— То, что ты говоришь, походит на выдумку!
— Нет Доршан, не выдумка. Если у Асмодея будет в руках сердце валькирий — его ничего не остановит от завоеваний вселенной. Мелкие потуги других существ его не остановят.
— Так не отдавайте ему сердце, в чём проблема?
— Дело в том, что моя тётя беззаветно влюблена в Асмодея и сделает всё, что он попросит.
— Тогда почему сердце всё ещё не у Асмодея?
— Потому что сначала нужно убить хранительницу артефакта. Или обезвредить другим путём, например: признать её неспособной защитить сердце.
— Какие страсти кипят в столь маленькой общине. Иди ко мне, я соскучился…
Дальше слышались странные звуки вперемежку со вздохами. Не удержавшись от любопытства, я выглянула из — за своего укрытия — и быстро вернулась за дерево…полуголый демон и Кальэрла занимались тем, что обычно уготовано кроткам — продолжением рода — сношались.
Но делали они это с таким наслаждением на лицах…и эти звуки…снова выглянула… — может, им действительно это нравится? Ретировавшись назад, я побежала на встречу с Кондриком, который уже наверняка меня заждался.
Добежав до места встречи, я остановилась и, переведя дух, поправила волосы на голове — мне очень не хотелось выглядеть перед ним растрёпанной. Оставшийся путь я дошла шагом, но его нигде не было видно…неужели он ушёл, не дождавшись меня???
Развернувшись, я была поймана сильными руками и прижата к груди…
— Уф-ф-ф Кондрик…напугал…я уже думала, что ты ушёл!
— Как я мог уйти, когда у меня назначена была встреча с нимфой!? — и снова этот обжигающий взгляд, от которого мурашки по коже, смутившись, я опустила взгляд.
— Лана, ты так сладко смущаешься. И мне очень хочется тебя поцеловать. Можно?
Вспомнив подсмотренную встречу мне захотелось узнать, почему они так стонали. Не в силах произнести даже слово я просто кивнула, соглашаясь. Я хотела этот поцелуй и боялась, что мне не понравится.
Его губы были горячими, когда он прикоснулся к моим губам. Я застыла, не зная, что делать дальше, он верно понял мою заминку и взял инициативу в свои руки, языком, обведя контур моих губ.
Эта ласка вызвала во мне бурю чувств и мои губы приоткрылись, мне хотелось чего- то ещё, но чего? Кондрик как будто ждал такой реакции и, воспользовавшись моментом, захватил мои губы в плен…его язык проник в мой рот, лаская мой язычок…
— Надо остановиться… — через время сказал мне в губы Кондрик, когда наш поцелуй превратился в бой, словно за чашку воды в засуху.
— Почему? — реальность уплыла от меня, я чувствовала томление во всём своём теле, которое растекалось от груди ниже к животику…мне были непривычны такие эмоции, но они пришлись мне по душе!
— Потому что, если мы не остановимся, я сделаю тебя своей…Роксоллана, ты не представляешь, насколько я не хочу останавливаться…
— Так не останавливайся…
— Не шути так, Лана я серьёзно.
— Я тоже серьёзно. Я хочу, чтобы именно ты мне показал, что бывает дальше, потому что, поцелуй мне очень понравился, — я облизала пересохшие губы, зачем все эти лишние слова? Ведь нам так хорошо вместе.
— Лана…,- выдохнув моё имя, он поцеловал снова, всё померкло и стало таким неважным, только его губы и руки, и его ласковый шёпот создавали такую внутреннюю эйфорию, что летали звёздочки перед глазами и это предвкушение новых для меня чувств, словно для меня открывался новый мир.
Меня разбудили совсем не нежно — трясли за плечо — открыв глаза, увидела Шану:
— Наконец — то проснулась, я тебя пытаюсь разбудить уже пять минут и никакой реакции.
— Что — то случилось?
— Для проведения инициации мы подготовили полигон.
— Это так опасно?
— Твоя мама во время инициации разрушила замок правителя Хоски и не только. Не останови мы её — последствия могли оказаться гораздо большими. Что снилось?
— Ничего не снилось, — я до сих пор была обижена на богинь за то, что они умалчивают нужную информацию. — Родители уже пришли? — задала вопрос, попутно разминая затёкшее тело после сна в неудобном положении.
