скорлупа зрелого фундука, с золотыми крапинками; у Нинки-соседки — фиолетовые, как фиалки на школьном подоконнике; у Дамира Алиева — глубокие, черные, нефтяные такие глаза. У этого парня они были как асфальт, на котором застыли лужицы: темно-серые с голубыми льдинками.
Миша стоял близко, и я ловила приятный аромат его парфюма. Запах лимона и чего-то горького. Вдруг поезд притормозил, и вагон слегка тряхнуло. Я качнулась, но Миша уверенно подхватил меня за талию. Это было неожиданно, и я подумала, что он довольно милый и совсем не похож на ту школьную компанию, которая держится обособленно от остальных.
— Мне выходить. — Я подалась к дверям.
— А поехали со мной! — удержал он.
— Нет уж!
— Тогда я с тобой, — заявил Миша.
И выскочил следом за мной из вагона. Бок о бок мы зашагали к эскалатору. Я вертела головой по сторонам, отыскивая Кирюху, но, похоже, он ждал меня в торговом центре. Электричка пронеслась мимо, мелькая хмурыми лицами пассажиров, а мы прыгнули на эскалатор, ползущий вверх.
— А ты куда, Соник?
— В кино, — безразлично ответила я.
— Тогда и я тоже!
Услышав его заявление, я пристально посмотрела ему в глаза:
— Отлично! Но учти, я не одна.
— С подружкой? Я не против!
— О да! Она тебе понравится! — кивнула я, предвкушая, какое лицо скорчит Кирюха при появлении нового товарища.
Миша положил руку на упругий резиновый поручень, ползущий одновременно со ступеньками. Его пальцы почти соприкасались с моими, и когда я отодвинула ладонь, потому что поручень двигался медленнее, рука уезжала ниже и держаться было неудобно, то он тоже передвинул свою следом. И на протяжении всего времени, что мы поднимались наверх, мы играли в эту негласную игру: я убегала, он догонял. И, похоже, игра нравилась нам обоим.
Кирюху я увидела еще на подходе к торговому центру. Его силуэт чернел на фоне освещенных дверей: чуть ссутулившийся, руки в карманах, из-под капюшона лица не разглядеть. Это мог быть кто угодно, любой посетитель, но я безошибочно узнала Кирюху и прибавила ходу.
— Что ж ты так несешься, Соник? — Миша придержал меня за рукав.
Я засмеялась и, подлетев к дверям, представила:
— Познакомься, моя подружка — Кира!
— Симпатичная, — процедил мой спутник, но руки не подал. Лишь исподлобья разглядывал Кирюху.
— Ты тоже ничего. — Кирюха кокетливо улыбнулся и захлопал ресницами.
— Пойдемте, девочки, — я подхватила обоих под руки, — холодно!
А вот в торговом центре было жарко, из отдела косметики несло ядерным парфюмом, из кондитерского — ванильными сладостями. Бубнила попсовая музыка, сновал заинтересованный народ.
— На фуд-корт? — спросил Кирюха и, потянув, отцепил меня от Миши.
— Я не голоден, — отозвался тот.
— Александр сыт? — ухмыльнулся Кирюха.
— Не понял?
— Это старый анекдот, — пояснила я:
— Проходите, Александр, отобедайте с нами.
— Нет, папа, Александр сыт.
— Не ссыте, Александр, проходите!
Миша хмыкнул, а я расстегнула куртку и не успела снять, как он подхватил ее. И стало понятно, никуда он от нас уходить не собирается. Так, нежно обнимая куртку, он зашагал рядом со мной. С другой стороны топал Кирюха. И, когда раскрылись двери лифта, мальчишки пропустили меня вперед. Сами же, сцепившись плечами, застряли в проходе.
— Велкам, — язвительно скривившись, уступил Кирюха.
На третьем этаже точно так же, как и внизу, играла попса, а запах картошки фри из «Макдоналдса» перебивал все остальные.
