знаешь этого официанта?
— Конечно. Я не беру людей с улицы.
— Найдешь его контакты? Не сейчас. Мне нужно связаться с распорядителем. Она всем заведует.
— Потом еще что-то пила или ела? — продолжает допрос Дерек.
— Нет. Потом начинается провал. Но не сразу… просто, все события тускнеют перед глазами. Мне кажется, что и коктейль я, поэтому сразу не вспомнила. Не думай, что я не сказала из-за блажи.
— Я вообще не знаю, что думать в последнее время. — Дерек вздыхает и устало трет переносицу. — Иди, спи. Завтра решим.
Просыпаюсь от криков и угроз, которые доносятся из коридора. Они вырываются в мое сознание и дезориентируют окончательно. Я не сразу могу понять, где я, и как тут очутилась. Вообще, что вчера произошло. Слышу тихий, уверенный голос Дерека, что он говорит, разобрать не могу, и папин на повышенных тонах. Его, подозреваю, слышат даже соседи этажом ниже.
— Ты не понимаешь, с кем связался! Где она? Тебя уволят! — в общем, стандартный набор разгневанного отца, в руках которого деньги и власть.
Скатываюсь с кровати и натягиваю помятую рубашку Дерека. Боги, представляю, в каком виде явлюсь перед папой! Но с другой стороны, зато живая. А выбор у меня небольшой: или трусы и простыня, или мужская рубашка. Мятое и грязное платье осталось в ванной. Надеюсь, Дерек его утилизировал.
Мелькает мысль отсидеться тут, но я не могу. Папе нельзя так нервничать. У него сердце, лекари просили не перенапрягаться. Бессонные ночи, работа целыми сутками к пятидесяти дали о себе знать. Поэтому я выхожу, и с порога говорю:
— У меня все нормально! Тебе нельзя орать!
— Ты! — Отец облегченно выдыхает и снова поворачивается к Дереку, который стоит, скрестив на груди руки, и молчит. Только бросает на меня короткий, оценивающий взгляд. Прикидывает, как я себя поведу? Да, обвинить его в домогательствах сейчас отличный вариант, только вот я не для того сбегала со своей свадьбы, чтобы через сутки вернуться в исходную точку. Нет уж, уехать с отцом я не хочу.
— Ты вылетишь за это с работы! — напирает отец. — Я сейчас все задокументирую! Ты арестовал мою дочь, а потом я обнаруживаю ее у тебя дома. Он тебя принуждал? — обращается ко мне, и я вижу, как он весь напряжен.
— Да! — фыркаю я, на миг забыв и про папино больное сердце и про желание не нервировать отца. Просто я тоже вспыльчивая! — Есть принуждал. Хотя… о чем я? Еду я сама отобрала у милой девушки, которая, наверное, рыдала всю ночь. Папа, что с тобой? Ты, как я понимаю, сразу начал орать и не попытался хотя бы выяснить, что случилось?
Вижу, что краска постепенно сходит с его щек, и отец начинает дышать чуть спокойнее. Кажется, кризис миновал и есть шанс поговорить спокойно.
— Я волновался за тебя, — признается он, и сердце сжимается, но я непреклонна.
— А почему ты за меня волновался, если должен был ночью спать? — шиплю я.
— Потому что тебя не было в камере ночью! Он тебя увез! — Снова обличительный жест в сторону Дерека.
— Может, ты еще в курсе, почему это произошло?
— Может… — начинает он, бросает взгляд в сторону законника и замолкает.
— Вот то-то! — отвечаю я, выразительно посмотрев на папу и стоящих за его спиной телохранителей.
— Вашу дочь вчера пытались силой увезти из камеры. Преступники пробрались на территорию управления, подкупили охрану и пытались выкрасть мисс фо Селар, — ровно говорит Дерек. — Вам что-нибудь известно об этом?
— Нет! Не известно. С адвокатом будешь такие вопросы задавать, — огрызается отец и поворачивается ко мне. — Одевайся и поехали. Как тебе не стыдно находится тут в таком виде?
— Платье мятое, грязное и корсет жмет, — парирую я. — В чем мне надо было еще ходить? В одних трусах? Я не догадалась взять на свою свадьбу пижаму, в камере не выдают, а у Дерека была только рубашка. Поэтому твои претензии, конечно, обоснованы, но что с ними делать, я не очень понимаю. Или ты привез мне сменную одежду, просто я ее не вижу?
Папа тушуется и явно пытается придумать оправдание, но его спасает Дерек, который мастерски меняет тему.
— Уехать она не может.
— Что? — Отец снова багровеет. — Ты не слышал, что я сказал?
— Это вы не слышали, мистер фо Селар, — отзывается Дерек. Его скулы напряжены, и внезапно я понимаю, что показное спокойствие ему дается с трудом. — Вашу дочь пытались похитить из камеры. Она подозреваемая. Это сделали либо вы, а, значит, я не могу ее с вами отпустить, либо тот, кто хочет отомстить ей за смерть парня. Тогда она нуждается в охране.
— Это бред!
— Это реальное положение дел.
— Хочешь сказать, теперь она будет жить у тебя? — шипит папа и делает шаг вперед. Он высокий, не ниже Дерека и довольно крупный, привык подавлять своим весом и авторитетом, но законник смотрит на него с ленивой усмешкой. Папу это злит. — Не много ли взял на себя щенок? Позарился на самую богатую невесту Кейптона, серьезно считаешь, что это твой уровень?
Слушая папины разглагольствования, закатываю глаза и иду делать себе кофе, я видела турку и греющую поверхность. Пусть орут. Папа, конечно, перегнул палку, но тут я ничего сделать не могу, уже и так насколько смогла, сбавила накал. Дерек не юная барышня, переживет беспочвенные обвинения.
— Такое счастье нужно только тому, что хочет слить капиталы. Поверьте! — огрызается законник, и меня неприятно царапают его слова.
— Вас не смущает, что я тут? — подаю голос и сверкаю гневным взглядом в сторону разозлённых мужчин. Но на меня не обращают внимания, а я не хочу признаваться себе, что слова Дерека задевают. Я не могу не нравиться мужчинам! Вернее, способна, но о том досадном эпизоде я стараюсь не вспоминать.
— Итак, — говорит Дерек, так и не потерявший контроль. — У нас с вами, на самом деле, несколько вариантов. Точнее, у нас с ней! — Кивает в мою сторону, и я замираю с туркой в руках, приготовившись слушать.
— Или арест и пребывание в камере, пока я все выясняю. — У меня в душе все холодеет. Не хочу в камеру.
— Или домашний арест… Сколько надо заплатить? — Отец уже лезет в карман, и я снова пытаюсь подавить стон, но не выходит.
Они оба смотрят на меня удивленно, я понимаю, что придется пояснять свое поведение и оборачиваюсь к папе.
