— Мама… — пробормотал мальчишка, и глаза его с новой силой наполнились слезами. — Наша мама…
— Она умирает. Из-за них!
Старший яростно указал на обитель тварей. Схватил очередной камень и занёс руку, чтобы швырнуть. Нинель поймала худую детскую ладонь в полёте, не дав сделать бросок.
— Эта сила слишком могуча и страшна, — сказала она спокойно. — Не надо этого делать.
Горе внутри этого мальчика перемешивалось с кипучей яростью и отчаянием. Нинель мягко опустила его руку, тряхнув ею — камень с лёгким стуком выкатился на землю.
— Я из тех же краёв, что и воин. И да, я тоже владею магией. Я могу помочь вашей маме.
Сосредоточив в руке силу исцеления, Нинель прикоснулась к сбитым коленкам старшего. Сияющий свет объял его ноги, а глубокие царапины вмиг затянулись.
Мальчишка во все глаза смотрел на неё — в их глубине ярким пожаром разгоралась надежда.
— Пойдём, — сказал он дрожащим голосом и потянул её за руку. — Пойдём, скорее!
Схватив её за руки по обе стороны — меч пришлось зажать подмышкой — мальчишки побежали прочь от пятна, а она за ними. Вскоре — быстрее, чем она ожидала — они оказались у высокой каменной стены, окружённой глубоким рвом с водой. Этой деревни почему-то не было на карте, хотя находилась она в непосредственной близости от пятна и, похоже, первая приняла на себя удар. А стену… создал Мирей.
Она была огромной — аршинов семь, не меньше. Так вот как Мирей помогал людям… окружал их стенами, спасающими от тварей.
«Настоящий герой», — пронеслось у Нинель в голове, пока они продолжали бежать вдоль стены.
Вскоре показались открытые ворота в деревню. Они ворвались внутрь — кто-то что-то прокричал им вслед, но мальчишки не останавливались ни на секунду. Перед глазами Нинель мелькали дома и люди, но она не обращала на них внимания — эмоции мальчиков затмили собой весь остальной мир.
— А ну, стоять! — раздался громовой приказ.
Мальчишки затормозили и даже словно прижались — по позвоночнику Нинель пробежал испытанный ими страх. Она отпустила их руки и развернулась в сторону голоса. К ним приближалась пожилая женщина со строгим лицом, испещрённым морщинами. Нинель склонилась в глубоком поклоне, выражая своё почтение.
— Кто такова будешь? — спросила женщина сурово, но тут её взгляд упал на меч, торчащий из-под руки Нинель.
— Здравствуйте, — ответила Нинель.
Но не успела она что-либо сказать, как её перебил старший из мальчиков.
— Она знает воина! — прокричал он. — Она может вылечить маму!
— Цыц, — повела рукой женщина, и мальчишка обиженно засопел. — Это правда?
— Да, так и есть, — сказала Нинель, испытав желание склониться перед этой женщиной ещё раз. Настолько она была… сильна духом. Её стойкость и твёрдость Нинель слышала даже отсюда.
— Как выглядит воин? — спросила женщина, решив, видимо, проверить её.
— Высокий, в чёрном плаще. Волосы тёмные и стянуты в хвост.
— Глаза какого цвета?
— Чёрные.
Женщина поджала губы, смерив её суровым взглядом.
— Хорошо. Пойдём. Но вряд ли ты сможешь ей помочь. Все наши лекари оказались бессильны.
Младшенький всхлипнул, а старший разразился очередной бранью:
— Не говори так! Словно она уже мертва!
Женщина ничего не ответила мальцу, только взгляд отвела — Нинель ошпарило острой болью, исходящей от неё. Как же жаль, что она не умела исцелять душевные раны…
Вскоре они подошли к небольшому, крепко сколоченному дому. По левую руку стоял курятник, рядом с ним за низким заборчиком паслись куры. Дети забежали в дом, Нинель, отодвинув висящую на входе занавеску, вошла за ними, а после — пожилая женщина. Сперва они прошли через небольшую комнату, в которой стояли всякие вещи и предметы быта, потом ещё через одну, и, наконец, оказались в спальне. В нос ударил неприятный запах. На кровати лежала исхудавшая, измученная женщина. Лицо её было серым, а щёки впали. Обескровленные губы еле шевелились, почти беззвучно говоря что-то мужчине, который, отогнув часть покрывала, делал женщине примочки. Он как раз снял тряпицу, опуская её в ёмкость с каким-то травяным отваром, и Нинель увидела это — огромную гниющую рану, пересекающую тело от плеча до середины груди.
