Кстати, стопы, исколотые мелкими камушками и ветками, жечь почти перестали. Может, от шока. Я уставилась на ноги, которые подобрала под себя, когда запрыгивала на кровать, и похолодела от страха: кожу от пальцев до лодыжек укрыло мерцающе-серое марево.
Едва я открыла рот и дернулась вправо, Туман шикнул на меня.
— Леди! Мерабадикадилена очень добрая и почитаемая в нашем мире. Проявите уважение.
Собрав волю в кулак, я медленно-медленно перевела взгляд влево. Мера-как-ее-там сидела рядом и с опаской на меня посматривала, но плавно двигала руками над маревом. Честно говоря, если смотреть только в центральное лицо, не так страшно. Тем более половина лиц, нижняя часть, скрыта платком выше носа. Гостья напоминала чебурашку, но вместо ушей росли половинки лиц. По ним я лишь мельком пробежалась — жутко рассматривать. Голова женщины слишком большая, по сравнению с худым, длинным телом, но не по сравнению с пышной грудью.
Она демоница? Рога мне не привиделись. И волосы густые, черные, как ночь, — именно, как ночь, потому что время от времени в них точно сверкали звезды. Глаза без зрачков, радужки — словно два месяца, рассекли белки серпами.
— Здравствуйте. Меня зовут Сияна. Рада познакомиться с вами, Мера…
— Мерабадикадилена, — прозвучал ласковый голос из-за платка. — Я высшая шаманка Скиалира.
Глава 5. Туман
Нутром чую, архимаг следил за нами от замка до берега и видел портал. Леди не заметила, но, когда мы приземлились на границе леса, я на всяк случай провел по ее спине крошечной пластиной — она дрожит, если чувствует магический маячок. У меня рука заходила ходуном!
Нужно было раздеть снежноволосую леди на месте?
Еще раньше нужно было. Паскудство… И птицу я зря прихватил.
Архимаг, разумеется, не проскочит через портал на земли Ибискира — оромхии не дадут. Но он прикажет ищейкам сидеть в кустах у берега и бдеть: авось лодка обратно перевернется и тут как тут покажусь я.
Его ищейки скорее порастут мхом в укрытиях, чем меня увидят. Я туда не вернусь. На другой стороне полуострова — восходной — имеется второй портал, из него удобно выбираться к эклерскому рынку. Когда я умыкал что-нибудь из замка, возвращался в Ибискир через восходный портал. На рынке трудится знакомый мастер. Он переделывает драгоценности и артефакты, творит из них иные вещицы. Ему важен материал. И я его приношу ему за небольшую плату.
— Триир, где ты нашел звезду из мира далекого? — Шаманка повернула лицо ко мне. Четыре глаза яркие, как ночные светила, вперились в меня. — Ее душа мучается в муках страшных. Домой тянут нити невидимые. Но я вижу их. Если их не оборвать, душа покинет тело, чтобы броситься через время и расстояние домой. Но затеряется по пути. Опасен путь домой для юной души.
Леди пуще прежнего побледнела от страха, в жгут скрутила тряпку в руках, задрожала, будто озноб пробрал, хотя я, стоя рядом, усердно гладил ее по голове. Волосы у нее нежнее лепестков сакундры.
По плечу погладить? Кожа ее прохладная, но обжигает.
Она странная, снежноволосая леди. Значит, в далеких мирах живут расы, похожие на захватчиков. Чу́дно! Но не слишком важно. Главное, леди видела артефакт, который помогает путешествовать между мирами. А я? Встречал ли его хоть раз, но прошел мимо, посчитав безделушкой? Да вряд ли архимаг оставил его припадать пылью в одной из кладовых или в одном из хранилищ — их я обрыскал. Где я не бывал?
У источника, где еще? В подвальной комнате, где нет окон и дверей. Я не сновал там, потому что дробить стену чисто ради разведки неразумно.
Ничего страшного! Чую добычу, вижу добычу, значит, украду.
Но разве снежноволосая леди не бредит о том же? Разве не ныла: домой, домой!?
— Не пугайте ее. — Я робко провел рукой по прохладному плечу. Вздрогнула. На меня перекинулась дрожь, поднялась от кончиков пальцев вверх до плеча. — Лучше расскажите, как оборвать нити. — Я отдернул руку, посматривая на свою ладонь. Магия? — Она вряд ли вернется домой. Тот, кто может отправить ее на родину, наш общий враг.
