Я только махнула рукой, хорошо, что Тео вмешался, если бы я сказала все то, что хотела, плакала моя возможность поступить в медицинский.
— Ты хочешь пойти со мной в городскую библиотеку? Завтра история, — напомнила я подруге.
— Пусть наш историк и мега красавчик, даже ради него я не готова на такие жертвы. Никогда не была в местах, наполненных пыльными, вонючими книгами и не собираюсь. У меня мурашки от мысли, что мне придется что-то перелистывать. Скачаю домашку из Сети, все равно разницы никто не поймет — рассмеялась Амалия. Она, как сегодня многие, терпеть не могла бумажных изданий, считая, что книги это не гигиенично и что в них водится много клещей. Я была к ним более привычна потому что папа держал дома библиотеку. Книги, журналы. В детстве мы листали книжки с картинками, там были слоны и медведи, бумага была толстой и продавленной так, что пальцы могли гладить очертания зверей. С тех пор книги я люблю. Пусть это и не модно.
Путь к библиотеке Зеленого города проходил сквозь кленовую аллею, расположенную в бескрайнем ущелье, где старички-клены, еще не модифицированные, а потому живущие сезонным ритмом, сбрасывали пожелтевшую листву.
Я подцепляла ногами листья и откидывала их прочь и вспоминала детство, тогда мы с Мист были очень близки. Мы без остановки предавались разным милым играм: прыгали через веревочку, рисовали мелками перед домом, играли в мяч. Мама всегда казалась такой счастливой, папа тогда начал получать повышение за повышением. Многим позже я поняла, что его успех и наши детские игры были тесно связаны, тогда на нас стало подписываться огромное количество Зрителей. Маленькие мы об этом не думали, в наших глазах еще не были установлены камеры, а каждый жест и взгляд еще не имел такого значения, каким стал после того, как Мист исполнилось 14.
Старое здание библиотеки были тем немногим, что осталось от города, пока он не стал Зеленым. В том месте, где сейчас росли клены когда-то протекала река. Она уходила в озеро, которого уже тоже нет. Чтобы подняться к ней, нужно было идти вверх по лестнице, перепрыгивая норовивший захватить ее плющ и уклоняться от веток диких растений, которые, кажется, десятилетие уже никто не стриг. Когда я, тяжело дыша (сказывалось вареное брокколи на обед), поднялась вверх, то была поражена монументальностью здания, которое предстало моим глазам. Я коснулась серого камня, ощутила его шершавость и тяжесть прошедших столетий.
Выполнена архитектурная постройка была еще в 12 веке, когда-то здесь был монастырь, в котором люди проводили много своего времени. Они там молились, встречались, играли музыку. Когда Зеленый город был только основан, здесь хотели было сделать музей, но посетителям, которые больше интересовались искусством 20 столетия, он пришелся не по вкусу, а потому сюда было решено перенести городскую библиотеку. Остатки не оцифрованных книг хранились на стеллажах в корпусе библиотеки и в одной из уцелевших башен. Вторая башня была разрушена, и вместо нее к небесам простиралась голограмма старого образца. Она бликовала и мерцала, казалось, вот вот потухнет совсем и обнажит обрубок настоящей башни. Информацию об истории монастыря я прочла на страничке в сети. Образ величественного здания перед глазами никак не вязался у меня со скупыми строчками о нем. От камня веяло стариной, покоем и одновременно ощущением превосходства человека над материей. Как во времена без техники можно было построить нечто, столь впечатляющее? Эти серые стены, пережившие поколения людей. Фигуры и статуи казались застывшими вне времени неизменными, немыми свидетелями эпох.
Я поняла, что замечталась и таращусь на библиотеку слишком долго. Так можно прослыть слишком духовно развитой персоной. А это сейчас не модно, поэтому родители не водили нас с Мист по подобным местам. Чтобы скрыть свою растерянность и неподобающую заинтересованность, я ускорилась и взлетела по каменным ступеням библиотеки, толкнула тяжелую дверь и оказалась в прохладном помещении, в котором воздух напоминал холодную стоячую в огромном озере воду.
“Использование технологий запрещено” – гласила табличка на входе, выведенная от руки красной краской готическим шрифтом. Центр в прошлом монастыря был занят длинными столами, вдоль стен стояли полки, уставленные многочисленными книгами, которые уходили под самый сводчатый потолок. Света поступало достаточно, благодаря старинным лампам, а также витражным окнам вверху. В библиотеке не было никого, вообще, ни единого человека.
