этом, я скрипнула зубами так громко, что император удивленно на меня покосился.
— Ты что, так возмущен изменениями в налоге на недвижимость? — спросил меня правитель, отодвигаясь от стола. Я положила кисть, осознав, что вообще-то должна была начисто переписать мнение императора насчет законопроекта.
— Боюсь, у меня не хватает знаний и опыта, чтобы рассуждать об этом налоге, ваше величество, — отозвалась я. В голове у меня сейчас было что угодно, кроме недвижимости.
— А у кого тогда хватит? — мужчина раздраженно швырнул свиток, который держал в руках, на стол. — Какой с тебя толк, если ты ничего не знаешь?
Он вообще легко разражался, но так же быстро и остывал. И поэтому я пропустила его упрек мимо ушей, тем более, он был справедлив.
— Может, лорд Эттрейо сможет дать вам совет по поводу налога, ваше величество, — отозвалась я.
Пусть лучше делает новый законопроект, чем прогуливается по саду с придворными дамами.
— Считаешь, что мне нужны советы? — рассердился император еще больше.
— Нет, ваше величество, — я спокойно улыбнулась. Так, нужно задобрить его, а то он сегодня какой-то нервный: — У вашего величества слишком много забот, так как вы управляете огромной странной. Вам некогда вникать в детали. А у господина Эттрейо есть время на то, чтобы изучить существующее положение дел, рассмотреть проект министра Линдона и подготовить вам краткий доклад поэтому поводу.
— Ладно, пиши распоряжение, — он снова взял в руки свиток, но тут же опять бросил его на стол. — Надоело… — пробормотал он и, на миг прижав ладони к лицу, тут же убрал их. — Быстро рассортируй все запросы по министерствам и зови всех министров, пусть уже делают свою работу. — скомандовал он, и я принялась споро перебирать свитки.
Через час все министры оказались осчастливлены заданиями, и на столе осталась лишь тонкая стопка дел, требующих личного императорского вмешательства. Император был человеком переменчивым: то хотел вникать в суть и лично все контролировать, то внезапно ему все надоедало, и он забрасывал дела и сидел в беседке у пруда, попивая холодное вино и с тоской глядя на пруд.
Тоска была вызвана тем, что новая наложница императору уже надоела, но все продолжала донимать его жалобами и стенаниями. По этому поводу он периодически разражался стихами собственного сочинения о скоротечности жизни и почему-то женской ветрености, хотя наложница явно была ему верна. Я тщательно записывала их в специальную книжечку, а императорский художник потом дорисовывал на свободном месте цветы сливы и пышные пионы.
Так и сегодня — успешно спихнув дела на министров, дракон решительно поднялся. Я с готовностью подскочила. Может, он меня отпустит, и я смогу отправиться к себе? Налью ванную с пеной и как залягу в нее на целых полчаса! Нет, на целый час!
Однако, когда правитель уже подходил к дверям, он вдруг развернулся и поманил меня пальцем. Я мигом подлетела — он не терпел, когда я копалась — и преданно уставилась на мужчину.
— Пойдем со мной, Сиэль, — распорядился император. — Что-то у меня от работы разболелась голова, будем лечить ее сливовым вином.
— Да, ваше величество, — кивнув, я засеменила следом, старательно держась на полшага позади. Все те правила дворцового этикета, которые я разучила ранее, теперь здорово помогали мне. — Скажите, вы хотите написать новый стих?
— Разве я должен перед тобой отчитываться? — фыркнув, правитель бросил на меня косой взгляд.
Ничуть не смущаясь, я активно замахала руками:
— Нет, что вы. Просто я хотел спросить, брать ли ваш блокнот для стихов?
— Не надо, — подумав, отозвался мужчина и царственно опустился на мягчайший диван. Мы уже пришли в украшенную на эттероунский манер беседку на берегу зеркально-гладкого пруда. Легкий ветерок шевелил полупрозрачные фиолетовые занавеси, на столике были расставлены легкие закуски и запотевший серебряный кувшин вина — я успела отдать указание евнухам до того, как мы вышли из зала. Евнухи во дворце были очень проворные. Впрочем, как и все остальные, кто не хотел навлечь на себя гнев вспыльчивого правителя.
Кивнув мне на другое место, мужчина задумчиво уставился на пруд. Распознав в его взгляде мечтательность, я с досадой подумала, что нужно было все-таки взять блокнот — в таком настроении он явно захочет сочинить пару строчек.
Однако, как оказалось, романтичный настрой императора был связан не с приливом вдохновения. Он желал поговорить о любви.
— Тебе кто-нибудь нравится, Сиэль? — спросил он. Я как раз подала ему полный бокал вина, и мои руки от такого вопроса дрогнули, чуть не расплескав рубиновую жидкость.
— Эээ… — отозвалась я, стремительно краснея. — Ээээ…
Ему же нельзя врать, он чует ложь! И что мне ответить? Что я сохну по лорду Эттрейо? От этого признания до догадки о том, что я — девушка, даже не шаг, а полшага!
— Ооо, моему маленькому секретарю есть, что скрывать! — мужчина неожиданно развеселился. Отставив свой бокал, он собственноручно наполнил мой кубок и всунул в руки. Неслыханная честь, только вот от нее я сжалась еще сильнее, предчувствуя допрос. — Пей! До дна.
Пришлось повиноваться. «Только бы не напиться, — обреченно подумала я, залпом опустошая стакан. — Только бы не проболтаться!»
16
От предвкушения свежих сплетен дракон вошел в превосходное расположение духа. Закинув в рот виноградину, он спросил:
— Ну давай, выкладывай, кто привлек твое внимание?
Не зная, что ответить, я налила себе еще один кубок вина и присосалась к нему. Нужно потянуть время… Что же мне сказать?
— Придворная дама? — меж тем предположил император.
Я отрицательно покачала головой и сделала еще один щедрый глоток. Так мне ненадолго хватит алкоголя, а потом все равно придется что-то отвечать.
— Не дама? Может, наложница? — меж тем предположил мужчина, и я закашлялась от ужаса.
— Нет, не наложница! — я в полнейшем ужасе замахала руками, открещиваясь от такой чести. Попасть под суд за роман с женой правителя не хотелось. — И не дама!
— Не дама? — удивился правитель. Тут меня снова одолел приступ кашля — видимо, вино как-то ловко угодило прямо в легкие — и, к счастью, я была избавлена от необходимости отвечать прямо сейчас. — А кто? Неужели мужчина?
— Нет! — выкликнула я излишне поспешно и вдруг бесконтрольно залилась удушающим жаром. Ох… он же так обо всем догадается!
— Значит, я прав! — торжествующе произнес дракон, снова подвигая ко мне стакан. Полный. — И кто же приглянулся моему секретарю? И когда только успел влюбиться, ты же все время со мной! Так, стоп. Неужели…?
Тут он вдруг глянул на меня с некой опаской, и я поспешила заверить его:
— Я бы не осмелился, ваше императорское величество!
Язык почему-то заплетался, а лицо
