ничуть не удивилась, когда Ли двинулся следом.
— Это будет твоим любимым местом — странно задумчиво произнес он.
— Что?
— Все пациенты его имеют. Там они, как правило, уединяются со своими мыслями. Его очень легко вычислить, у них глаза загораются, когда на первой экскурсии они в него приходят. Некоторых одних не оставляют и постоянно следуют за ними, но это только с буйными.
Ли умолк и посмотрел через чугунный забор, за которым пряталась опушка лесополосы. Я задумалась, это место не успеет стать моим любимым. Тут мне неожиданно стало стыдно за вранье. Общество Ли было очень успокаивающим, да и он мне по сути нравился. Если бы не вполне живучая возможность, что он может оказаться бугименом, я бы, наверное, подружилась с ним.
Мы погуляли по саду до самого обеда. Я даже пару раз рассмеялась его шуткам.
— Ты не похожа на сумасшедшую — тихо пробормотал он, когда мы расположились под старой ивой на мокрой уже чуть пожухлой траве.
Ноги стали слегка замерзать, но идти обратно в здание я совсем не хотела. Я подстелила свою кофту под низ и почти не чувствовала холода от земли.
— А какие они сумасшедшие?
Санитар, кажется, на секунду задумался. Я не была уверена, в том, что именно хочу услышать в ответе, но его следующие слова, меня несколько удивили в хорошем смысле слова.
— Потерянные слегка. Недоверчивые.
— Все?
Ли помотал головой.
— Ты нет, а ведь тебя такой считают.
— Может я потерянная, просто не хочу показывать — неожиданно серьезно произнесла я.
— Нет, ты не потерянная — уверенно произнес санитар — Но ты определенно хочешь от чего-то сбежать. Наверное, поэтому ты здесь.
Я не стала спорить. Время обеда приблизилось и я нехотя пошла за широкой спиной Ли, в тошнотворное тепло кремовых тонов.
Он торопливо указал мне на последние неисследованные двери комнаты отдыха и унесся по своим делам. Я развернулась и пошла в столовую. Как только я оказалась внутри, в нос мне ударил запах жареного лука. А я и не заметила, как проголодалась. Я взяла поднос и тарелку и пошла вдоль ряда с едой. Вокруг меня сновали туда-сюда пациенты в обтрепанных халатах. Некоторые любопытно разглядывали, но большинство даже не замечали моего присутствия. Одна женщина прошла мне по ногам, и я вскрикнула от неожиданности. Женщина не отреагировала и пошла прочь. Я несколько мгновений смотрела ей вслед, а потом вернула внимание к еде. Суп-пюре из грибов, цветная капуста и кусок мяса приземлились мне на тарелку с щедрой руки какого-то коренастого мужчины. Я благодарно кивнула ему и взяла пакетик яблочного сока.
Оказывается, тут было подобно иерархии в школе. Часть столов сразу же были заняты какими-то людьми, а дальние круглые столики около зарешеченных окон оставались почти свободными.
Тут у меня в груди что-то екнуло, и я чуть не бегом припустила к одному из таких.
Лютер пытался подцепить вилкой кусочек моркови, а тот упрямо убегал от него по тарелке.
— Здравствуйте — почтительно, стараясь ни в коем случае не напугать его, произнесла я.
Он дернул головой, и его обесцвеченные волосы покачнулись над едой.
— Я где-то вас видел.
Соврать или нет?
— Возможно — вполне подходящий нейтральный ответ.
— Новенькая?
Я кивнула, и он указал на стул напротив.
— Лютер — представился он, протягивая руку.
— Ден… Денис. Но можете звать меня Денни.
Я пожала его скрюченные исцарапанные пальцы. О том, что тут меня знают под другим именем я и не вспомнила. Узнай, об этом Фрея, она бы меня по головке не погладила. Он удовлетворенно кивнул, и мы молча начали есть. Цветная капуста была жутко пересоленная, и я поморщилась. Лютер развеселился и хохотнул.
— В первый день я тоже ее взял, чуть не помер. Готовить не умеют совершенно.
— А давно вы здесь?
— Три дня.
Ответ меня слегка позабавил, так как Лютер говорил как знаток всего что происходит.
— За что вас?
— Мания преследования, приступы тревоги и длинный список всякой ерунды. Меня и в столовую то пускают с конвоем — он кивнул в сторону двух санитаров у входа — Траляля и Труляля, так я их называю.
Я улыбнулась.
— Похоже, они вам успели надоесть.
— Это верно. Терпеть их не могу. Хочу домой к своим собакам.
Я отправила кусочек мяса на вилке в рот.
— У вас есть собаки?
— Да — задумчиво произнес он — Волшебные собаки, поверишь?
— Мы же в сумасшедшем доме.
Лютер сузил глаза и рассмеялся.
— И то верно.
Траляля и Труляля напряглись и выжидающе посмотрели на хохочущего Лютера.
— Ой, уморила — он вытер слезы и хлебнул сока, судя по цвету капельки оставшейся у него на нижней губе, апельсинового.
— Вы расскажете про собак? — неожиданно вернулась к теме я.
Мне показалось это хорошим ходом. Он любит собак. А значит это и есть точка соприкосновения.
— У них по три головы. Они воют, когда чуют демонов, а еще они ужасно милые.
Я улыбнулась.
— Хочу еще.
Лютер тепло улыбнулся и стал опасливо озираться.
— Встретимся через пару часов в комнате отдыха.
Он подмигнул мне и пошел из столовой. Я приободрилась и как только доела, вернулась к себе в палату. Там меня уже ждал Ли с таблетками.
— Надо выпить, прости — кажется, ему действительно было передо мной стыдно.
Я взяла белый кругляш из его руки и сделала вид, что выпила.
— Ага, а теперь отдай таблетку мне.
Я вопросительно подняла брови.
— Знаю я, что ты их не пьешь, но меня уволят, если их найдет уборщица тут на полу или еще где.
Я вытащила из под десны таблетку и Ли спрятал ее в кармане.
— Не болтай об этом, хорошо?
Я улыбнулась и закивала. Ли ушел. Будет жаль, если он окажется бугименом.
Следующие пару часов я провела в полудреме, стараясь думать о том, что почти выяснила, то, зачем меня сюда отправили. Как только время подобралось к пяти, я выбралась из кровати и припустила к комнате отдыха.
Открыв дверь, я оказалась в просторном двойном зале с красивыми умиротворяющими картинами по стенам. Тут даже стояло старое пианино, на котором сейчас неумело перебирала клавиши какая-то девушка лет тридцати.
Уютные маленькие столики, мягкие диванчики, стулья контрастировали с яростными криками больных. Кто-то, подражая обезьяне, пытался допрыгнуть до флуоресцентной лампы на потолке и этого кого-то тут же скрутили. Меня передернуло, и я отошла к стене, дав санитарам увести баламута. Мне снова стало страшно, как ночью. Как будто эта атмосфера безумия меня затягивала за собой.
С дальнего конца
