— А номер посмотреть? Черт подери, за что я вам плачу? Черт возьми, одна из лучших охранных фирм в городе, все с военной подготовкой и рекомендациями. А как работу выполнить — так все из рук валится. Ты уволен.
— Но я…
— Чтобы больше тебя тут не видел.
Богдан тут же показался в проеме двери. Вид у него не очень. Рубашка расстегнута, узел галстука болтается в районе груди, на животе пятно от какой-то жидкости.
— Приятного аппетита. Как спалось?
— Более-менее. Никак не привыкну. Что-то случилось?
— Сделка с треклятыми чехами сорвалась. Полгода с ними договаривались, чтобы эти придурки в последний момент отказались. А еще охранник видел кого-то на соседнем участке, но не поймал, не рассмотрел ни машину, ни номера. Идиот.
— Думаешь, тот человек хотел меня убить?
— Тот дом давно пустует. Может, какой-нибудь наркоман решил в нем пошарить и найти что-нибудь ценное. Но я им четко сказал смотреть за всеми, кто подбирается к дому, проверять всех.
Богдан достает из холодильника какой-то спиртной напиток, наливает в стакан и залпом выпивает. В его глазах так и пляшет злоба. Кажется, что он готов уничтожить целый мир.
Он садится рядом со мной, кладет свою теплую руку на мою, закрывает глаза и какое-то время сидит, будто бы его выключили. Слышу лишь его тяжелое дыхание.
— Извини, — в итоге говорит он, поднимая веки. — Будто бы все сегодня против меня.
Он склоняется ко мне, целует. Язык оборотня проникает в мой рот, какое-то время, как мне кажется, даже слишком долго, изучает его. Постепенно начинаю чувствовать возбуждение, стремительно поднимающееся над всеми свалившимися на голову проблемами.
— Теперь полегче, — говорит оборотень, а я смотрю на карман его брюк. Он точно не пустой. Ключ от кабинета? Он там?
Но, черт возьми, что будет, если я его вытащу? Вдруг он сразу же поймет, что это я…
Но нужно попытаться. Иначе я никак туда не попаду. Зайти, взглянуть, закрыть и вернуть ключ, сказав, что он его проронил. Если Богдан носит ключ с собой, то лучше времени, чтобы одолжить его, кроме момента страсти, и быть не может.
Лучшего момента, чем сейчас, когда он берет меня за руку и ведет наверх. Останавливается перед одной из дверей, достает из кармана ключ, открывает её и впускает меня в свою спальню.
Внутри все оформлено в темных тонах. Большая кровать укрыта атласным покрывалом, массивный темно-коричневый шкаф, темно-бордовые шторы, странного вида комод с треугольным зеркалом и массой завитков вокруг него. А еще статуя разинувшего клыкастую пасть человекоподобного монстра, который, кажется, вот-вот оживет.
— Тебе тут не нравится? — спрашивает оборотень.
— Эта статуя…
— Не обращай внимания, — усмехается он, целует меня в губы и толкает на кровать. Падая, успеваю прикоснуться к его карману и почувствовать под тканью вязку ключей.
Сейчас или никогда…
***
Ужасная, клыкастая гипсовая пасть монстра нависает над моей головой. Не знаю, как может нравится видеть это каждое утро только проснувшись, но статуя стоит прямо над подушкой и словно бы косится вниз. Её острые клыки будто ждут момента чтобы вгрызться в плоть.
Отвлекаюсь от неё, хоть это не получается сразу. Смотрю в глаза Богдана. Тот проводит рукой по моему бедру, забирается за пояс.
— Ты нервничаешь? — спрашивает Богдан.
— Еще бы не нервничать, — говорю я.
— Попробуй расслабится, — он с легкостью расправляется с пуговицей на моих брюках.
Отодвигаюсь от статуи. Один её вид сбивает любой настрой и вызывает желание побыстрее уйти отсюда.
Протягиваю руки к оборотню, расстегиваю его рубашку, обнажая каменный торс. Касаюсь кармана брюк и чувствую под тканью очертание ключа. По коже проходит неприятный холодок. Что, если он заметит? Если после этого он что-то мне сделает…
— Что с тобой? — спрашивает Богдан, целуя мою шею. — Это ведь всегда тебе помогало.
— Ничего, — говорю ему.
— Я же вижу, что-то тебя гложет.