— Мы тут, — зашли родители, лица которых светились — кажется, кто — то помирился и я даже догадываюсь каким способом.
— Готова? — Абигор подойдя обнял меня, — Помни мы будем рядом.
— Да и старайся не препятствовать, когда сила будет пронизывать тебя. Помнишь, когда я делилась с тобой воспоминаниями? — увидев мой кивок, Лолли продолжила: — Тут также пропускай через себя, не пытайся остановить поток, будет больно. Только не допускай мою ошибку — не поддавайся на уговоры отдать тело во власть стихии.
Мы все вместе вошли на полигон, который богини накрыли куполом.
Мама, протянув мне кинжал, сказала:
— Нужна твоя кровь — обе ладони порежь, — выполнив, что сказала мама, я ждала дальнейших указаний. — А теперь повторяй за мной дочь: — Кровь к крови моей, сила к силе моей, веди меня сквозь мглу и свет, и пройдя раскрой крылья мои, ибо я дочь твоя Валькирия.
Проговаривая слова вслед за мамой, я сначала ничего не почувствовала, а затем я оказалась в круге двадцати в своём, необычном сне!
Вокруг меня собрались сёстры по духу и смотрели на то, как моё тело прошивали молнии, было ужасно больно, настолько, что моё тело выкручивалось на сто восемьдесят градусов.
— Зачем ты это сделала? — голос Сорбинэллы я узнала, — Зачем без поддержки залезла в круг инициации?
Вспомнив Кондрика, и всё то, что я к нему чувствовала, я расслабилась — и наконец боль исчезла, чтобы появиться вновь с большей силой…я не понимала происходящего вокруг, но в этот момент я чувствовала себя всемогущей…кажется, Роксоллана себя не контролирует…как помочь ей?
Но она вновь справилась сама…выходя из круга, она уже не была той Роксолланой, что знали в общине — это была настоящая валькирия — жестокая и беспощадная, знающая себе цену.
Обведя присутствующих светящимся взглядом, Роксоллана произнесла:
— Нас предали! Нас, непобедимых валькирий намеренно уничтожали! Втаптывали в грязь, лепя из нас, кроток — подкладывали под нужных для некоторых лиц демонов!
— Видящая?! Не может быть! Она говорит с предками?? — раздавались возгласы со всех сторон, только Роксоллану они, казалось, не волновали.
— Самая верхушка власти прогнила, Кандруэлла предала вас, — после этих слов глаза Роксолланы перестали светиться и она без сил упала.
Глава 7
Первое, что я почувствовала придя в себя — боль, которая наполняла каждую клеточку моего бренного тела. Словно меня опустили в крутой кипяток, а потом ощипали…
Как сказал некто мудрый — если ты мыслишь и чувствуешь — то ты живой, так что есть хорошая новость — я жива. Но почему так больно? Я не справилась?
Тихо отворилась дверь и я, напрягаясь, всё — таки раскрыла глаза. Вошла мама, мягко ступая по ковру, её лицо отображало беспокойство — неужели всё так плохо?
Прочистив голосовые связки, я заговорила охрипшим голосом:
— Я провалила инициацию, да?
Мама присев рядом, взяла мою руку в свою:
— Лежи, дочь, не пытайся вставать. Ты прошла инициацию, только всех перепугала.
— Так что случилось?
— Слишком большой поток силы ты пропустила через себя.
— И всё?
— Не совсем. Если у меня каждая стихия проходила отдельным потоком, то ты намешала все стихии в один плотный поток.
— Поэтому я себя чувствую как игрушка попавшая на рельсы под поезд?
— Ну вот, чувство юмора вернулось, жить будешь.
— Скажи, а почему тогда выражение лица у тебя такое, словно ты кого — то похоронила?
— Сашенька, сколько думаешь, ты тут лежишь?
— Ночь? — её слова вызвали во мне неуверенность в предположении.
— Неделю, Саш ты в отключке провалялась семь дней, за эти дни я постарела на лет двадцать.
— Я честно не хотела пугать вас. А где папа?
— В академии он, совсем недавно ушёл, позвать? Ой, тебе покушать надо, сейчас распоряжусь…
— Ма, не суетись, лучше просто полежи рядом.
