Не знаю, как отныне относиться к Изабелле. Воспоминания еще слишком живы, ярки, чтобы испытывать жалость к той, кто их породила, спровоцировала помыслами своими и деяниями, столь далекими от благородных. Чего она хотела, что рассчитывала получить за мой позор? Откуда узнала о моей встрече с Герардом?
— Лайали? — в детскую заглянула Кора, остановилась нерешительно на пороге. — Я хотела попросить прощения.
— За что? — удивилась я.
Русалка прошла в детскую, посмотрела сверху вниз на меня, сидящую на низкой скамеечке. Андрес у моих ног, на толстом ковре, в окружении любимых игрушек, среди которых хватало подаренных Джеймсом. Он с такой нежностью, теплом относился к нашему сыну, а я принимала добрые его чувства как нечто само собой разумеющееся, полагала Джеймса лишь другом нашей семьи, и не более.
Как я могла быть так слепа, глуха и бесконечно наивна, хуже собственного ребенка двух с половиной лет?
— За вдову, — Кора подобрала край своего голубого платья и опустилась рядом с Андресом на ковер. — Я… соврала. Или, скорее, несколько приукрасила. Мы все — и друзья, и члены команды — видели, как Джеймс смотрит на тебя, понимали, почему Мартен разрешает ему навещать тебя, и ждали, что он со дня на день сделает предложение… Но время шло, а Джеймс все не торопился, тянул, искал отговорки. Даже упоминал вскользь, что, быть может, ему лучше связать жизнь с… другой женщиной.
— Вдовой Гишем?
— Да. Он иногда… наносил ей визиты, — Кора бросила на меня выразительный взгляд, без слов поясняя, какого рода были те визиты. — Но он ничего ей не обещал. Джеймс в этом отношении слишком честен, чтобы обещать женщине то, чего не собирается давать. И когда я поняла, что он в очередной раз не признался тебе, то подумала, что… не повредит немного… форсировать события. Что если ты решишь, будто Джеймс собрался жениться на другой женщине, то сама начнешь разговор о его намерениях, и тогда ему волей-неволей придется рассказать все. Кто же знал, что Изабелла обрушится штормом на голову и спутает все карты?
— Дядя Джемми придет сегодня? — спросил вдруг Андрес, и у меня сжалось сердце.
— Полагаю, лучше задать этот вопрос твоей маме, — ответила мальчику Кора. — Он придет, Лайали?
— Да. Мартен… настоял, — с запинкой ответила я.
— Тут еще кое-что, — русалка взяла уменьшенную копию тигра, деревянную, искусно вырезанную, повертела в руках. — Изабелла прибыла в Верде в сопровождении двух кер, по словам тех, кто их видел, — похожих, как две капли воды, а, значит, из одного помета. Подозреваю, кто-то из них подмешал вам зелье. Кроме того, у Мартена по возвращению в Верде возникли небольшие проблемы с грузом — ничего серьезного, но ему пришлось задержаться в порту.
Потому-то муж пришел столь вовремя, едва ли не по часам. Потому-то он был в свежей одежде, причесанный и гладко выбритый.
— Мы — я, Мартен и Джеймс — считаем, что это дело рук Изабеллы. Вчера вечером я была и в той гостинице, где остановилась Изабелла и где в ожидании нанимательницы жила вторая кера, и в порту. Жаль, что к тому моменту все трое уже успели покинуть если не герцогство, то Верде.
Столько сил, трудов, времени, риска — и все ради возможности толкнуть меня в объятия Джеймса, позволить моему мужу застать свою жену с любовником?
— Она с самого начала все подстроила — и собственное появление в отсутствие Мартена, и его задержку с последующим своевременным возвращением, — продолжила Кора. — Естественно, в ваш дом она пришла отнюдь не прямиком с портала…
Успела привести себя в порядок, приодеться и накраситься, дабы без стыда выставляться перед Джеймсом, словно она и впрямь уличная девка, не урожденная леди, не супруга принца. Зачем?
— Я даже не могу сказать наверняка, заявилась ли она сюда с одной керой или мы видели обеих сестер по очереди? К тому же керы способны передвигаться быстро и бесшумно, так что вряд ли им составило большого труда незаметно добавить зелье… Я лишь одного никак в толк не возьму — чего она добивалась?