— Видела кого-то около заброшенного дома. Хоть, может, показалось.
— Там постоянно кто-нибудь шастает. Бездомные забираются ночевать, летом дети устраивают игры. Хочешь, уедем отсюда на недельку.
— Куда?
— У меня есть дача, о которой никто не знает. Её даже по документам не существует. Вокруг никого, только лес и озеро. Только ты, я и Танюшка. Никакой прислуги, охраны, и вообще людей на несколько километров вокруг.
— Не знаю…
— Ну же, расслабься, — шепчет Богдан, целует меня в губы.
Я стараюсь, но из головы не выходят ключи в его кармане, которые мне нужно одолжить хотя бы на полчаса.
Закрываю глаза, ощущая вкус Богдана на своем языке. Впиваюсь губами в его кожу, обхватываю каменный торс ногами. Чувствую, как его пальцы оказываются на моих бедрах. Он поднимает меня над кроватью. Возбуждение хлещет по моих венах, сердце трепещет, низ живота затвердевает, но разум словно бы не готов принять это все.
Богдан укладывает меня обратно на кровать. Вижу в его руке лоскут темно-бордовой ткани.
— Так будет лучше, — говорит он, завязывая мне глаза. Наступает беспросветная тьма, в которой царят лишь прикосновения, стоны и запахи. Протягиваю руку, расстегиваю брюки оборотня. Стягиваю их вниз и забираюсь в карман. Хватаю ключи и тут же отправляю их под покрывало.
Кажется, получилось. Он ничего не замечает. Касается языком моего соска, вызывая приятную дрожь по телу, массирует мои бедра, с какой-то неведомой, неудержимой силой проникает внутрь.
Поток энергии разрывает меня изнутри. Каждая клеточка тела просит добавки. Ключи, кабинет и все прочее выбрасываются на периферию сознания. Впиваюсь ногтями в подобные скале плечи Богдана.
Ритмичные движения внутри меня заставляют стонать и кричать. Тело изнывает, прося еще и еще. Кажется, что даже получив заветный ключ, наплюю на все и не пойду в тот треклятый кабинет, лишь бы остаться вместе с ним. Плевать на все…
Сама не замечаю, как остаюсь совсем голая. Чувствую на себе сильные пальцы оборотня, бродящие по моему телу, путешествуя от одной точки возбуждения до другой. Каждое касание порождает внизу моего живота фейерверк. Он взрывается и опаляет все вокруг, растекается по мне приятной негой.
Провожу ладонью по влажной от пота горячей щеке Богдана, целую его. Наши языки сплетаются в танце. Его член на миг останавливается у меня внутри, в ожидании пока его хозяин насладится поцелуем, и немного передохнув продолжает с новой силой проникать в меня. Кричу, чувствуя, что и сама вот-вот взорвусь.
Сквозь стоны Богдана и собственные слышу, как что-то падает, но мне плевать. Кажется, что сама комната то сужается, то расширяется и живет своей жизнью. Запах Богдана, его касания, его прикасающийся к самым интимным местам член сводят с ума.
Он снова останавливается, оттягивая оргазм, а я хочу все больше и больше. Сама хватаюсь за него, облизываю, целую.
— Люблю тебя, — шепчет Богдан, забираясь в меня еще глубже, чем раньше.
Я хочу ответить, но слова переходят в громкий, оглушительный крик. Плотный узел внизу живота быстро развязывается, раскидывая искры эйфории по телу. Повязка слетает с моих глаз, на секунду вижу восторженное выражение лица оборотня, которое тут же размывается.
Хватаю его руку, не хочу отпускать. Вспоминаю про вытащенный из его кармана ключ, но мне все еще плевать на него. Знаю, что спустя несколько минут станет иначе, но хочу как можно дольше продлить ощущение приятного блаженства.
— Спасибо, — говорит оборотень. — Не такой уж и плохой сегодня день.
Он поднимается, надевает брюки.
— Ты куда? — спрашиваю у него.
— Выйду на улицу, гляну как лучше поставить забор поплотнее на границе с тем домом. И не беспокойся о ней.
— О ком? — открываю глаза.
— О статуе, — кивает оборотень, я опускаю глаза и вижу разбитого на кусочки монстра, части которого разлетелись по всей комнате. Любовь победила чудовище.
Богдан выходит, а я тут же бросаюсь туда, где положила ключ.
