раскрывается, если…
– Вы ведь не о французской кухне меня позвали поговорить.
Мужчина прерывается, и я уже начинаю жалеть, что мой язык живет своей жизнью.
– Твое нетерпение допустимо. У тебя есть вопросы, которые жаждут отыскать ответы. Что же, я постараюсь их удовлетворить.
Мне не по себе от того, как он связывает слова. Краем глаза замечаю охранника у стены, еще двое – по обе стороны от двери. Среди них – Блэквуд, подпирает стенку, будто его главная задача не дать ей упасть.
– Мое имя Кристиан Леблан, а это, – взмах руки на людей у стены, – мои подопечные. То, что я расскажу, сложно осознать, еще сложнее – поверить, ибо вера исходит из понимания. Но для этого ты должна откинуть предрассудки и навязанные с годами узы скептицизма.
Почему он так говорит? Ему что, сто лет?
– Я и мои подопечные представляем редкую касту сангвинаров, чья физиологическая структура выделяет нас среди прочих. Речь идет о генетической мутации, ошибке в структуре крови, которая обуславливает изменения работы организма.
Он крутит бокал в руке, заставляя жидкость переливаться от края до края, а я в ступоре смотрю на него. Из всех слов, что он произнес, я поняла только «редкую» и «кровь».
– В нашем организме отсутствует ферматоницин, важный фермент в структуре кровяных телец и проводник гемоглобина. Недостаток гемоглобина провоцирует дефицит кислорода и, как результат, кислородное голодание. Последствия подобного чрезвычайно тяжкие: спазмы, приступы, удушье и в конечном счете околеванец.
Выражение моего лица побуждает его добавить уточнение попроще.
– Смерть, – вино отправляется к морщинистому рту. – В результате мутации наш организм не способен к самостоятельному существованию. Дабы обеспечить выживание, приходится идти на крайние меры. Существуют инъекции, позволяющие на некоторое время восполнить запас кислорода в клетках. Процедура проста, но рискованная, потому что для инъекции требуется не лекарство, а кровь.
– Кровь? – опускаю вилку на стол, она до сих пор почему-то была у меня в руке. – Животных?
– К несчастью, нет. Животная кровь бедна на ферматоницин, поскольку они используют иные способы насыщения кислородом. По этой причине использование животной крови бесполезно, ведь даже нескольких литров будет недостаточно для насыщения взрослого сангвинара кислородом.
– То есть вы используете… чело…вве…ческую кровь? Как… вампиры?
– О нет, – белозубая улыбка разрывает неловкость, – вампиры – мифологические существа, в то время как мы настоящие и походим из благородного рода сангвинаров…
Благородный род? Больше похоже на какую-то секту.
– …но мы предпочитаем называть себя сиринити. Инъекции человеческой крови – это не убийство или беспощадная забава, а способ выживания. Они наполняют клетки кислородом, позволяя организму сиринити выжить. Осложнение в том, что эффект их недолговечен. Длительность зависит от силы организма. Некоторым достаточно инъекции единожды в семь дней, другие – страждут укол каждые два часа.
По спине пробегает дрожь не только от сырости в помещении, но и от его слов. Использовать кровь, да еще и человеческую? Они все здесь, похоже, свихнулись.
– Несмотря на риск, инъекция оказывает поистине удивительное влияние, обновляет клетки, запускает процессы регенерации. Благодаря ей сиринити продлевают жизнь в буквальном смысле этого слова.
Точно секта. Авария, похороны, теперь секта. Молодец, Блум. В этом месяце тебе точно везет.
– Зачем вы мне это рассказываете? Вы не собираетесь…
– Ни в коем случае. Тебе, дитя мое, ничего не грозит. Здесь ты в безопасности.
Четверо охранников за спиной говорят об обратном. Говорю ему, что до сих пор не понимаю, почему я здесь. Блэквуду это не нравится. Я буквально чувствую, как напрягаются его плечи. Мужчина, наоборот, сдержан и терпелив. Как он сказал его зовут, Кристиан?
– Дело в том, что у нас с тобой много общего. Ты никогда не замечала, что ты не такая, как все? Твое мышление отличается, поведение выделяется – и это лишь поверхностные отличия.
– К чему вы клоните?
– К тому, дорогая моя, что ты не просто человек. Ты одна из нас.
– Не может быть. Я обычная.
– Не в традиционном понимании. Твой организм не нуждается в инъекциях, но важно не это. В твоих жилах течет особая кровь.
– Что не так с моей кровью?
– Как раз наоборот. Она идеальна. Дело в том, что…
Кристиан рассказал мне, что у сангвинаров целых двенадцать групп крови, а не четыре, как у людей. Каждая обладает уникальным составом, но самой редкой считается двенадцатая. Она настолько редкая, что ею обладали лишь два процента населения, но за годы все носители вымерли, кроме меня.
– Нет. У меня третья группа крови, третья положительная. Так написано в моей…
– …медицинской карте? Помнится, твоя мать была доктором?
Не нравится мне его тон.
– Хирургом.
– Да, точно.
Бокал приближается к сморщенным губам, создавая неловкую паузу. Не нравится мне эта пауза, и он, и комната. Вообще это место не нравится. Я хочу домой.
– Что это за существо, завладевшее моей сестрой?
– Это моров. Тварь, жаждущая только одного – крови.
Он рассказывает что-то о вратах, восстании и войне, длящейся уже сто лет. Мне вдруг вспоминаются слова дяди. Что он там говорил? Граница, врата… Не могу сосредоточиться. Слишком много информации.
– То, что ты видела, уже не твоя сестра, а кровожадная тварь, которая пыталась и, я уверен, попытается еще заполучить твою кровь. Именно поэтому тебе не следует оставаться од…
– Она умрет?
– Думаю, теперь это зависит от тебя. Ты можешь помочь ей, себе и нам.
– Как я могу вам помочь?
– Твоя кровь может изменить ход событий.
Глоток красного, и рассказ продолжает свое течение. С его уст звучат какие-то невообразимые вещи. О границе между мирами, о моровах, запертых на другой стороне, и о лекарстве. Ничего не понимаю. Как я связана с этой всей историей?
– Почему бы вам не взять у меня кровь и не отпустить домой?
– Боюсь, все не так просто.
Он рассказывает о каких-то вратах, о землях, политых кровью, и о лекарстве, которое может все остановить, но я уже не слушаю. Я перестала слушать пару минут назад, когда с его рта прозвучало слово «война» и «клан». Само слово клан подвергает сомнению весь его рассказ.
– …слишком затянулось. Мы априори обречены на по…
– Чего вы хотите? – не выдерживаю. – Мою кровь, мою клетку, ДНК? Что конкретно я должна сделать?
По его взгляду понимаю, что дальше не последует ничего хорошего.
– На плечи сиринити возложена нелегкая миссия – перебраться на Другую сторону и отыскать лекарство, и ты, моя дорогая, должна нам в этом помочь. Дело в том, что врата границы оснащены замысловатым механизмом, для открытия которого требуются образцы всех групп.
На языке так и вертится «возьмите мою кровь и оставьте меня в покое», но Кристиан улавливает ход моих мыслей.
– Мы могли бы взять образец твоей крови, но это не сработает. Прежде чем стражи доберутся до границы, кровь свернется, а этого допускать нельзя. Механизм не сработает. Это не поддается объяснению, но чтоб врата открылись, ты вместе с одиннадцатью другими стражами должна