Мартен не побоялся оставить все и сбежать со мной, невестой принца, чужестранкой и дикаркой в глазах афаллийских придворных, хотя что нас связывало тогда, кроме эфемерных снов и воли богини? Джеймс любит меня преданно, беззаветно уже более трех лет и даже после всего не отказывается, не отступается от своего желания жениться на мне. Член братства проклятых едва знал меня, но так и не смог забыть…
Не забыл меня, девушку, которую видел всего дважды, но угрожает Изабелле, давней знакомой, родственнице, бывшей любовнице.
— Кора, ты сможешь отправить письмо… одному нечеловеку? — уточнила я тихо. — К сожалению, я не знаю точно, где он в данный момент находится…
Быть может, по-прежнему в Афаллии. Быть может, где-то еще, ведомый волей братства круга.
— Смогу, — кивнула русалка. — Только постарайся описать его поподробнее. Кто он?
— Член братства проклятых.
— Проклятых? — Кора посмотрела на меня с изумлением недоверчивым, настороженным. — Ты знаешь… кого-то из них?
— Знаю, — я улыбнулась сыну, старательно расставляющему перед собой игрушечных зверей. — И прошу тебя, Кора, сохрани все в тайне, особенно от Мартена, — и письмо, и личность адресата. Обещаешь?
— Обещаю, — ответила русалка медленно, будто нехотя.
Перед ужином я вновь закрываюсь в нашей спальне — запереться на сей раз не выходит по причине отсутствия ключа и справедливому подозрению, что тогда Мартен и впрямь выломает дверь, — и принимаюсь за письмо.
Герард.
Скажу сразу, по чести, я не имела намерений писать вам, ни прежде, ни сегодня и никогда впредь, но обстоятельства сложились так, что мне не к кому более обратиться. Отчего-то я уверена, что вам известно, как складывается моя жизнь. Я всем довольна и счастлива в браке с моим любимым супругом, однако недавно радость моя была омрачена известием о судьбе моей шианской компаньонки и подруги Айянны, состоявшей в моей свите во время того памятного визита ко двору Афаллии. Я узнала, что по лишь богине ведомому стечению обстоятельств Айянна осталась в Афаллии вместо того, чтобы вернуться в Шиан с прочей моей свитой, которую вы обещали отправить на родину. Как поведал источник, в надежности которого я уверена куда меньше, чем хотелось бы, моя подруга могла быть беременна, что, возможно, и вынудило ее предпочесть чужбину родной стране. Помимо прочего, мне намекнули, что Айянна вела распутный образ жизни, пользовалась богатыми мужчинами, а сейчас является вашей наложницей. Я не верю, не хочу верить, что Айянне пришлось пасть столь низко, однако понимаю, что порою жизнь складывается так, что нам не остается ничего иного, кроме как принять ниспосылаемую богами волю и научиться выживать теми способами, которые есть в нашем распоряжении. Как бы там ни было, я не осуждаю подругу, но прошу вас рассказать, если это возможно, правду о ней. Что бы ни произошло с Айянной, какими бы ни были мотивы ее и сколь бы ни неприглядна была истина, молю вас поведать мне все, что вам известно. Я должна это знать. Я готова и могу помочь ей, забрать ее из Афаллии и перевезти ко мне. Супруг мой возражать не станет.
Пожалуйста, Герард, ответьте мне. Обещаю, что больше никогда ни о чем не попрошу вас и более не побеспокою.
Я несколько раз перечитываю написанное и после некоторого размышления, тяжелого, мучительного, решаюсь все же добавить.
Со своей стороны считаю необходимым сообщить, что несколькими днями ранее мне и моему мужу нанесла визит Ее высочество принцесса Изабелла, что явилось для нас немалым и, к моему глубокому огорчению, не самым приятным сюрпризом. Ее высочество остановилась у нас на две ночи и затем покинула наш дом.
Леди Лайали Ориони.
Рассматриваю заключительные строчки, пытаясь решить, не выглядят ли они жалобой, не похожи ли скорее на кляузу, чем на сухо изложенный факт. Я действительно хочу узнать правду о судьбе Айянны, но не могу избавиться от желания оградить себя и свою семью от иных возможных замыслов Изабеллы, пусть и с помощью проклятого. Понимаю, что, быть может, собственными руками подписываю Изабелле смертный приговор, однако не знаю, что еще сделать после произошедшего накануне.
