прикрытым салфеткой.
Может еда?
- Мыйня - дальше по коридору, для всех. Там и нужник, современный, - похвастался Зорр. Он вообще, по ощущением, весьма гордился своей службой и этим домом. - Конечно, если тебе привычней в горшок - твое дело, но сам будешь выносить.
- А это… мой наряд? - на кровати лежало что-то довольно странное… похожее на кукольный наряд только моего размера.
- Осталось от молодого Лайнела, когда он играми своими увлекался - госпожа и приказала отдать, - не слишком внятно пояснил Карсий. - К обеду будь готов.
Я прикинула время.
- Часа через два?
- Что ты, в это время все еще только просыпаются. Обедают тут ближе к «нове», ты до того времени сиди в комнате, не высовывайся - кто-нибудь за тобой зайдет и отведет к дари Камиль.
Я сразу кинулась к тарелке - есть хотелось так, что сводило желудок и тряслись руки.
И правда завтрак… Который показался мне божественной пищей! И не только потому, что я была голодна - не считая вечера, что мы выступали в «первой» семье и ели на «первой» кухне, нормальной еды в этом мире я, фактически, не видела. И потому вгрызлась в настоящий, свежий хлеб с незнакомым вкусом - не знаю, из чего здесь делают муку, наверное из злаков, но не похожих на пшеницу - и кусок чего-то серого, видимо, сыра.
Может… все не так уж плохо в моем новом положении?
Чувствуя приятную и здоровую сытость, я подхватила что-то среднее между ветошью и небольшой простыней - здесь их использовали как полотенца - и отправилась в указанную «мыйню», не забыв про чистую одежду.
А там с облегчением перевела дух, поскольку помещение казалось отдельным запирающимся закутком с довольно сложной конструкцией внутри - но чтобы я, да не разобралась?
Первым бросалось в глаза довольно большое жестяное корыто на возвышении. Под корытом лежали увесистые серые камни, а сверху нависало что-то вроде шланга с палкой, похожей на рычаг колонки. В самом возвышении было отверстие за дверкой, рядом с которым стояла стопка дров. И еще одно отверстие, но уже в полу - в нем я признала унитаз. Причем с остроумно устроенным смывом - вода из ванной стекала в большой резервуар, а затем ее можно было использовать для туалета.
Я закинула в печурку дрова, подпалив их хитроумным кресалом с кремнем, а потом заткнула неказистой пробкой слив и с довольно ощутимым усилием накачала воды на половину "ванны".
И припрыгивала в нетерпении, ожидая, когда же она нагреется.
Ох, какое блаженство! И пусть это корыто не мое джакузи, а воду едва ли можно назвать горячей, но я и в самом деле впервые мылась по - человечески, не опасаясь подгляда и сидя. Терла себя куском доморощенного мочала - похоже, из твердого мха - и довольно остро пахнущим мылом, что лежало возле лохани, и испытывала восторг от столь привычно-непривычного ощущения чистоты до скрипа.
Вылезла, уже широко улыбаясь.
Туалетно - банные процедуры заняли довольно много времени, и я вряд ли смогу так баловать себя на ежедневной основе. Но само наличие подобной возможности делалаоменя почти довольной жизнью.
Растерлась, привычно удивившись мягкости и гладкости кожи - я так и не разобралась с этим моментом, вполне возможно, это мне просто раньше казалось, что ей необходим дорогостоящий уход, или же я вовсе забыла, как это бывает в молодости... и быстро оделась.
Хм.
В не слишком прозрачной панели-зеркале - но вполне пригодной для изучения своего облика - отразился… сказочный эльф. Облегающий зеленый камзольчик с завитушками, под который полагалось надеть мягкую рубашку, свободный в бедрах и сужающиеся книзу штаны - на ощупь бархатные - и мягкие сапожки... с бубенчиками.
Интересно, какими такими играми увлекался упомянутый слугами «молодой Лайнел»? Театральными постановками? В целом, костюм был вполне по моде этого мира, но уж очень… кукольный. Будто наряд шили для ребенка, но гораздо большего размера.
С другой стороны, он был мягким, чистым и нигде не натирал, а значит много лучше того, что я носила прежде...
Я вернулась в комнату и приготовилась ждать, впервые за долгое время позволив себе просто полежать, отдыхая телом, и подумать.
Размышлений о происходящем оказалось настолько много, что, когда дверь распахнулась - а вот у меня запора не было и стучать никто не собирался - я даже не поняла, что время «нови» пришло.
«Новь» - середина дня. Сутки состояли из тридцати часов, каждый из которых - из семнадцати «минут». Мне сложно было понять, не имея земных часов, сколько наших минут им соответствовали, и насколько были длиннее сутки, но привыкать не пришлось - биологические часы моего тела были настроены верно. И легко восприняла, что светлеет здесь около восьми - в «утренник»; затем наступало время обеда, примерно в шестнадцать часов, в двадцать два вечерело - становилось «ниж». Укладывались же спать около двадцати восьми... впрочем, не благородные, похоже.
Раз вставали они к обеду.
Девушка, что зашла за мной, была одета в серое бесформенное платье, перетянутое ярким кушаком. Она буркнула, что зовут её Заля, но большего я не добилась. Была ли она недовольна и неразговорчива, или ей приказали молчать, но все то время, что мы шли витиеватыми коридорами, служанка даже не соизволила ответить на мои вполне логичные вопросы относительно количества этажей в башнях - замках, расположения комнат. Угрюмо молчала, так что я прекратила распрашивать.
Мы двигались то вниз, то вверх, многократно сворачивали. Я честно пыталась запомнить дорогу, но возникало ощущение, что этот дом строил какой-то безумный архитектор, которому ни об эргономике помещений, ни об элементарной логике ничего не было известно.
Хотя, может дело было в безопасности? Где-то я читала, что некоторые защитные крепости изнутри напоминали ловушки-лабиринты именно для того, чтобы их жители успели убегать, пока незнакомые с расположением комнат враги терялись...
Я тоже потерялась. И как возвращаться в свою комнату?
Коридоры становились все роскошнее и шире, а потом мы оказались перед добротной дверью, которую распахнул неулыбчивый и также напряженный слуга. Я попала в светлое помещение и, как изначально договорилась с собой, встала на колени и поводила руками над головой.
И только потом позволила себе осмотреться.
Вполне ожидаемое убранство… ковры, гобелены на каменных стенах, большие окна. А еще - какое-то дикое и неожиданное количество ярких тканей и лент, свисавших с высокого потолка.
И три девицы разного возраста.
Лет двадцати пяти, в наглухо закрытом и богато украшенном платье... и с равнодушным лицом. "Моя" светловолосая ровесница в красном одеянии, сидящая за вышивкой на маленьком стульчике - единственная, кто мне улыбнулся и кивнул. И, рядом, девочка лет десяти, прыгающая на