— Нити я не в силах оборвать. Только любовь к нашему миру или к его жителю способна на это.
— Я… — раскрыла рот леди, но умолкла, отвела взгляд, поджимая губы.
— Говорите.
— Я должна попасть домой! Не нужно обрывать нити! — выпалила она. Краска разлилась по бледной коже. Шаманка испуганно отшатнулась, и леди прикрыла ладошкой рот. — Простите…
— Леди, вам доведется смириться с тем, что вы останетесь во Фрелорате. Но пока здесь мешаются захватчики, ни о какой хорошей жизни и речи нет. Драконам приходится охотиться в Ибискире, убивать высших животных, чтоб прокормиться. У скиамасов потрескивает Скиамонт, из-за того, что драконы летают чересчур близко к нему… Короче, леди, скорее рассказывайте, как выглядит артефакт, с помощью которого архимаг похитил вас.
Леди стиснула губы, уставившись на колбу под потолком, где светился браслет. Ну же! Каждый миг на счету. Я семь кмефрунов бродил по замку, подслушивал. Простолюдины и дворяне болтали разную чушь, мол, злые боги забросили город на окраину чужого мира в наказание за празднолюбие. Мерабадикадилена перечила: боги ни при чем, у архимага достаточно сил в одиночку переместить город.
— По форме артефакт похож на… — выдавила из себя леди еле слышно. Я невольно склонился к ней и обратился в слух. Рука потянулась к ее волосам, как к драгоценному сокровищу. — На лилию похож, отлитую из платины. У вас растут водяные лилии?
— Водоросли? — Я отдернул руку и выпрямился. Точно магия. Зачем леди меня дурманит?
— Нет! Как же объяснить…
— Мне позволь, Сияна, — пропела шаманка. Взмахнула рукой — и на столе раскрылась иллюзия: резная блестящая чаша в форме диковинного цветка. Шесть лепестков, похожих на плоские деревца, ветви закручиваются в узоры.
Дивно он выглядит. А как работает? Глупый вопрос. Может, леди видела мельком, как он работает, но архимаг не болван, с какого перепуга он возьмет да и любезно объяснит, как настраивать артефакт?
«Триир, ты артефакт мне принеси, — послышался в голове голос Мерабадикадилены, — и я увижу его силы, прочту его статут».
— Невероятно… Как вы это сделали? — спросила леди, созерцая иллюзию.
— Твои мысли для меня ясны, словно звезды в ночь безоблачную.
Леди соскочила с кровати, а я поймал воздух, хватая за рубаху. Что стряслось?
Лечебная пелена рассеялась на ногах, но, кажись, шаманка почти закончила — леди легко ступила на пятку и развернулась к нам лицом. Глаза лихорадочно блестели. Будто в нее оромхия вселилась!
— Знаю я твои желания и страхи, — молвила Мерабадикадилена ласковым голосом. — Но не бойся, вреда тебе не причиню. Древний наш народ хранит в душе только добро. В этом наша главная сила и слабость. Тысячи кмефрунов назад мы жили по необъятному миру Фрелорату, животным помогали и разумным существам. Но с течением времен стали они нас использовать бесчестно, решив унизить до рабов. Мы, скиамасы, свободны в своей благодетели и помогаем лишь тогда, когда нас искренне просят и нуждаются в помощи. Поэтому мы однажды ушли туда, где никогда нас не найдут.
Почему Мерабадикадилена настолько словоохотливая? Последний раз я видел ее такой пятнадцать кмефрунов назад. Родители спровадили меня дракончиком в Скиалир, чтобы шаманы пробудили во мне какую-нибудь магию. Потому что я вылупился никудышним: ни изрыгать пламя, ни замораживать — ничего не умел, кроме как летать и есть. Мать с отцом во мне души не чаяли. А вот другие, даже старшие братья, смотрели на меня, точно на урода.
Правда, когда в Скиалире меня научили выпускать туман, я решил доказать драконам, что туман во сто крат лучше, чем огонь и лед. Был малым и глупым. Кмефрунами позже захватчики как с неба свалились, и я чуть ли не первым полетел отвоевывать земли. Не послушал родителей, не остался в горах. Полаялся с отцом. А когда вернулся в чужом теле, родители почувствовали мою душу, поверили в то, что со мной стряслось, но отец заявил: именно по моей вине атака на город Эклер прошла не так, как следовало бы.
