даже река казалась тише обычного. Листья раскрылись, зеленые и растущие. Она видела, как пыльца летает в воздухе, мерцая, как огоньки фейри.
Ее матери понравилось бы это. Она смеялась бы и указывала, что лес умел о себе позаботиться. Даже отец Даниэллы не мог уничтожить древний лес за Холлоу-хиллом.
Даниэлла вдохнула, развернулась и позвала:
— Я знаю, что ты тут!
Тишина была ответом пару мгновений, а потом она услышала хруст листьев. Его большая тень поднялась из-за кустов у камня. Его сломанный рог привлек ее внимание, напоминая дерево со сломанной веткой.
— Откуда ты знаешь? — спросил он.
Она указала на небо.
— Птицы не поют, когда ты прячешься от меня.
— Птицы? — он огляделся, хмуро посмотрел на лес, словно они смотрели на него. — Они меня выдают.
— Да, — рассмеялась она.
Нужно было начать спор. Рассказать ему все, признаться, что ее семья страдала. Ей нужна была помощь, но не из-за того, что она хотела славы, а потому что ее семья могла умереть.
Слова застряли в горле. Страх сжал их, цепи на шее затянулись. Ее семья нуждалась в ней, но слова ее отца все еще управляли ею.
Она была принцессой, она не согнется и не сломается. Никто не мог считать ее слабой.
Но в ее семье женщины были безумными.
— Ты будешь учить меня сегодня? — спросила она. — Я знаю, что могу хоть чему-то научиться без меча. Рукопашному бою, например?
Он покачал головой и вышел на свет. Лучи солнца падали на его плечи и путались в дырах его крыльев.
— Нет, мы не будем сегодня учиться.
— Тебе придется меня обучить. Мы договорились.
— Я не помню сделки, — ответил он, склонил голову, рога указывали на ее горло. — Я пощадил тебя.
— Да.
— Я предложил тренировать тебя.
Она кивнула и говорила себе не бояться. Казалось, Жуть был другим. Она его знала. Знала сломанный рог, лицо со шрамами, но…
Даниэлла прищурилась.
— Что-то не так?
Вся агрессия в его плечах пропала. Он выпрямился, хотя плечи опустились. Гнев на его лице сменился чем-то, схожим с усталостью.
— Почему ты спрашиваешь?
— Я узнаю взгляд, — сказала она. — Я тоже это ощущаю.
Жуть указал на реку и приподнял бровь.
— Может, сегодня мы обучимся другой части боя, но не менее важной.
Она подошла к воде с долей опасений. Тут он пытался ее убить. Она помнила воду вокруг головы, видела круглые камни перед глазами, ощущала силу его пальцев, сжимающих ее шею.
— Все еще болит? — спросил он.
Она не сразу поняла, что гладила синяки на шее.
— Нет, — ответила она, опуская руку. — Я почти их не чувствую.
Жуть медленно склонился ближе, давая ей шанс отступить. Даниэлла стояла, задержав дыхание, а он задел носом ее горло и вдохнул.
— Ты чем-то скрыла синяки.
— Макияж, — прошептала она. — Немного.
— Умница.
Жуть отклонился быстро, сел, скрестив ноги, у реки и указал ей сесть рядом.
— Присаживайся.
Ее сердце колотилось. Зачем он склонялся так быстро? Почему ее ладони вспотели и пытали?
Еще никто так на нее не влиял. Даниэлла не знала, что думать. Он был монстром. Ее сестра считала его зверем.
Но она не могла думать о Жутях как о животных.
И она села, как он просил. Даниэлла согнула ноги под себя, кожаные леггинсы были грязными и точно воняли после дней без купания.
— Что мы учимся делать? Будем биться кулаками, сидя на земле?
— Нет, — он рассмеялся. Он посмотрел на нее с веселым блеском в глазах. — Ты опасная, знаешь?
Даниэлла оскалилась и сжала пальцы как когти.
— Бойся меня, Жуть. В лесу ужасные существа.
К ее удивлению и радости, он повторил ее позу. Поднял руки, оскалился, пугал сильнее, чем она.
— Я один из них, помнишь?
Она старалась выглядеть яростно, но не могла, когда он так пристально смотрел на нее. Ее выражение лица треснуло, и Даниэлла рассмеялась так, что живот болел под конец.
Вытерев глаза, она покачала головой.
— Ладно, Жуть. Ты победил. Что за тренировка?
— Медитация.
Слово упало между ними. Она повторила:
— Медитация?
Он устроился удобнее на земле, опустил ладони на колени когтями вверх и кивнул.
— Да, медитация.
— Что делать? Я смогу прогнать врагов мыслями?
— Хороший воин в бою входит в состояние медитации, принцесса. Прогоняет мысли. Нужно быть полностью в бою, или проиграешь. Лучше всего научиться делать это за короткий период, узнав, как очистить разум.
