— Видимо, вы все обескуражены поведением этой малышки, – сказал невидимый мужчина в черной маске и голос его разнесся по залу как град – Но она, моя подруга и поступила так потому, что я ее попросил. Я знаю, что ходят слухи о том, что на самом деле Локи никакой не поэт, а качественно воссозданная голограмма.
Внезапно он подошел ко мне и легко взял меня на руки. Представляю, как эффектно смотрелась моя фигура в белом платье на фоне всего в черном Локи.
— Разрешаю сфотографировать, -- сказал он, и яркая вспышка осветила нас. Мне капец. Фотографии из подобных, закрытых заведений можно увидеть только в светской хронике с разрешения фотографируемого. Я разрешения не давала, но Локи все обставил так, будто я была не против. Папа меня убьет.
— Так вот, я живой человек, поскольку никакая компьютерная программа ни голограмма поднять живого человека из плоти и крови не может.
Он подержал меня еще немного и, готова поклясться, Локи нагло улыбался за своей маской. А затем опустил меня на пол, нежно погладил по щеке и сказал
— Пока, Гель. Приходи еще.
Под аплодисменты и крики я спустилась со сцены, где меня ждали ошарашенные Анастасия и Иван. На меня налетела толпа девиц, которые начали выспрашивать настоящее имя Локи, да так они на меня на перли, что шкафам-секьюрити пришлось их отталкивать. Во всем этом хаосе мне только и оставалось повторять:
«Я не знаю», «Я понятия не имею», «Не знаю я, кто он», «Так случайно вышло».
Глава 5 Библиотека.
После произошедшего с Локи, Анастасия предложила отвезти меня домой на своем электробайке, потому что понимала, чем дольше мы задержимся в клубе, тем больше вероятность того, что фанатки Локи просто разорвут меня на части. Пока Иван отвлекал девиц своей не в меру недружелюбной физиономией, девушка вывела меня за руку из клуба и надела на голову свой шлем.
— Держись крепко, я закину тебя домой.
— Но твой рейтинг может быть подпорчен, если ты поедешь без шлема… — неловко напомнила я сестре Тео.
— Плевать я с колокольни хотела на Рейтинг, — буркнула она, и эти ее слова вызвали скачок ее оценок вниз. Конечно, для того, чтобы у нее начались проблемы в университете было далеко, но лучше было бы не портить свои оценки такими импульсивными поступками. На Анастасии была бежевая кожаная куртка, в которую я вцепилась, когда она ударила по газам. Девушка доставила меня домой быстрее, чем за двадцать минут.
— Лучше тебе пропустить выступление Локи в следующее воскресенье. – сообщила она, с ней я не могла не согласиться. Над безупречно зеленой лужайкой нашего дома надрывно стрекотали цикады. Мамины розы распускали тяжелый аромат в ночи. Ко всему этому великолепию добавлялись огоньки светлячков, выведенных таким образом, что они сияли почти круглый год, за исключением зимних месяцев, во время которых насекомые впадали в спячку. – Мне то расскажешь, что это было или это разговор для ванной комнаты?
Меня вдохновила смелость Анастасии и ее готовность пожертвовать небольшим количеством рейтинга, поэтому я сказала правду.
— Мне показалось, что он знает мою сестру. Ее зовут Мист, и она отказалась от жизни в Зеленом городе. Но только показалось, Локи – просто чудик-поэт.
Несмотря на то, что упоминание о покинувших Зеленый город считалось дурным тоном, скорбеть и скучать по ним было немодно, рейтинг мой вовсе не испортился от моих последних слов. Наоборот, количество Зрителей выросло. Анастасия понимающе покачала головой.
— Я понимаю тебя больше, чем ты можешь представить. У меня был близкий друг, которого тоже вышибли из Зеленого города. Я знаю, что ты чувствуешь. Была там. А ведь даже имени называть больше нельзя, а как бы я хотела… Чтобы скорбеть, чтобы не забывать. – Затем она натянула лживую и прекрасную улыбку и произнесла – Но прошлое остается в прошлом, а мы живем в настоящем. Если захочешь, приходи в этот четверг ко мне домой, покажу кое что такое, что закачаешься!