Мужчина обернулся, потухшим взглядом окинув процессию.
— Старейшина? — спросил он тихо и и отвернулся. — Чего изволите?
— Подвинься, Арктур. Эта дева утверждает, что может излечить Велиру.
Глаза мужчины впились в неё с недоверием. Тем не менее, ослушаться Старейшины он не осмелился — поднялся и отошёл в сторону, сжимая и разжимая кулаки.
Нинель подошла к женщине и опустилась рядом на край кровати. Жизнь еле теплилась в ней. Она смотрела на Нинель помутневшими глазами и желала только одного: чтобы эти страдания наконец закончились. Она понимала, что без пяти минут мертвец, и не хотела тянуть с этим ещё дольше, причиняя боль близким людям.
Нинель сосредоточила в руках силу исцеления. Позади кто-то ахнул — ладони налились ярким серебристым светом. Она мягко коснулась раны женщины — та дёрнулась от пронзившей боли, но уже в следующее мгновение смогла вдохнуть полной грудью — свет пролился внутрь раны и распространился по всему телу — организм женщины был отравлен гнилью, точно ядом. Её тело вспыхнуло на один короткий миг, а когда сияние погасло, все увидели, что рана на груди затянулась — даже шрама не осталось. Скулы налились цветом, в глаза вернулась жизнь. Женщина ахнула и села, лихорадочно ощупывая рукой место ранения.
Дальше всё смешалось в сплошной сумбур. Дети и мужчина бросились к женщине, рыдая и обнимая, оттесняя Нинель. Она поднялась, отходя в сторону. Её потянули за локоть.
— Пойдём, — сказала Старейшина.
Она улыбалась. Она была рада за эту семью. Но глубоко запрятанная боль всё также терзала её сердце.
Они вместе покинули дом, выходя на улицу. Прошлись по дорожке и уже прикрывали калитку, как на крыльцо выбежал старшенький.
— Спасибо! — закричал он, маша рукой и вновь роняя слёзы — но на этот раз счастливые. — Спасибо тебе! Да прибудет с тобой благословение!
— И с тобой, — сказала Нинель, описывая спираль с точкой внутри.
Чистая радость разлилась на душе. Кажется, она ещё никогда не была так счастлива, как сейчас. Нинель обернулась, чтобы поделиться с Миреем — совсем позабыв, что сейчас его нет рядом.
— Воистину великая сила, — проговорила Старейшина.
— Я попрошу вас держать в тайне то, что я была здесь, — обратилась Нинель к женщине с волнением.
— Безусловно, дитя моё.
Они шли по деревне к выходу, и теперь у Нинель была возможность вдоволь насмотреться. Она жадно вглядывалась во всё, что видела — в дома, людей, скотину, птиц, важно расшагивающих по своим загонам, высаженные перед участками цветы, играющих, громко вопящих детей. Великолепие жизни, которое могло быть растоптано лапами тварей, ведомых ненавистью тумана. Нинель ощутила в глубине своей души злость. Это было новое чувство, суровое и непреклонное. Оно росло и крепло, обратившись твёрдой решимостью: вызнать всё про этот туман, и побороть его. Будь оно хоть кем — первородным богом, неуправляемой силой — они с Миреем не позволят ему и дальше творить бесчинства.
— На этом я вас покину, — сказала Нинель, когда они достигли ворот деревни.
Обернувшись к женщине, она снова поклонилась ей, но та приподняла её за плечо, заглядывая в лицо.
— Не стоит склоняться, дитя моё. Благослови вас с Воином Великая Мать. Я верю, вы оба ниспосланы нам небесами.
Нинель улыбнулась, сжимая в руке тёплую ладонь женщины. От неё веяло нежным материнским теплом — таким, какого Нинель ни разу в жизни не испытывала от Матушки.
— Доброго тебе пути.
Старейшина выпустила её ладонь, описав спираль с точкой. Нинель повторила жест, попрощалась и вышла из деревни, направляясь в сторону гор. Пройдя несколько аршинов, она обернулась, ещё раз окидывая взглядом деревню, которую Мирей спас от верной гибели. Из растущего тепла в груди словно вспыхнул костёр — она засияла, точно полуденное солнце.
