Пылающая для Древнего. Пламя (СИ) - Тит Лаура

— Скажи мне «да», Амара, — рычащие нетерпеливые нотки прозвучали во властном голосе.

И снова умопомрачительные влажные поцелуи. Мой вкус на его губах. Мои стоны. Запах его кожи и шепот. Его шепот. Он сводил с ума.

— Будь моей, А-ма-ра… — снова его головокружительный голос с хрипотцой, заполняющий бешеным возбуждением.

Горячие влажные пальцы, опустились на мою еще пульсирующую плоть, слегка надавливали, раздвигали, скользили по ней и дразнили. Движения стали настойчивее, требовательнее. Он перекатывал набухший от возбуждения чувствительный бугорок в своих пальцах, останавливаясь, сжимая, пропуская через пальцы, снова надавливая. А затем снова ускорялся, толкаясь своим языком в мой рот, в такт умелым пальцам на моей влажной плоти. Врывался ураганом в мой рот, задыхаясь. Двигается слишком быстро, не может остановиться. Рычит в губы, трется своей обжигающей каменной эрекцией об мое бедро. Убирает руку, скользит уже своим членом по моим влажным складочкам. Надавливает. Меня начинает трясти. Спускается поцелуями к шее, еще ниже, всасывая ртом тугие соски, покусывая их. Скользнул вверх по пульсирующей плоти своим вздыбленным членом, задевая упругий узелок.

Снова и снова, одни и те же движения, без остановки, поедая меня лихорадочным взглядом. Мертвой хваткой впился в мои губы, бесцеремонно врываясь в мой рот, требуя, забирая мои стоны. Бешеный оргазм накрывает с головой. Взорвалась на миллион осколков в его руках. Дрожала, извиваясь под ним. Оглушающе закричала, срывая голос. Его сдавленный хрип. Теплая жидкость плеснула на живот. Напряженное тело расслабилось и навалилось на меня всем тяжелым весом. Яркие недосягаемые точки застыли перед глазами.

— Я буду твоей, — прошептала в черное холодное небо, выдыхая, сталкиваясь с его холодными темно-медовыми глазами.

Пристальный взгляд на меня. Прямо в упор.

— Сотру в пыль, Амара, если солжешь. И всех, кто дорог тебе, — хладнокровно сказал мне, а потом его горячие пальцы мягко сомкнулись на моей шеи, а взгляд был обращен к небесам.

В ту же секунду необъятное бездонное черное небо над нами, где горели мерцающие звезды минуту назад, точно потекшие краски, сползающие по холсту и оставляющие жуткие разводы, сменились белой разъедающей дымкой, а с неба опускался белыми хлопьями пепел. Призрачное лицо мэрна дрогнуло, будто по воде побежала рябь. Разлетелось белой ватой в клочья, растворяясь в белой пелене, застилая глаза плотным дымом.

Солнце ярко слепило глаза, прорываясь через плотный туман. Стала жмурить глаза, прикрываясь от солнца ладонью. В нос ворвался запах едкого дыма, стали слышны раздирающие душу человеческие крики. Судорожно кручу головой. Всматриваюсь. Слабо различимые силуэты: людей, города, что охватил алый огонь. Запах паленой плоти. Желудок скрутило в тугой узел, жуткий ком подкатил к горлу, глаза заслезились. Сильно закашлялась, стирая рукой слезы, струящиеся от защипавшего глаза дыма. Отовсюду доносились душераздирающие крики женщин, плач детей и животный вой мужчин. Удушливая вонь проникала в легкие, въедаясь под самую кожу.

Вдалеке мелькнул ярко-алый рубин, ослепляя глаза своим блеском. Размытая темная фигура стояла на песчаной глади среди руин полыхающего города. Отблеск ярко-кровавого камня на перстне мужской руки. Всмотрелась сквозь черно-серый дым. На коленях стоял брат. Замерла, почти не дыша, напряженно всматриваясь в пустые глаза Камаля. В них не было жизни. Бездушные мертвые синие глаза. Как у отца на черной площади. Тело словно парализовало. Напряженные ладони с силой впились в горячий, вязкий песок. Мужская рука держала его за волосы мертвой нечеловеческой хваткой, яростно прижимая к его горлу изогнутое острое лезвие.

Прикрыла глаза, уже зная, что произойдет сейчас. Сердце пропустило удар. Всхлип. Движение. Быстрое. Резкое. Хладнокровное. Наполненное ненавистью и местью. Звук распоротой кожи пульсирует в моих ушах, оглушая. Холодная сталь глубоко скользнула под его горячую кожу, вспарывая плоть, вжираясь в вены обезумевшим зверем. Багровая струя брызнула на песок, стекая тонкими темными струйками по чудовищно красивым пальцам убийцы.

Застывший в горле крик сдавил грудь могильным камнем. Засасывающая черная дыра в груди расползалась, поглощая сердце, вплетаясь колючими шипами в грудную клетку.