Я шла вдоль стеллажей и размышляла о том, как же здесь спокойно, и не могла понять, что изменилось в моем восприятии, пока не обратила внимания на рейтинг перед глазами.
— Боже мой… — сорвалось с моих губ неосознанно. В городской библиотеке была Слепая зона.
Все еще не веря своему счастью, я несколько раз вошла и вышла из библиотеки. Все было так, как и показалось на первый взгляд, в бывшем соборе не функционировали все современные технологии, стояла какая-то глушилка, которая не позволяла работать рейтингам, камерам, даже мои наручные часы отключились, и сообщения от Амалии «Ну как тебе среди вонючих книжек?» дошло только на улице.
Я шла в одиночестве между стеллажей и дышала, ощущая Свободу, я была одна. Совершенно одна. В Джаз-Поэт клубе вокруг присутствовали люди, а ванная моя была ограничена по времени. Вдруг вспомнились слова нового историка: «Пользуйтесь книгами из городской библиотеки. Поверьте, это удивительный опыт», он знал, что здесь камеры не работают! Я пританцовывала, смеялась, размахивала руками. В каком-то неясном порыве даже запрыгнула на стол и закричала протяжное:
— Аааааааааааа, — зная, что никто ни в реальном мире, ни в виртуальном, меня не услышит. Не заметит меня. Словно меня и нет.
Когда первые порывы радости стихли, я все же решила выполнить домашнее задание и взяла книги о какой-то Гельди Тюрер, экоактивистке начала 21 столетия. Писать от руки было сложно. И больно. После каждых двух строчек я делала перерыв и растирала правую руку, мышцы которой сводило от боли. Не знаю, что заставляло меня не бросить доклад. Возможно благодарность к историку за то, что показал, где в Зеленом городе есть Слепая зона. Возможно чистое упрямство. А может отклонение вроде мазохизма, потому что боль в руке смешивалась во мне со странной удовлетворенностью от ощущения близости к завершению
Через три часа на бумаге красовался короткий, информативный и ужасно корявый доклад, полный исправлений и зачеркиваний. Глядя на это несовершенство я испытывала теплую гордость. Никогда еще мне не приходилось приложить столько усилий, чтобы сделать подобную малость. Амалия на моем месте бы рвала и метала, ощущая, что потратила свое драгоценное время, но мне было хорошо. Окончив работу, я еще очень долго сидела в библиотеке, в неясном ожидании, чего-то или кого-то. Разум все еще отказывался до конца поверить в происходящее, казалось, я вот вот очнусь в своей кровати и снова нужно будет улыбаться невидимому Зрителю.
В 6 вечера, мое ожидание завершилось. В библиотеке откуда-то из-за стеллажей появилась старушка, из тех, которые не признают достижений косметологии и старятся естественным путем. Она ковыляла, окруженная нимбом из седых волос, опираясь на палочку, немного подрагивала, выцветшие голубые глаза были обращены внутрь себя. Заметила она меня только тогда, когда поравнялась с моим столом.
— Девочка, домой пора. Шесть вечера, библиотека закрывается. – буркнула старушка недружелюбно.
— Но здесь же…
— Запрещены все современные технологии. Сильно не распространяйся, а то закон перепишут. Если слишком много людей начнет одновременно исчезать из поля зрения, эту лавочку прикроют, – голос у старушки был на удивление молодым, таким, словно за старой оболочкой говорила юная девушка.
— А вы кто? – спросила я, глядя на нее во все глаза. Может быть, это андроид, программная разработка.
– Смотритель библиотеки. – сказала старушка все тем же молодым голосом, а затем закашлялась, так что было очевидно, у нее явные проблемы с сердцем. После того как она прокашлялась, то затараторила тихо, обращалась к себе, — Каждый год одни и те же вопросы, какой-нибудь смышленый школьник находит это место и начинается «кто вы, почему так». А я уже старая, куда мне объяснять детишкам, что ничего сверхсекретного тут не происходит и никаких теорий заговора нет. Просто бюрократы случайно упустили это место из виду, когда составляли законы о Слепых зонах – Затем старушка вынырнула из недр своей памяти — Поздравляю, девочка, сейчас секрет библиотеки открыла ты.
