Какой же Мирей всё-таки… невероятный.
С этой мыслью она отправилась в путь, который больше не казался таким уж долгим и непростым.
***
Нинель сидела на вершине, рассматривая рассыпанные по небу звёзды. Мысли её плавали в голове, мягко покачиваясь на волнах — она сама словно плыла куда-то в неведомые дали, уносимая лёгким течением.
В нескольких аршинах перед ней пространство вдруг подёрнулось рябью, и с лёгким щелчком из вихря чёрного дыма появился Мирей.
Сердце подпрыгнуло высоко и тут же рвануло вниз. Мирей завертелся, бегая глазами по местности и, завидев её, остановился и выдохнул. Напряжённые плечи опустились, с лица сползло суровое выражение. Оно смягчилось, как и взгляд, устремлённый в неё.
Нинель поднялась. Она отчего-то молчала. Мирей тоже молчал и только смотрел на неё, а в глубине глаз скрывалась страшная мешанина эмоций, от которых Нинель стало не по себе. Волнение, что назойливой мухой кружило вокруг с момента наступления ночи, и которое она так старательно гнала от себя, обуяло с новой могучей силой. Смотреть на него такого было выше её сил.
Она сделала первый робкий шаг навстречу. Второй, третий. И в нём словно что-то сорвало — Мирей стремительно приблизился к ней, распахнув объятия, и крепко прижал к себе. Его путанные, перемешанные эмоции хлынули в неё, точно горный ручей. Нинель подняла руки, обхватывая спину, и прижалась — доверчиво, с чувством, словно пыталась вобрать в себя все тёмные мысли и все страшные эмоции, вихрем сумбура кружащие в нём.
Широкая ладонь легла ей на голову — Мирей прижался к волосам щекой, выдыхая. Вихрь успокаивался, сменяясь чем-то тяжёлым, неподъёмным, от чего у Нинель в страхе сжалось сердце.
— Нинель, — прошептал он — так, словно прощался.
Сжав напоследок в объятиях чуть крепче, он выпустил её из рук, отступая, не глядя в глаза.
На нём почему-то не было плаща, только свободного кроя чёрная рубаха с широким рукавом. Без него он выглядел как будто проще, а ещё — беззащитней. Словно вычурный длинный плащ был его бронёй, которую он по какой-то нелепой причине утратил. Как фрукт без кожуры — нежная внутренняя суть оголилась, не скрываемая боле ничем. Он сильный — она знала — но, похоже, именно сейчас застала его в момент слабости.
— Мирей, — сказала она — голос дрожал, точно птичка в клетке. — Что случилось?
Он молча прошёл за мечом, поднял его, приладил на пояс. Часть брони вернулась — он твёрдо сжал губы, оборачиваясь к ней.
— Нам нужно прекратить это, — сказал он, глядя куда-то ей под ноги.
Словно не хотел смотреть в глаза. Словно… словно боялся.
— Пока не поздно… нам нужно остановиться.
Нинель не знала, почудилась ли ей некая двусмыслица в его словах, либо же нет. Прекратить что? «Борьбу» с тварями? Поиски истины? Либо же… их знакомство и образовавшуюся столь быстро и спонтанно связь? Ещё такую хрупкую, но оттого не менее сильную — по влиянию на её уставшее от одиночества сердце.
Нет, Нинель не согласна. Ни с одним из тезисов. Она упрямо тряхнула головой — он не имеет права решать за неё! Её жизнь и без того полна условностей, и Мирей в ней — единственное исключение. Её личный выбор, личная свобода.
— Нет. Нет, Мирей, мы не остановимся.
Он взметнул на неё глаза — удивлённые, распахнутые. Нинель шагнула ближе.
— Мы не можем отступить, только не теперь. Вдвоём мы сильнее — ты сам это говорил.
Мирей стиснул зубы. Кожа натянулась на скулах, делая лицо угловатым, отчуждённым. Безэмоциональным и пустым.
— Хаос повелел моим братьям подняться на землю обучать мужчин магии подчинения. Всем четвёртого ранга и выше, а это около сорока сынов Хаоса. Нас могут заметить. И тогда…
Он не договорил, но она поняла без слов. И тогда им обоим не поздоровится — её пленят, его призовут к ответу.
— А могут и не заметить, — сказала Нинель, приближаясь ещё на шаг. — Мирей, скажи, почему ты помогал людям? Зачем строил вокруг их селений стены?
Он смешался — эмоции снова проступили на лице. Нинель хотелось думать, что ему просто-напросто сложно быть с ней неискренним.
