И чтобы сохранить хотя бы что-то нужно было срочно объявлять эвакуацию и спасаться.
Разум, наконец, завладел рулем и под вой сигнальных сирен геройски развернул корабль в нужную сторону, попутно выдавая мне то, что успел проанализировать, пока бежал за мной по пятам.
И господи-ты-боже-мой… Почему же я раньше не сложила два и два?
— Хорошо, Ридрих, — произнесла я тихо, а потом сделала то единственное, что могла в данной ситуации. Опустившись на постель, я посмотрела на него и проговорила: — Через что бы ты сейчас не проходил, с чем бы ты не боролся, ты же знаешь, что я рядом?
Он прикрыл глаза, желваки на его челюсти заходили ходуном. С его губ сорвался рваный резкий выдох. И вдруг все моментально изменилось.
Вот, мужчина сидел на кресле, а в следующее мгновение - уже нависал надо мной, придавливая меня своим телом к кровати.
— Ты невозможная, — низким голосом, от которого внутри зарождалась дрожь, произнес он, скользя по мне потемневшим взглядом.
Что? Что я сделала?
— Я…
— Молчи, — холодно оборвал он меня. И удерживая вес своего тела одной рукой, с выворачивающей душу нежностью, идущей вразрез с его злыми глазами, убрал пряди волос с моего лица. — Каждый раз, когда ты открываешь рот, ты сводишь меня с ума, Азалия.
Сердце запнулось в груди, споткнулось на краю пропасти и полетело куда-то в бездну. Разум отчаянно пытался воспрепятствовать вновь начавшемуся безумию, но был обречен.
Я сглотнула, а Ридрих одарил меня колючим взглядом, резко поднялся, и, запустив руку в волосы, отошел в другой конец комнаты, словно стремился оказаться подальше от меня. Но спальню он все же не покинул, что я посчитала хорошим знаком.
— Ты расскажешь мне? — тихо спросила я, ощущая, как все сжимается внутри.
У меня была одна не слишком приятная теория, что именно с ним происходило. Но для всех будет лучше, если это окажется лишь плодом моей больной, перечитавшей романы фантазией.
— Нечего рассказывать, — холодно отрезал он.
Я молча повернула голову в его сторону.
Конечно… Нечего тебе рассказывать. Ты, то заботливо успокаиваешь меня после срыва, то морозишься, то смотришь так, будто готов убить, а потом в твоем взгляде рождается желанием. Здесь либо биполярное расстройство, либо… Либо что-то куда хуже. То, о чем предупреждал меня Малькут.
Следующий мой вопрос предотвратил стук в дверь.
— Войдите, — разрешила я, садясь на постели.
Конечно, присутствие мужчины в комнате незамужней девушки, а особенно Святой - это самый настоящий моветон. Но серьезно… Мою репутацию испортить уже нельзя. Дно пробито, так сказать.
Дверь приоткрылась и в проеме показалась Кементина. Я тут же напряглась. Не нравилось мне это. Я не вызывала ее, а сама бы она вряд ли пришла. Значит, что-то задумала. По-хорошему ее нужно было отослать от греха подальше. Неожиданные сюрпризы в присутствии Ридриха мне были совершенно ни к чему, но предотвратить катастрофу я не успела.
— Госпожа, ваше любовное послание его величеству императору отправлено, — тихо произнесла она, поклонившись.
Вот, это поворот… На мои губы полезла улыбка, и мне пришлось прикрывать ее ладонью, что бы не испортить представление раньше срока.
Могла ли эта мелкая интриганка не знать, что в моих покоях был Ридрих? Исключено. Ведь никаких писем, а уже тем более любовных Регори я не отправляла. Я же не самоубийца. Вот, только главная героиня, похоже, даже не догадывалась о том, что Ридрих мог читать мысли людей.
Это называется - не рой могилу другому, сам же в нее попадешь!
Я молчала, даже не видя смысла отпираться. А зачем? Правда-то ведь всем известна.
Меж тем комнату заволокло аурой тьмы, и раздался лишенный всяких эмоций холодный приказ мужчины:
— Повтори.
— Досточтимый сейр Абенаж! — воскликнула Кементина, продолжая свой спектакль. — Простите! Не знала, что вы здесь! Я сейчас же уйду!
Ты смотри-ка… Говорила убедительно. Главная героиня все же, должна соответствовать. Мне для полноты картины только попкорна не хватало.
— Я велел тебе повторить, — произнес Ридрих, и от тона его голоса пупырчатые мурашки поползли по коже даже у меня.
— Конечно, простите! — пролепетала девушка в притворном испуге.
Хотя, кто знает? Испугалась, может, и по-настоящему.
— Я сказала, что передала любовное послание госпожи его величеству императору Регори.
— А ты откуда знаешь, что оно любовное, читала что ли? — уточнила я из чистого любопытства.
Интересно же, что там у нее за история придумана!
— Госпожа, смилуйтесь! — выдала Кементина и бухнулась на колени. — Вы же сами диктовали мне, что писать, чтобы сейр Абенаж не распознал ваш почерк! Как же мне не знать, любовное это послание или нет!
О, как. Вот, что называется «актриса без Оскара». А складно-то как! Интересно, она сама придумала или это совместное творчество с Адэйном?
Но видимо я как обычно невольно подлила масла в полыхающий костер.
Мгновение. И вот главная героиня уже оказалась вздернутой в воздух, отчаянно пытаясь сделать вдох и выпучивая глаза. Ее руки и ноги захватила тьма и стала тянуть их в разные стороны. Из горла девушки вырвался нечеловеческий крик боли.
— Еще раз, — бросил Ридрих, безразлично наблюдая за ее страданиями. — Правду.
— Это правда, — кое-как выдавила Кементина со слезами в прекрасных рубиновых глазах. — Госпожа велела…
Но договорить она не сумела, потому что с ее с губ сорвался новый вопль.
— Еще раз, — скомандовал мужчина, прожигая девушку взглядом.
Главная героиня в ответ смогла лишь закричать. И тут у нее уже хватило ума понять, что своим спектаклем она никого не убедила, а потому ей оставалось только давать заднюю.
— Простите… Я соврала. Пожалуйста, отпустите… — выдохнула она, роняя крокодильи слезы.
Я почти прониклась. Почти.
Кементина рухнула на пол, жадно хватая ртом воздух и не в силах даже подняться на четвереньки.
— У тебя был шанс, — произнес Ридрих. — Ты его упустила. Отправишься на корм демону.
— Нет! — воскликнула Кементина, глядя на мужчину с чистейшим ужасом во взгляде. — Молю! Я оступилась! Прошу, пощадите! Еще один шанс…
У меня на душе стало неспокойно. Я все еще понятия не имела, что будет с миром, если убить в нем главных героев. И хотя мне не нравилось вмешиваться в правосудие Ридриха уже второй раз, но и случайной гибели Вселенной допустить тоже не могла.
Я села ровнее на кровати и осторожно позвала:
