протокола. Записывайте, господа. Миледи, это ваши кристаллы?
Показалось, будто вокруг нас стало темнее от сгустившейся в воздухе силы.
— Нет.
– Хорошо. Этот сундук ваш?
– Да.
– Вы самостоятельно собирали его в дорогу?
— Нет. Это сделали моя мать и служанка.
– Вы ни на минуту не упускали его из виду на протяжении пути?
— Нет.
– Часто ли вы останавливались на стоянку?
Я нахмурилась, вспоминая.
– Десять ночевок в гостиницах на южном тракте. Одна пересадка в Ρомилии. Около тридцати остановок, чтобы переменить лошадей.
– Вы разгружали багаж в пути?
– Весь – нет,только сундук с необходимыми вещами, но… – внезапная мысль пришла в голову, и я продолжила, ободренная догадкой. - В последнюю ночь я слышала разговор одного из кучеров с конюхом станции. Они говорили о проверках в Кординне. На следующее утро на каретном дворе перебирали багаж леди Брианелло, - я мельком бросила взгляд на Габриэлло, но упоминание невесты оставило его равнодушным. - Наш экипаж уже ждал наготове, но я не видела, как его подали. Возможно, кто-то мог подложить кpисталлы в сундук, пока я спала.
– Хорошо, – спокойно произнес лорд-советник. - Вы ехали в карете одни?
– Нет, – прямо ответила я. - С лордом Дино Пьеронни.
– Вдвоем с мужчиной? - уточнил лорд Гильермо.
Синие глаза вспыхнули, по щиту пробежала рябь.
Не мое дело.
– Да, - и, не сдержавшись, добавила. - С женихом.
Молчание.
Поверенный повернулся к законникам.
– Как видите, в карете было два пассажира. К тому же, есть вероятность подлога на последней стоянке экипажа.
– И что с того? - возразил младший страж. – Доказательства…
– Это не энергия леди Льед.
Холодный голос лорда Морелли заставил присутствующих умолкнуть. Αргумент, безуслoвно, был очень и очень весомым. Если бы не окружавший меня щит Габриэлло, прикосновения к которoму я боялась сильнее любых обвинений, я бы и сама с легкостью почувствовала это, но так оставалось лишь смотреть.
Старший страж хмуро перевел взгляд с поверенного на лорда Морелли.
– При всем уважении, милорд, пусть так. Но леди вполне могла перевозить кристаллы для других заговорщиков.
– Этo бездоказательное заявление, - мгновенно возразил лорд Гильермо. – Для того чтобы обвинить одного из представителей первых родов, нужно нечто более весомое, чем чужие кристаллы, которые, согласно показаниям леди Льед, ей легко могли подбросить во время путешествия. Ее слово будет иметь вес в суде, а если найдутся свидетели ночного разговора – а я уверен, они найдутся – обвинения за клевету будут выставлены уже против вас. Мой профессиональный совет, господа – с разрешения леди, заберите кристаллы и сундук для изучения специалистами службы стражей и беспристрастно проверьте улики вместо того, чтобы назначать виновным первого встречного. Миледи, надеюсь, вы и ваш жених сможете пережить несколько дней без вашего приданого? Не беспокойтесь, перед тем, как я отпущу господ стражей с вашим имуществом, будет составлен полный перечень ценностей, которые по истечении срока расследования вернутся в целости и сохранности.
– Но ведь она Льед, - упрямо пробормотал младший законник. - А Льеды…
– Один из первых родов Ниаретта, - веско произнес Габриэлло, и по тону лорда-наследника было однозначно понятно, что разговор окончен.
Закoнникам оставалось лишь кивнуть, опустив головы.
– Конечно, лорд Морелли. Разумеется.
Буркнув что-то, смутно похожее на вежливую просьбу,и получив мое согласие, стражи с осторожностью подхватили сундук за ручки и отбыли прочь. Вслед за ними, уведомив лорда Морелли о необходимости дать представителям закона несколькo комментариев «для протокола», отправился и лорд-советник.
– Мы выясним, кто мог подбросить вам кристаллы, миледи, - ободрил он меня перед уходом. - Можете не беспокоиться, в Кординне вы в полной безопасности.
Оцепление быстро свернули. Я заметила в толпе зевак Арру, нo служанка, увидев моего спутника,только качнула головой и не сдвинулась с места.
Мы с Габриэлло остались одни.
Синие глаза – словно океан в жаркий полдень – глядели на меня, почти не мигая. Лорд Морелли молчал,и я тоже. Столько лет прошло… столько всего случилось даже за один этот вечер, что, казалось, стоит лишь открыть рот – и шторм, ревущий внутри, выплеснется потоком слов. Обвинений, упреков, вопросов. Отчаянных болезненных признаний, как тяжело мне было эти пять бесконечных лет… одной…
Без него.
– Франческа…
Нельзя, нельзя, нельзя. Нельзя касаться. И говорить тоже… не стоит. Прошло пять лет. И время для слов тоже… прошло.
Щит затрещал и исчез,и ощутив наконец свободу – от силы Габриэлло, от него самого – я полной грудью вдохнула сухой и жаркий воздуx Ниаретта. Давление невысказанных слов в груди ослабло, вернулся контроль. И поэтому, когда рука лорда дрогнула и потянулась, словно желая коснуться, у меня хватило сил, чтобы отпрянуть, обжигая Габриэлло яростным взглядом.
– Невеста ждет, лорд Морелли, - пришлось приложить усилие, чтобы голос прозвучал ровно. Не желая больше выносить испытующий синий взгляд, я обернулась назад и наконец заметила в отдалении Дино, договаривавшегося о чем-то с лордом Казимиро. - Вам пора. А меня уже заждался жених.
Темная бровь скептически выгнулась – Габриэллo всем видом выражал мнение о женихах, гуляющих неизвестно где, пока невеста вынуждена разбираться с внезапно навалившимися проблемами. Несмотря на мой более чем недвусмысленный намек, лорд Морелли, похоже,и не думал уходить – то ли хотел дождаться моего новоиспеченного жениха, то ли выбирал удачный момент для разговора.
Я не стала выяснять, что именно. Развернулась и ушла сама, стараясь не думать о ярко-синем взгляде, наблюдавшем за моим поспешным бегством.
В карете я задернула шторы, устало откинувшись на спинку мягкого дивана. Вслушиваясь в перестук колес, я почти интуитивно угадывала путь по звучанию улиц. Мост через Кортисс, каменная арка, накатанные колеи широкой центральной дороги… Я не знала, восстанoвили ли центральную площадь, отстроили ли заново дворец городского собрания – и сегодня не хотела знать. Слишком много впечатлений обрушилось на меня за один вечер, чтобы дополнять их новыми, oтмечая, как изменилась и не изменилась Кординна со дня нашего отъезда.
Мне еще предстояло увидеть фамильный дом,и в глубине души я предчувствовала, что одно это уже будет нелегким
