— Мне возвращаться надо, — вздохнула, украдкой посматривая на суетившуюся у печки Раду. — Суд перенесли, через восемь дней заседание… И поезд как раз скоро.
— Двое суток еще, — подсказала Рада. И сама вздохнула. — Ох, девонька. Совсем мало ты побыла здесь… А может, ну его? Останься тут, без тебя справятся…
Но Любава только головой покачала. Как остаться, если она — главный свидетель? Да и за Владимира тревога грызла. Откуда взялась? Вроде с утра мысли еще были заняты бесстыдным сном и своими внезапными чувствами, а как сообщение прочла… Рада даже успокоительное ей хотела принести — сказала, что бледность ненормальная.
Ну, Любава и объяснила, почему волнуется — шутка ли, выступать против того, у кого власть и деньги. Да и уезжать очень не хотелось…
— Надо ехать, — повторила, стараясь придать голосу уверенность. — А потом вернусь. Честно!
Если сил найдет со своим сердцем дурным сладить. Но об этом Любава умолчала. А Рада посмотрела внимательно так, словно поняла ее, но уговаривать не стала — опять готовкой занялась.
В тягостном молчании прошло, наверное, полчаса. Любава решительно не знала, за что ей хвататься — то ли вещи собирать, то ли бежать с медведем прощаться.
Ни того, ни другого сделать не успела — в дом зашла Олеся.
— Ну как ты, пропажа? — улыбнулась вместо приветствия. — А я вот тебе гостинцев собрать успела…
И женщина поставила на стол плетеную корзинку.
А в ней баночек-скляночек… Ну просто битком!
— Откуда?! — ахнула Любава, всплескивая руками.
Олеся ведь встретилась ей без всякой сумки или котомки… Неужели успела домой сбегать? Хотя уже почти вечер… После возвращения время быстро пролетело. Ее навестило чуть ли не пол деревни. Все удивлялись, как это она заблудиться смогла? Любава и сама не знала. Деревня же под носом оказалась. А вот про овраг страшный никто не слышал… Говорили, нет здесь такого, ей померещилось.
Любава тоже начала сомневаться. Переспросила у Рады, но там плечами пожала и посоветовала впредь ночью не бегать за непонятными пятнами.
Пришлось согласиться для вида, но под сердцем продолжал точить червячок сомнения. Уж слишком много чудес для маленькой деревни. Медведь ручной, капища на каждом шагу, венок этот, будь он неладен, который к Данияру под ноги приплыл.
В груди тоненько заныло, задергало.
Сколько в ее доме гостей было, а этот лесник хоть бы потревожился! Наверное, если бы она шею себе свернула, Данияр бровью бы не повел. У него вон скоро других хлопот полон рот будет… Соколице своей помогать ребенка растить.
Едкая тоска обожгла сердце хуже раскаленных углей.
Любава прикусила щеку и отвернулась к окну, чтобы Олеся не увидела покрасневших глаз.
Непорядочно это. Перед ней — мать Варвары! Родственница самая близкая… а почему-то не стыдно за свою ненависть к соколице. Наоборот! Хочется броситься к женщине в объятья и как следует пожаловаться.
Словно Варвара во всем виновата — счастье ее украла подло и бессовестно. Странные ощущения!
— Что, Любавушка, не по нраву мой подарок? — обеспокоенно спросила женщина.
А вот теперь действительно стыдно. Ей тут целую корзинку притащили, а она нос воротит. Любава заставила себя отлипнуть от окна и улыбнуться
— Очень нравится! А это… вроде притирок всяких?
— Так я же травница, — засмеялась женщина. — В деревню пришла, когда все на празднике были, принесла подарки. Для молодых особенно, что в минувшую ночь сочетались. Мази всякие, шампуни по-вашему. Ты открой, попробуй.
Дважды просить не пришлось — Любава взялась за первую склянку.
— Ого! — выдохнула, едва лишь откупорила восковую крышечку.
Куда там импортному мылу! Нежный травянистый дух кружил голову не хуже знаменитых духов Шанель. Хотелось сию же секунду бежать в баню и выкупаться в удивительном аромате с ног до головы.
— Это еще что! — засмеялась Олеся. — Вот вытяжка из душицы и мяты, здесь — чабрец, венерин башмачок, почки кедра…
Олеся открывала одну баночку за другой, и каждая казалась лучше предыдущей!
