— Джонах.
— Привет. Это Мерит.
Возникла неловкая пауза.
— Дела Дома?
Видимо он спрашивал, звонила ли я в интересах Дома Кадогана или по поводу присоединения к КГ.
— Не совсем. У тебя есть минутка?
Еще одна пауза.
— Я перезвоню тебе через пять минут.
Связь оборвалась. Я убедилась, что у меня включен звук и поставила телефон на подставку, продолжая ехать по трассе I-90.
Джонах был пунктуален. Он перезвонил ровно через пять минут.
— Я должен был выйти наружу, — объяснил он. — Сейчас я на улице. Позволит избежать ненужных драм.
Вампиры Скота Грея жили на переоборудованном складе в районе Андерсонвиль, недалеко от Ригли Филд. Везунчики.
— Что случилось? — спросил он.
Я решила сказать правду.
— Вчера мэр Тейт вызвал нас к себе в кабинет. Сказал, что у него есть показания свидетеля о том, что банда вампиров убила троих человек.
— Проклятие, — тихо выругался он немного усталым голосом. — Что-то еще?
— Тейт полагает, что рейвам присуще насилие. Но, исходя из нашей информации, этот случай иной. Масштабнее. Значительнее. Если свидетель — мистер Джексон — сказал правду, на месте присутствуют следы атаки. То, что это произошло во время рейва, может быть второстепенной проблемой. В любом случае пришло время что-то предпринять, и поэтому мне нужна информация.
— И ты позвонила мне?
Я закатила глаза. Вопрос предполагал, что он окажет мне услугу, и взамен когда-нибудь попросит о том же. Как по-вампирски.
— Ты — моя единственная надежда получить ответы, — как ни в чем ни бывало сказала я.
— К сожалению, порадую тебя немногим. Я знаю о последнем рейве — том, который зачистила КГ, но только со слов Ноа. Меня самого там не было.
— Думаешь, Ноа знает больше?
— Возможно. Почему бы не позвонить ему напрямую?
— Потому что тебя назначили моим напарником.
Джонах выдержал паузу.
— Этот звонок — доказательство твоего интереса в присоединении к КГ?
Это отчаянная попытка получить информацию, подумала я. Но вместо этого сказала:
— Думаю это намного больше, чем принадлежность к КГ или Дому.
— Достаточно справедливо. Я задам пару вопросов и перезвоню, если что-то узнаю. Полагаю, ты никому не расскажешь о нашей беседе.
— Буду нема как рыба. И спасибо.
— Не благодари, пока я что-нибудь не добуду. Буду на связи.
Связь оборвалась, и я убрала телефон. С каждым днем появлялось все больше трудностей и драм. Даже ночь редко обходится без последних. Иногда возможность поболтаться в пижаме и с хорошей книгой казалась чем-то запредельным. Телефон зазвонил почти сразу же, как только я его отложила. На экране высветилось, что это мой отец. В голове промелькнула мысль отправить его на голосовую почту, но в последнее время я часто так делала. По крайней мере, достаточно, чтобы недостаток общения попал в поле зрения моего дедушки. Не хотелось впутывать его в свои проблемы, так что я перевела дух, открыла телефон и поднесла его к уху.
— Да.
— Я хочу поговорить с тобой, — сказал отец, по-видимому, вместо приветствия.
И это была чистая правда. У моего отца всегда имелись темы для разговора со мной. Фишка в том, чтобы догадаться, что же у него на уме в этот раз.
— О чем? — спросила я.
— О перспективах. Мне стало известно о некоторых инвестициях, которые, как мне кажется, могут заинтересовать Этана.
Ага, это объясняло его хорошее настроение в Крили Крик. Если что и делало моего отца счастливым, так это возможность дохода от прироста капитала и большие комиссионные. Я все еще ценила его заинтересованность в сотрудничестве с Этаном вместо попыток похоронить нас.
— Сейчас мы решаем кое-какие вопросы. Но я определенно сообщу Этану о твоем предложении.
— Он может звонить мне в офис, — ответил отец.
Он имел в виду свой небоскреб на Мичиган-Авеню напротив парка Миллениум. Только лучшая недвижимость для лучшего магната недвижимого имущества города.
В этой части инструкции линия оборвалась. Если бы мы могли выбирать свою семью…
Парковка возле ресторана практически пустовала. В окнах горел свет, и было видно лишь несколько посетителей. Припарковав Вольво, я зашла внутрь и стала оглядываться по сторонам, пока не нашла Мэллори. Она сидела за столом перед ноутбуком и стопкой книг, высотой в фут. Ее прямые волосы холодно — голубого цвета были заправлены за уши. Нахмурившись, она уставилась в экран. Рядом стоял полупустой стакан апельсинового сока. Когда я вошла, она оторвалась от компьютера, и я заметила у неё под глазами темные круги.
— Привет, — сказала она.
На ее лице читалось облегчение.
Я зашла в кабинку.
— У тебя усталый вид.
Мое мнение — не стоит врать, когда твоей ЛПН плохо.
— Я устала, — она закрыла ноутбук и отодвинула его в сторону, после чего сцепила руки в замок, положив их на стол. — Не все практические занятия такие, какими им положено быть.
— Трудные?
Я скрестила ноги на скамейке.
— Истощающие физически и эмоционально, — нахмурившись, она посмотрела на книги. — Это как учебный лагерь для магов: учу то, что должна была выучить еще десять лет назад, причем зазубриваю всё это всего за несколько месяцев.
— От этого хоть есть польза?
— Да. То есть, я так разобрала этот материал с моим наставником, что для меня это теперь привычное дело.
Прежде чем я успела моргнуть, баночки с солью и перцем подъехали ко мне через стол.
Я подняла глаза и увидела, что Мэллори сидит абсолютно неподвижно, без единой эмоции на лице. Я уже видела, как она перемещала предметы — в прошлый раз это была мебель — но не с таким равнодушным выражением лица.
— Впечатляет…
Она пожала плечами, но в ее глазах затаилось что-то темное.
— Я делаю это, практически не задумываясь.
— И как ты к этому относишься?
Вот тут начались слезы. Мэллори посмотрела вверх и в сторону, как будто этот жест мог остановить их от падения. Но слезы все равно скользнули вниз по ее щекам. Когда она смахнула их, я заметила, что ее пальцы красные и в ссадинах.
— Поговори со мной, — сказала я ей, оглядываясь по сторонам.
В углу, где мы сидели, никого не было. Единственная официантка сидела за столом, в противоположном углу, заворачивая столовые приборы в бумажные салфетки.
— Здесь только я и ты.
Это вызвало новый поток слез. Мое сердце сжалось при мысли, что за последние пару недель она делала или видели вещи, которые довели ее до слез, а я не ничем не могла помочь.