— Я была в деревне, что находится рядом с Пятном. Я видела то, что ты сделал. И я видела, что могут сделать с людьми твари, ведомые ненавистью тумана. Той женщине повезло — она выжила, и я исцелила её. Но сколько их будет ещё, этих жертв? Сколько их рядом с другими пятнами? Ты не сможешь бесконечно воздвигать стены, оставаясь незамеченным. Глупо бороться со следствием, когда можно дознаться, в чём причина. Да, это риск. И мне тоже страшно. Но я готова на это пойти.
Мирей глубоко вздохнул, прикрывая глаза. Задрал голову к небу, словно пересчитывал звёзды.
— Ты не отступишься, верно?
— Нет. Не теперь.
Не после всего, что увидела, сделала. Не после того, как поняла, что в её силах — в их силах — сделать гораздо больше.
— Что ж… — сказал он, взмахнув рукой. Покачал головой своим мыслям и посмотрел на неё — серьёзно и почти обречённо, — тогда я просто не могу оставить тебя на этом пути в одиночестве. Ещё сожрёт кто-нибудь.
Он выдавил из себя улыбку и опустился на землю, потирая лицо ладонями. Нинель подошла и присела рядом — совсем как в первый свой рассвет в человеческом мире. Она хотела бы взять его за руку, но, помня особенности своей силы, не осмелилась.
— Ты ужас, как упряма, — сказал он обличающим тоном.
— А ты ужас, как своенравен.
— Говоришь, как Сафир.
Он вздохнул и обернулся к ней, откидывая голову назад, облокачиваясь о холодный камень.
— Я просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Не хочу… быть причиной.
— А я не хочу провести вечность в думах, что было бы, если.
Матушка могла отозвать их назад в любой момент. И тогда она больше никогда бы не увидела ни этот чудесный мир, ни людей, ни… ни Мирея. В голове из ниоткуда всплыла шальная мысль — если бы он только предложил ей, она сбежала бы с ним на самый край света, где над ними были бы не властны законы и правила, Великая Мать и Хаос. Где они не были бы дочерью Неба и сыном Хаоса. Просто Нинель и Мирей — два проникшихся друг к другу существа.
— Этого я тоже не хочу.
Глупое сияние разлилось по телу яркой зарёй, выдавая её с головой. Мягкая улыбка коснулась его губ.
— Светишь, как солнце.
— Ты тоже, — сказала она невпопад, но он, кажется, понял.
Глава 9. Связь
Они сидели тут, на горе, уже семь дней. По ночам спускались вниз и отлавливали поодиночке тварей. Осторожно, осматриваясь по сторонам, из укрытия — Мирея накрыло нехилой такой паранойей. Он пошёл Нинель на уступки, а ей пришлось смириться с его видением вещей. Правда, она и не возникала особо — она вообще часто была с ним согласна. Но случались и исключения — и в такие моменты разворачивались самые настоящие баталии, в которых он раз за разом проигрывал. Нинель умела быть убедительной, когда ей это было нужно.
Днём же они экспериментировали со смешением сил. А ещё Мирей обдумывал, каким образом можно спрятать Нинель, если на это есть считанные секунды, и пока мысль была только одна: попытаться трансформировать её в кого-то незаметно-безобидного, но до испытаний пока не дошло. Скажем прямо: ему было страшно вот так топорно лезть к ней со своей силой, ведь это то, чего он ещё никогда не делал. Поэтому он пробовал преобразовывать животных — в тайне от Нинель и её вездесущего взора. Начав с букашек, он переходил ко всё более сложным формам жизни, и вершиной этих исследований должно было стать преобразование твари как носителя божественной силы. И только потом Нинель, с её согласия, конечно же. Интересно, как он опишет ей всю эту авантюру. Смешно представить.
Они много разговаривали. Обсуждали вопросы насущные, и частенько разговор плавно перетекал во что-то очень задушевное, где они, порция за порцией, делились сокровенным. Он рассказывал ей, как устроена жизнь в Подземной Обители, о Найле с Сафиром, о рангах и своём долгом пути на вершину. Нинель же мало рассказывала о своём прошлом, всё больше о людях, книгах и противоречивых мыслях, что блуждали в её голове. И о том, сколь сильно поразил её этот мир. Он поначалу думал — почему она ничего не говорит про Небесные Чертоги? Неужели не доверяет? А потом понял вдруг — ей не о чем рассказывать. Вот так вот просто, и вместе с тем… довольно печально, на самом деле.