Любава жадно рассматривала подарок. Терла между пальцами мыльные растворы, сыпала в руку крохотные гранулы притирок.
— Как здорово! — восхитилась мастерству женщины. — Вы — настоящая волшебница!
Олеся тихонько засмеялась:
— Всего лишь травница, — и вздохнула почему-то. Очень невесело.
Любава удивленно взглянула на женщину, но там вроде бы опять улыбалась. Лишь в синих глазах мелькала неясная печаль.
— Хочешь завтра утром со мной за травами сходить? — предложила неожиданно. — Погуляешь немножко, воздухом чистым надышишься… В реке поплаваешь.
— А ведь верно, — подхватила Рада. — Сходи, Любавушка. Тут есть одно местечко — чудо просто! Искупайся перед дорогой как следует. Вода она всякое зло смоет, сил прибавит, крепости…
Почему бы нет?
Любава охотно кивнула. А женщины, переглянувшись, начали отставлять пузырьки и скляночки, которые ей лучше всего будет взять.
* * *
— Данияр, ты куда это?! Ночь на дворе!..
Варвара повисла на локте мужа самым бессовестным образом.
Но мужчина не собирался уступать! Намеренно шел к выходу. Ну уж нет! Варвара перегородила собою дорогу.
— …Я соскучилась! Весь день тебя дома не было!
Но муж только плечами пожал:
— Ничем не могу помочь, — обронил неприязненно.
Будто гадине какой!
Варвару перетрясло. Ложь это! Не хочет он просто, вот и все! Ни одной искры желания в янтарных глазах не мелькнуло. Их и раньше-то негусто было… стоило сгореть брачной ленте, которой им запястья повязали — и муженек стал артачиться. Сначала едва заметно, потом все больше. А уж как свет Любушка тут рыльце всунула… Заноза такая! Все из-за нее!
— Не можешь помочь?! — зашипела рассерженной кошкой. — Так ты напрягись! Или опять к своей девке… Ой, пусти!
Захныкала, пытаясь освободиться, но муж сжал ее плечо до легкой боли.
— Опять к ней, Варвара. И с этим ты ничего не сделаешь. Клятв я не нарушаю, а в няньки тебе не нанимался!
Варвара стиснула кулаки, борясь с искушением залепить мужу пощечину.
А внутри шевельнулся противно-холодный комочек силы. Давно уж ведовской дар не грел, как прежде, превратился в ледяную мерзость, но она терпела! И достойна награды!
— Ты мой муж… — начала упрямо.
А Данияр хохотнул — зло и неприязненно.
— Муж, точно. Но в постель по первому щелчку прыгать не обязан. Так что приготовься к долгому воздержанию.
И ведь не шутил!
Варвара замотала головой.
— Ты не можешь…
— Могу. А если не хочешь всю жизнь в пустой кровати ночи коротать — беги к Деване и умоляй ее дать шанс исправить то, что ты навертеть успела.
И, обойдя ее стороной, вышел на улицу.
А Варвара тяжело опустилась на лавку.
Как он с ней, а! Даже отвращения скрыть не попытался! И ради этого она жилы себе рвала и пузо отращивала?! Чтобы с ней будто с тряпкой половой?!
А по жилам стылой отравой бежала ненависть. Ярость искала выход. Требовала бежать к сопернице и придушить раз и навсегда!
Нужно было раньше с ней расправиться! Не мавкам работу доверить, а самой взяться! В первый же день, как тварь тут появилась!
Но теперь уж поздно… Варвара стукнула кулачком по лавке. И тут же входная дверь снова хлопнула.
— Что, несладка семейная жизнь? — обронила вошедшая матушка.
— Тебе-то что? — огрызнулась Варвара. — Моего отца, поди, ты и не знала! Прыгнула в постель к первому подходящему.
Ответом ей стало молчание. Но такое тяжелое, что Варвара не выдержала — сбежала в соседнюю комнату.
Повалилась на кровать, скрутилась комочком и зло прикусила уголок подушки.
Нет, ей было не стыдно!
Мать свой выбор сделала — как многие веды родила для себя. А она — Варвара — так не хотела! А хотела, чтобы любимый при ней был! И добьётся этого!
Варвара задумчиво нахмурилась, решая, как ей быть дальше. Скоро Любушка отсюда уедет, и надо сделать так, чтобы не вернулась больше никогда…