— С удовольствием, — сказала я, мы обнялись на прощанье, и Анастасия уехала. Объятья для близкий друзей. Видимо, объединенные тоской, мы стали ближе. Дома приветливо горел свет, и я, абсолютно счастливая от того, что родители еще не спят, взлетела по короткой лестнице, перила которой были так увиты плющом, что металл перестал проглядываться за его изумрудными листьями.
В бежевой гостиной сидели мама и папа, мама беспокойно листала старый журнал с картинками. Антикварное издание, коллекционное. Мне его трогать не стоило. Там были фотографии старого мира, картинки, немного выцветшие, тусклые в сравнении с нашей реальностью. На них были дома, гостиные, какие-то рецепты и много цветов. Если мама взялась за этот журнал, она чем-то расстроена. Она не выпускала его из рук, когда Мист нас покинула. Листала и листала эти страницы, словно хотела спрятаться в них. Папа складывал карточный домик и карт для покера. Тот уже достиг трех ярусов. Судя по взгляду, который он на меня бросил, отец хотел выйти на серьезный разговор. И это он еще не знает о произошедшем в Джаз-Поэт клубе.
— Мамочка, папа, — как я счастлива вас видеть. – Голос мой звучал искренне, потому что я говорила правду. Когда я обнимала маму, то почувствовала, что она заметно сильно втянула воздух. Проверяет, чтобы от меня не пахло алкоголем. Странно…
— Доченька, расскажи мне, пожалуйста, чем занимается молодежь во время слепых зон? – папа решил начать опрос очень мягко, но я прекрасно чувствовала в нем не заботливого отца, а адвоката, который работал на наш Зеленый город десятилетиями.
— Болтают, чешут носы, слушают стихи, — при упоминании последних, брови отца немного сдвинулись. Поэзия не была чем-то запрещенным, просто считалась немодным, а это было равносильно приговору.
— И много людей приходит?
— Пап, что за допрос, конечно туда все хотят попасть. Там же …– я задумалась, можно ли использовать слово «свобода», но решила, что оно может навредить Рейтингу. Известно же, что мы живем в самом лучшем и свободном мира, — нет камер.
Я улыбнулась и встретилась с ним взглядом. Его карие глаза смотрели с напряженностью, которую он никак не мог скрыть, мама все еще молчала, выжидательно глядя то на него то на меня и тут до меня дошло.
— Вы думаете, что в Джаз-Поэт клубе занимаются чем-то преступным?! – я так удивилась, что даже взвизгнула. Легкие наркотики в Зеленых городах не запрещались, как и алкоголь, но их употребление негативно сказывалось на рейтингах и количестве Зрителей. А негативные рейтинги – прямая дорога в обслуживающий персонал. Кому-то же нужно чинить дороги, убирать улицы и следить за порядком в магазинах. Мы знали, что плохих профессий не существует, но никто не мечтал заниматься уходом за стариками. Родители ошалело смотрели друг на друга. Я же широко улыбнулась, потому что могла говорить от всего сердца:
— Мама, папа, заявляю вам один раз, и надеюсь, мы больше не вернемся к этому разговору. В Джаз-Поэт клубе не происходит ничего незаконного, просто уставшие от наблюдения за своей жизнью студенты общаются и пьют пиво.— Папа снова поднял взгляд, но я его осадила до того, как он не сел на своего любимого адвокатского конька: — И нет, папа, несовершеннолетним там пиво не наливают.
Было видно, что родители слаженно выдохнули, отпуская тревоги. Так тихо и незаметно, что карточный домик не шелохнулся. Из-за чертовых камер, они даже на родную дочь наругаться не могут. Граждане Зеленого города голоса не повышают.
— На следующей неделе я не пойду в Джаз-поэт клуб, может и потом пропущу, — успокаивающе произнесла я, — Но я хочу сходить в гости к сестре моего одноклассника, она студентка, и мы с ней очень сдружились. Она твердая 9, очень добрая и хорошо на меня влияет.
Слова о твердой девятке заставили моих родителей понимающе переглянуться.
— А еще она мне немного напоминает немного… -- я не договорила. Лишь посмотрела на них с мольбой.
