в вашем районе, поскольку ты коптская христианка?
— Сет присматривал за этим местом очень долгое время. Он никогда не возражал против чьих-либо убеждений, так что никого не волнует, кто он такой, — ответила Мириам, когда они направились к парадным дверям.
— Он полон решимости заставить меня поверить, что он ужасный человек, — сказала Айла.
Мириам громко рассмеялась и показала Айле тропинку вдоль реки.
— Ну, он не совсем хороший, но, как ты видишь, он не так ужасен, как думает.
Сет стоял босиком посреди своего сада и дышал тёплым полуденным воздухом. Было приятно оказаться дома, и последние месяцы кровопролития и скуки свалились с его плеч.
Исоба прочитал ему мягкую лекцию о том, что его не было слишком долго, и он был прав.
Именно это чувство спокойствия было причиной того, что Сет никогда никому не рассказывал, где он живёт. Он не хотел, чтобы его грязная внешняя жизнь заразила это место спокойствия.
Он беспокоился, что, приведя сюда Айлу, нарушит баланс его дома, но обнаружил, что всё как раз наоборот. Ему не нравилось, насколько естественно было то как она пила кофе в ванне или смотреть, как она завтракает. Её улыбка заставила его жаждать того, чего он никогда не думал, что сможет снова получить.
«Опасная, опасная женщина», — подумал Сет, срывая сухие листья с лозы маракуйи.
Сердце Сета почти остановилось, когда он увидел, как она тем утром вошла на кухню с расслабленной улыбкой на лице и пахла тёплой женщиной и цветами франжипани. Сарафан, который был на ней, подчёркивал изгибы тела, скрытые до этого мешковатыми футболками и джинсами.
Он сосредоточил своё внимание на трёх маленьких родинках, разбросанных треугольником на её правом плече, направленных, словно стрела, на её прекрасную грудь. Весь день он фантазировал о том, как целует дорожку от этой стрелы в сторону куда указывают точки.
«Она абсолютно запрещена, помнишь?»
Кадер, вероятно, убил бы Сета из принципа, если бы узнал о похотливых мыслях Сета о его дочери. И они были более чем развратны. Они превратились в огонь в его животе, с которым он изо всех сил пытался бороться, и высвобожденная им божественная сила не помогала.
Вмешательство Исобы и Мириам в то утро было благословением, потому что Сет хотел затащить Айлу к себе на колени и бездумно поцеловать её, стянуть тонкие бретельки её платья и узнать, так ли хороша на вкус её грудь, как выглядит.
Сет выругался себе под нос. Этим вечером ему придётся измениться и пойти на ещё одну пробежку, просто чтобы выплеснуть часть накопившейся энергии.
Потому что это хорошо сработало прошлой ночью.
В облике дикой собаки он бегал по периметру городка. Как и многие небольшие города Египта, за годы он снова превратился в деревню, поскольку засуха и потребность в работе вынудили людей перебраться в более крупные города. Это по-прежнему был его дом, и он знал каждый его дюйм. Всё это было его собственностью, чтобы гарантировать, что здесь будет тихо и безопасно для его жителей.
Вместо того, чтобы отправиться на охоту, как следовало бы, Сет сразу же вернулся, чтобы убедиться, что Айла в безопасности. Не в силах держаться подальше, он позволил ей погладить себя, как обыкновенную дворнягу, потому что ничего не мог с собой поделать. Ощущение её рук, прижавшихся к нему, гарантировало, что этой ночью он не уснёт.
— Она всего лишь женщина. Возьми себя в руки, — пробормотал он, бросая гнилой кочан салата в компост. — Она скоро уедет, и ты сможешь продолжать жить так, как это было всегда.
К счастью, Айла всё ещё была в деревне с Мириам. Сет знал, что они поладят. Обе были сообразительны и любили людей. Он не сомневался, что они заставят Айлу применить на практике свои навыки врача. Возможно, это именно то, что ей нужно, чтобы забыть о награде за её голову, даже если это было лишь временно.
Сет выдернул сорняки, скопившиеся вокруг его томатов, и попытался сосредоточиться на проблемах в Каире и на том, что ему нужно с ними делать. Чем скорее он это сделает, тем лучше. Айла могла бы вернуться к своей прежней жизни, как она того заслуживала, а он мог бы перейти к другой наёмной работе. Он закончил работать на Кадера Аяда.
«Возможно, тебе нужно было на время выбраться из Египта».
Сет знал, что Беллона устроит его где-нибудь на работу, если он попросит. Итальянская богиня знала, где самое лучшее действие. Может быть, ему повезёт, и его отправят куда-нибудь далеко-далеко. Например, в Сибирь.
Таким образом, он не будет тосковать по женщине, к которой не может прикоснуться. С девушкой остаются только герои, а он уже очень давно не был таковым.
— Так вот где ты прячешься, — произнесла Айла, пробираясь сквозь ряды растений, чтобы добраться до него. Она была босиком, с загорелыми щеками и лёгкой улыбкой.
«О, дорогой Геб (бог земли), пожалуйста, проглоти меня целиком, чтобы я не влюбился в эту женщину».
— Я не прятался, — ответил Сет, чувствуя себя глупо отвлечённым её босыми ногами на чёрной земле. — Как прошёл день?
— Хорошо. Мириам показала мне деревню, и вдруг я начала консультировать. Я пообещала помогать, чем смогу, пока я здесь.
— Мириам хорошо умеет делегировать такие полномочия. Если она узнает, что у тебя есть секретный навык, она заставит тебя использовать его.
Сет присел, чтобы сорвать ещё одну травинку, и замер, когда Айла положила руку ему на плечо. Это был простой, небрежный жест, который он сомневался, что она осознала. Айла смотрела на сад с озадаченным выражением лица.
— Ты действительно всё это вырастил?
— Конечно, да. Мириам и ещё несколько человек присматривают за ним, пока меня нет. Каждый может прийти и собрать урожай, если прежде выдернет несколько сорняков. Я не могу быть здесь постоянно, чтобы содержать это место самостоятельно.
— Тот фрукт, который я съела сегодня утром, ты его вырастил?
— Да, — ответил он, внезапно почувствовав глупую гордость за себя. Сет указал на ряд банановых деревьев. — Фруктовый сад там.
— Ты мне покажешь?
— Конечно. Я как раз направлялся туда. — Сет встал, и Айла опустила руку. Он не рискнул взять её в свою грязную и повёл её к деревьям. — Надеюсь, жители деревни не слишком тебя беспокоили. Я привёл тебя сюда не работать.
Айла отмахнулась от его беспокойства.
— Нет, всё хорошо. Они все милые люди, а я не привыкла бездельничать, когда могу помочь. Я не могу сидеть и ничего не
