бы более совершенной, чем эта.
— Хорошо, — сказал Сэйнт, слегка выпятив грудь. — И называйте меня параноиком после пандемии, но я также позаботился о том, чтобы снабдить секцию склепа всей едой, которая нам когда-либо понадобится, если мир снова отправится в ад.
— Трон для туалетной бумаги прилагается? — Спросил я, хихикая.
— Очевидно. — Он ухмыльнулся, затем повернулся к Татум с надеждой во взгляде. — Тебе нравится новый Храм, Сирена? Если нет, я прикажу сжечь его дотла к утру.
— Ты что, издеваешься? Мне это чертовски нравится! — Воскликнула Татум, когда Сэйнт расплылся в улыбке, и она снова спрыгнула с кровати, прыгнув на него и крепко поцеловав, при этом ее улыбка сияла достаточно ярко, чтобы выразить то, что мы все чувствовали. — Просто до тех пор, пока ты не ожидаешь, что я в ближайшее время заполню все остальные спальни малышами.
— Конечно, нет, Сирена, — сказал Сэйнт, опуская ее на землю и еще раз нежно целуя. — У тебя может быть пара лет до этого.
— Это зависит от меня, а не от тебя!
Она шлепнула его, когда он снова направился к двери, ведя Блейка и Киана в спортзал, и он рассмеялся, как будто совсем не был согласен с этим утверждением.
Я направился к раздвижной двери, открыл ее и вышел на балкон, чтобы получше разглядеть этот вид, позволяя мысли о том, что это место станет нашим новым домом, овладеть мной.
Солнце почти скрылось за горизонтом, и я оперся предплечьями о белые перила, глядя на него, медленно выдыхая и вдыхая морской воздух.
— Ты в порядке? — Спросила Татум, следуя за мной, подходя, чтобы встать рядом и взять меня за руку.
— Да, — сказал я, любуясь закатом и проводя большим пальцем по тыльной стороне ее ладони. — Я просто… отпускаю.
— Ты о чем? — с любопытством спросила она.
— Трой, — признался я, и звук разбивающихся о берег волн взывал ко мне, как нежнейшая колыбельная. — Наверное, я просто думал, что мы все равно поймаем его. Так или иначе. Но прошли годы, и даже у Сэйнта нет никаких зацепок. Мне нужно просто смириться с тем, что его больше нет, и двигаться дальше.
— Но легче сказать, чем сделать, верно? — пробормотала она, и я кивнул, думая о своей маме, Майкле, обо всем, что он украл у меня, и о том, как сильно я жаждал его смерти взамен.
— Да, — согласился я. — Но я думаю, они хотели бы, чтобы я отказался от идеи мести. Уже не так, как раньше. Я имею в виду, конечно, я хотел бы, чтобы он был мертв или, по крайней мере, заперт где-нибудь. Но он потерял свои деньги, свою власть, свою репутацию. Остаток своей жизни он проживет в одиночестве, скрываясь. И, возможно, это не все, чего он заслуживал, но я думаю, что в целом я могу с этим смириться. Я думаю, что должен. Потому что мы не найдем его, и я не хочу, чтобы он имел надо мной такую власть до конца моей жизни.
— Я люблю тебя, Джейс, — выдохнула Татум, и я посмотрел на нее с мягкой улыбкой, когда она назвала имя человека, которым я когда-то был.
— Я тоже люблю тебя, Татум. И я хочу двигаться дальше. Пусть это будет новое начало. Все мы можем устроить здесь настоящую жизнь, и я хочу ею жить. Трой пусть катится ко всем чертям, мне все равно. Все, что меня волнует, — это ты, я и мои братья. Этого более чем достаточно.
Я наклонился и поцеловал ее, в этом обмене было столько любви и глубины, что я понял, что отказаться от этой вендетты было правильным поступком. Я устал жить ради ненависти. Теперь у меня было кое-что намного лучше этого.
И когда мы повернулись, чтобы посмотреть, как солнце впервые в нашем новом доме опускается за горизонт, я был счастлив начать все с чистого листа и просто жить. Потому что прямо здесь меня ждала адская жизнь, и я не хотел и не нуждался ни в чем другом в мире. Только в этом.
Еще ЧЕРЕЗ ПЯТЬ ЛЕТ ПОСЛЕ ЭТОГО
Я откинулся на спинку кресла, просматривая присланные мне документы и пытаясь отследить передвижения моего сына. Я должен был признать, что он был хорош. Лучше, чем я, вероятно, думал. И хотя я кое-что находил о состоянии, которое он накопил за эти годы, я все еще не мог напасть на его след.
Он не совершал никаких покупок под своим настоящим именем, и я даже не смог обнаружить ни один из псевдонимов, которые, я был уверен, он должен был использовать. Потому что я ни за что не поверил бы, что он вышел из игры. В жилах этого парня текла моя кровь, нравилось ему это или нет, и я знал, что он будет покупать и продавать, добиваясь власти, как будто она нужна ему для жизни. Но он держал свои секреты при себе, и я просто еще не поймал его.
Со смесью раздражения и гордости я положил свой планшет на металлический столик рядом с собой, глядя поверх белого зонтика, под которым я сидел, на ослепительном солнце. В этой части света всегда было жарко, и вскоре после приезда сюда я устал от отсутствия изменений климата. Но я застрял без альтернативы. Для меня было небезопасно путешествовать, пока за мной охотилось столько властей. И хотя я изолировал себя в стране без соглашения об экстрадиции с США за десять лет, прошедших с тех пор, как я бежал, я был уверен, что будут даны взятки или посланы специальные оперативники, чтобы забрать меня, если мое местонахождение будет обнаружено.
Итак, я остался пленником в своем собственном убогом доме с двенадцатью спальнями. По сравнению с тем, что было у большинства людей, я предположил, что это было несколько роскошно, но когда я сопоставил это со всем, что у меня было раньше, оно показалось мне ужасно скудным.
— Брэнстон? — Позвал я, ставя пустой стакан из-под виски и оглядываясь в поисках слуги, который принес бы мне еще.
Его нигде не было видно, и когда он не появился после моего повторного призыва, я разочарованно вздохнул и поднялся со стула, чтобы налить себе стакан.
Честно говоря, какой смысл держать прислугу, если они не могут даже налить меня стакан?
Я вошел в дом, пройдя в просторную гостиную со сводчатым потолком и мезонином над ним. Мне наскучило это место. Надоело существовать в стазисе, без власти и еще меньших
