Зараза. Его нет.
Провожу по простыне руками. Забрал. Понял или нет, что я его вытащила, но ключ у него. Проклятие. Лучший момент для того, чтобы его взять, утерян.
Поднимаюсь.
Надо бы сходить принять душ. А еще чего-то бы выпить.
Аккуратно обходя осколки статуи, замечаю, как под кроватью что-то блестит. Бросаюсь туда.
Черт!
Вот они, ключи Богдана.
Но от находки становится не по себе. Что, если он поймает меня там?
Глава 14
Стоило бы поспешить — Богдан в любой момент может заметить пропажу ключей и пойти их искать. Но я почему-то не спешу. Сижу и рассматриваю их пристальным взглядом, будто они меня гипнотизируют. Всего три ключа и продолговатый полупрозрачный брелок, сделанный из какого-то драгоценного камня. На его гранях отражается мое лицо. Бледное, слегка безжизненное.
Хочу встать, но тело будто бы не хочет повиноваться. Может, в глубине души я боюсь увидеть, что там?
Сижу на краешке кровати еще какое-то время. Смотрю то на ключи, то на обломки статуи. Отвалившийся глаз изваяния будто бы смотрит прямо на меня. Словно бы следит за каждым моим действием. От его вида мурашки бегут по коже, но все равно не могу просто подняться и уйти.
В итоге пересиливаю себя, с мыслью, что вдруг сейчас по дороге встречу Богдана, отдам ему проклятые ключи со словами «вот смотри, ты забыл». Но его нет.
Подхожу к окну на втором этаже и вижу его. Он стоит там, где Танюшка встретила «Деда Мороза»». Рядом с ним Андрей измеряет забор с помощью рулетки. Кажется, они оба увлечены этим делом. Может, получится забраться в кабинет пока Богдан занят.
Спускаюсь вниз и натыкаюсь на куда-то бегущую Танюшку.
— Мам, ты поиграешь со мной? — спрашивает девочка.
— Чуть позже.
— Вот и папа всегда говорит позже. И почти никогда со мной не играет.
— Я всегда тут, — говорю ей, чувствуя, как дрожит мой голос. Боюсь, что попав за ту дверь мне больше не захочется быть здесь. — Можем играть хоть каждый день.
— Но сейчас ты не хочешь, — возмущается девочка.
— Давай немного позже. Хорошо?
Танюшка не отвечает. Надумает губки и уходит в свою комнату.
Я же спускаюсь вниз, смотрю в окно. Богдан все там же, занят замерами под забор. Гляжу на дверь кабинета. Она словно бы говорит «не подходи». Но я, оглянувшись, направляюсь к ней. Беру ключи и вижу, как дрожат мои руки. Первый ключ не подходит, а вот второй входит в отверстие и проворачивается.
Слегка приоткрываю дверь. Заглядываю внутрь.
Там темно, хоть глаз выколи. Лишь наверху между плотными шторами есть совсем маленький просвет. Черт возьми, нужно было позаботиться о фонарике. Если включу свет — Богдан с улицы заметит. Но сейчас уже поздно…
Ступаю внутрь, закрываю за собой дверь и тьма обступает меня со всех сторон. Черт возьми, так я если что и найду — рассмотреть не смогу.
Подхожу к окну, слегка приоткрываю шторы, делая щель чуть большей. Богдана отсюда не видно. Надеюсь, он не пройдет мимо и не заметит…
Блин, что я творю?
Возникает сиюминутное желание все бросить и пулей выбежать из чертового кабинета.
Смотрю вокруг — все здесь как-то слишком мрачно. С массивного книжного шкафа, уставленного толстенными томами, смотрит чучело совы. Птица будто живая, кажется, вот-вот взлетит. Из угла на меня глядит статуя. Похожа на ту, что разбилась в спальне оборотня, но стоит в другой, более угрожающей позе, подняв руку вверх. Огромное кресло за столом напоминает большую черную тень.
Сажусь в него, открываю ящик стола.
Там какие-то документы. Просматриваю их — ничего важного для меня. Что-то о покупке активов некой компании, ничего не говорящие графики и прочее подобное. Во втором ящике тоже какие-то рабочие документы. Масса справок, выписок и прочего подобного. А еще нахожу здесь несколько фотографий.