— Мне как обычно. — Я плюхнулась в глубокое пластиковое кресло. — Кир, принеси!
— О да, моя госпожа. — Он состроил томное лицо и подобострастно поклонился. — Но только, чур, сегодня я доминант!
— Иди лесом, Кира! — рассмеялась я, и он исчез в направлении желтой буквы «М» на красном фоне.
— Я не понял. — Миша бросил мою куртку на соседнее кресло, отправил туда же свою и сел со мной рядом.
— Не обращай внимания, он прикалывается.
— Он вообще кто? Парень твой?
— Это имеет значение?
— Для него — да.
Я улыбнулась — мне льстило внимание этого симпатичного парня с глазами цвета асфальта. Присутствие Кирюхи вносило некую загадочность в мой образ, и развеивать ее я не собиралась. Игру в гляделки прервал поднос, который Кирюха шлепнул на стол. Я схватила завернутый в гладкую бумагу теплый бургер.
— Я, пожалуй, тоже кое-чего возьму. — Миша поднялся и направился к торговым стойкам.
— Ну и зачем ты его притащила, Софико? — Кирюха уже справился с половиной своего бутерброда.
— Он сам. — Я пожала плечами.
— Где ты его взяла?
— Если бы ты хоть раз в этом году пришел в школу, ты бы знал своих одноклассников.
— Да ну? — Кирюха округлил глаза.
— На самом деле он из твоего параллельного. Михаил Савельев. И довольно милый, поэтому хватит кривляться!
— Я еще только начал, — пообещал Кирюха и взялся за картошку.
Я тоже обмакнула в коробочку с сырным соусом золотистый ломтик, как вдруг Кирюха наклонился и выхватил его губами из моих пальцев. Я погрозила ему кулаком и, улучив удобный момент, проделала то же самое. Кирюха расхохотался и швырнул в меня скрученной в тугой шарик салфеткой.
— Умеете развлекаться, как я посмотрю. — Миша поставил на стол два больших бумажных стакана с молочным коктейлем. — Не знал, какой ты любишь, взял ванильный. — Он подвинул один из стаканов мне.
— Пффф! — нарочито громко и презрительно фыркнул Кирюха.
Я рассмеялась:
— Не люблю сладкое. А вот Кира — очень даже. Ему предложи!
Забавно было поглядеть, как самоуверенный парень выпутается из ситуации. Но он не растерялся.
— Не вопрос! Твоя подруга — моя подруга. Угощайся!
— О! Сонька, где ты такого кавалера подцепила? — совершенно по-гейски произнес Кирюха и томно закатил глаза. — А ну-ка забери у него второй коктейль, а то простудится!
Не став церемониться, он придвинул к себе стакан и начал тянуть через трубочку густую белую жидкость. Лицо при этом состроил восторженно-восхищенное.
— Уговорил, — не выдержала я, — дай глотнуть!
И не дожидаясь разрешения, перехватила стакан. Кирюха безропотно разжал пальцы.
— Софико, а ты слыхала, что когда пьешь с кем-то из одной посуды, то узнаёшь мысли того, кто пил до тебя?
— Я тебя, Кирюха, и так насквозь вижу! — пробормотала я, едва ворочая языком. Коктейль оказался настолько холодным, что выражение «от него замерзли мозги» не показалось преувеличением. — Ну а ты, — повернулась я к Мише, — в какие приметы веришь?
— Ни в какие. Я вижу то, что есть, и делаю то, что считаю нужным.
— Считай, что ты остаешься! — Кирюха вскочил и подхватил мою куртку: — Идем, Софи, фильм уже начался.
— Пока, — сказала я, поднимаясь. — Увидимся!
— Обязательно, Соник!
Миша остался за столиком, на котором валялись растерзанные бумажные свертки и пустые стаканы. Он провожал нас глазами. А мы направились в противоположный конец