Стеклянная стена взлетела к тяжелому небу, рассекая песок. Толстая непробиваемая стена разделила нас, рванула к ней, чтобы пробиться к нему, молотила руками о нее, разбивая руки в кровь, кричала, оставляя на ней кровавые следы, орала, срывая голосовые связки.

Глухие удары по ней снова и снова. Дикие крики до темноты в глазах. Но она не поддавалась, словно выжидала… Удар за ударом, звук по прозрачной стене будто я под водой. Впиваюсь глазами в тело Камаля, что свело последней судорогой. Удары ладонями и кулаками. Последний удар сердца моего брата. Мой последний глухой удар по прозрачному стеклу.

— Не-е-е-ет!!! — взвыла я, сползая по стеклянной стене, оставляя только кровавые полосы после себя.

Треск. Раздирающий грудь крик. Стена поддалась, пошла жуткими глубокими трещинами. Оглушающий хруст. Стеклянная преграда обрушилась в песок сплошными осколками. Срываюсь с места к нему. Кровавое длинное платье взметнулось невесомыми воздушными лентами, словно жидкие алые реки развевались на бегу жидкими полосами. В ступни впивались осколки стекла, вспарывая плоть. Боли нет. Рвусь вперед, не чувствуя тела словно я порыв ветра. Глаза цепляются только за обездвиженное тело брата.

Разъедающая пустота расходится от груди по всему телу, умертвляя. Волосы застыли в воздухе черным облаком, переплетаясь с алой полупрозрачной тканью. Оглушающая пустота вокруг, накрыла своим давящим куполом. Хлопья пепла оседают на песок белым снегом, окутывая тело мутной серо-белой дымкой. Кровавые слезы струились по лицу, тяжелыми каплями разбивались о вздымающуюся грудь.

Мое сердце больше не билось. Остановилось с его дыханием. Заморозилось.

Замедлила шаг. Дым пугливо развеивался перед моими неуверенными шагами к обездвиженному телу Камаля на укутанном рыхлым пеплом песке. Кровавые следы жадно въедались в серую золу под ногами. Белые хрупкие клочья пепла мягко оседали на его черные ресницы, закрытых глаз, медленно осыпаясь.

Яркий блик рубинового камня привлек внимание, замораживая все внутри. Блеск черных высоких сапог. Подрагивающие от тяжелого дыхания полы кожаного плаща…

Чувствую его дыхание на себе. Его запах, до боли знакомый в груди. Поднимаю глаза на убийцу… Человеческий вой. Мой. Кромешная темнота.

***

Проснулась с разрывающим мое горло криком. Крупная дрожь била мое тело, холодный пот струился, не прекращая, сердце вырывалось из груди, пыталось проломить грудную клетку. Отходя от сна, судорожно втягивала воздух, успокаивая свое сердце. Поднялась с кровати, чтобы умыть лицо прохладной водой, с глиняного кувшина. Камаль был в новом отряде, сердце сжалось в беспокойстве. Сегодня его увижу, успокаивала себя, поднося пальцы к своим губам. С ним все порядке. Начинаю ходить взад вперед по комнате, от нахлынувшего страха. Это просто сон.

Взглянула на развороченную кровать, на тело, где выступали красные пятна будто от чьих-то пальцев. Нижнее белье лежало у изголовья кровати. Накинула легкий халат, опускаясь на мягкие подушки на полу. Оглядела темную комнату. Меня сводили с ума настолько живые сны. Настанет день и мое сердце просто не выдержит таких сновидений. Низ живота предательски заныл, провела ладонью между бедер, пальцы сразу увлажнились. Разозлилась на себя. Даже во сне не оставляют мысли о трэптовом мэрне. Все эти два дня я только и думала о его губах и сильных руках, что сжимали меня в своих объятиях. Сильнее сжала бедра. Выдохнула, почти зарычала от бессилия. Направилась к каменной чаше, сбросив халат, отдалась во власть мягким струям воды, что обволакивали своим теплом напряженное тело. Нужно успеть заскочить к Хасану, помочь Фиве и заглянуть к мальчишкам.

***

В таверне было как всегда шумно и ни одного свободного места. В воздухе разливался разнообразный аромат приправ и сладкого хмеля. За работой и разговорами время пролетело незаметно. Когда мы закончили, уже стемнело. Наевшись и взяв с собой для Камаля и мальчишек курицу и полную корзину овощей с горячими лепешками, распрощалась с Фи и Хасаном. Быстро добрела до своей мастерской. Оставила обед брату. Овощи и сырые тушки птицы обернула бумагой и впихнула всё в кожаную сумку, а лепешки завернула в белую ткань. Из шкафа достала сшитые на мальчишек штаны из плотной ткани разных ярких оттенков. Пусть хоть как-то эти цвета разбавят их блеклые унылые лачуги. Сложила всё это в отдельную тканевую сумку.