На них Богдан моложе сегодняшнего лет на десять и какая-то женщина. Она высокая, худая, темноволосая, со слегка бледноватым лицом. Смотрит на него влюбленным взглядом. На первой фотографии они рядом с морем, на второй в ресторане, на третьей на улице. Это мать Танюшки? Или кто-то другой?
Впрочем, не важно. Я тут не за тем, чтобы выяснять с кем за свою жизнь строил отношения Богдан. А пока трачу на это время, он может вернуться.
Пытаюсь открыть последний ящик и тщетно. Он заперт.
Зараза!
Куда я дела ключи? Смотрю в карманах, на столе, а затем резко содрогаюсь.
Черт! Зараза! Я забыла их в замочной скважине!
Легонько открываю дверь, слышу голос Богдана. Черт. Голос доносится из прихожей. Кажется, он говорит с кем-то по телефону.
Не покидая кабинет, просовываю руку, нащупываю ключ. Достать его трудновато, но выходить страшно — Богдан из гостиной сразу же меня увидит, если еще не увидел.
После нескольких секунд попыток ключи со звоном падают на пол.
Блин!
Тут же хватаю их, закрываю дверь и слушаю бой собственного сердца в тишине. Оно стучит так быстро, что аж в ушах звенит. Руки трясутся.
Так, надо взять себя в руки и посмотреть, что там. Может, и нет ничего, очередные документы компании. Может, тот незнакомец врал или ошибался?
Возвращаюсь к столу, нахожу подходящий ключ, открываю ящик. Поначалу в полумраке кажется, будто он пустой. Но приглядевшись, замечаю небольшую бумажную папку. Беру её в руки и вижу на ней собственное имя и фамилию.
Дрожащими руками открываю её, нахожу внутри какие-то документы, но рассмотреть не успеваю. Чувствую, как на меня кто-то смотрит, вижу, что света стало намного больше и поднимаю голову.
Богдан стоит в дверном проеме, облокотившись о стену, будто о чем-то задумавшись. Он не смотрит на меня, взгляд уперт в стену. В моем рту мгновенно образуется пустыня. Даже языком пошевелить трудно. Голова идет кругом.
— Я же просил не заходить сюда, — тихо, спокойно говорит оборотень.
***
Богдан поднимает взгляд, проводит им по мне и словно бы раздумывает что делать. А я застываю камнем, держа в руках папку со своим именем. Не могу двигаться, даже словно бы не дышу. В горле пересыхает. В ушах громко звенит сердечный бой.
— Дай сюда, — нарушает тишину Богдан.
Протягиваю ему папку. Он берет её в руки, вертит.
— Иди наверх, — холодным тоном говорит он.
Я не двигаюсь. Сама будто превратилась в статую, подобную той, что с хищным видом возвышается за моей спиной. На что оборотень отходит в сторону, давая мне пройти.
— Ступай. Я поднимусь к тебе немного позже.
— Ты должен мне обо всем рассказать. Что в этой папке? — я стараюсь говорить твердо, но голос предательски дрожит.
— Иди наверх, — говорит он тоном, которым отдают прямой приказ, и я медленно, смотря в его ледяные глаза, покидаю кабинет. Со скоростью черепахи поднимаюсь на второй этаж. Голова кружится, перед глазами темнеет, но все же добираюсь до своей комнаты.
Что он сделает, если я плюну на все и уйду отсюда прямо сейчас? Похитит? Закроет? Превратится в волка и съест?
Так, или он мне говорит в чем дело, или я просто уйду. Знаю, что оборотень просто так не отстанет, может, придется сменить место жительства, а то и город, но это лучше, чем делать вид, будто ничего не происходит, и то, что я не помню никакого бракосочетания — норма.
Вспоминаю о лежащем на шкафу телефоне. Подхожу, трогаю его пальцем, но брать боюсь. Вдруг Богдан прямо сейчас откроет дверь. Боюсь и звонить тому человеку…
А может, ну его все к чертям? Просто возьму и уйду, попробую вернуться в свою прошлую жизнь. Уже и не верится в какую-то угрозу моей жизни. Нельзя доверять человеку, который что-то от меня скрывает. Если он не объяснит сегодня в чем дело — утром просто ухожу.
С самого начала все происходящее казалось каким-то странным сном. Сейчас настала пора проснуться.
От этого всего на глаза наворачиваются слезы. Просто падаю на кровать и вслушиваюсь в тишину. Может, он все-таки соизволит объяснить в чем дело? Но не слышно ни шагов, ни голосов. Все вокруг будто вымерли.
